Холмс попросил карту Руритании, которую и принялся рассматривать с увеличительным стеклом. Его и остальные полезные мелочи незадолго до этого принёс один из доверенных людей Тарленхайма из платной конюшни, где мы оставили позаимствованных лошадей. Наконец длинный палец Холмса указал на определённую точку на карте.

— Я уверен в том, что Рассендила держат здесь! — провозгласил он.

Тарленхайм внимательно посмотрел на указанную местность.

— Что, прямо в озере Тойфель? — поинтересовался он с некоторым удивлением.

— Нет, не в озере, друг мой, а в старой рыбачьей хижине короля, — объяснил Холмс.

Но руританец по-прежнему сомневался.

— И почему вы пришли к этому выводу?

— Меня навели на эту мысль некоторые малозначительные детали. Например, Гольштейн, в своей самонадеянности, даже сам указал мне на этот домик по дороге к «Кабаньей голове». Вероятно, он считал, что мы не доживём до возможности использовать эту ценную информацию, даже если сумеем оценить её важность. Он сказал нам, что хижина заброшена, но я ясно видел, как утреннее солнце отражалось на её окнах, а свет не отражается от грязных и неровных поверхностей. А ещё я видел у причала, прямо возле хижины, маленькую вёсельную лодку. Усилия времени и стихии уже давно либо затопили, либо отогнали её в сторону, если только этой лодкой не пользовались, а в хижине не жили. К тому же, захватывая королевскую собственность, Руперт остаётся верен себе и своим амбициям.

Пока мой друг говорил, выражение лица Тарленхайма менялась самым чудесным образом. Недоверие, читавшееся в его чертах, превратилось в едва сдерживаемый восторг.

— А ведь это вполне возможно, — проговорил он. — Хижина находится достаточно близко к замку Зенды, и это удобно Руперту. Во всяком случае, это предположение стоит того, чтобы его проверили. Этим же утром я возьму с собой несколько человек и отправлюсь туда.

— Ни в коем случае! — воскликнул Холмс. — Это самое последнее из того, что вам стоит сделать. Мы должны ехать туда только втроём, и так, чтобы нас никто не заметил. Наблюдать за хижиной мы будем с безопасного расстояния, чтобы узнать наверняка, что именно там происходит.

Тарленхайм снова нахмурился.

— Прошу вас, доверьтесь мне. Ситуация слишком деликатна, чтобы решать её с помощью силы. Сейчас нам больше всего понадобятся хитрость, выдержка и осторожность.

— А вы не хотите рассказать мне, что у вас на уме? Не люблю я действовать вслепую, не понимая, что к чему.

— Обязательно расскажу, но в своё время. Прошу вас, потерпите немного. Мои идеи ещё не приняли конкретной формы. И во многом зависят от того, что мы с вами узнаем во время этой вылазки. Но я не буду держать вас в неведении дольше необходимого, уверяю вас.

— Хорошо, — ответил Тарленхайм с неохотой.

— Когда мы отправимся?

— Ну, раз уж мы с Уотсоном провели большую часть дня в глубоком сне, полагаю, пары часов, чтобы восстановить силы, нам должно хватить. Проснёмся и сразу двинемся.

— Отлично! Туда около часа езды, значит, мы сумеем добраться до места до рассвета.

— Превосходно! Уотсон, вы готовы к приключениям?

— Разумеется, — заверил их я. — Только перед отъездом было бы неплохо позавтракать!

Оба моих собеседника рассмеялись.

— Ну разумеется, друг мой. Я уверен, что добрый Тарленхайм сможет для нас что-нибудь организовать.

— И пожалуйста, что-нибудь горячее, — предупредил я, вспомнив о холодном завтраке, поданном нам в «Кабаньей голове».

— Рудольф Рассендил, пока жил во дворце, каждый день начинал с яиц и бекона. Вам такой завтрак подойдёт? — осведомился Тарленхайм.

— Чудесно подойдёт, — усмехнулся я.

На следующий день, незадолго до рассвета, наполненный теплом и любовью к миру после сытного завтрака, я сел на коня и вместе с друзьями направился к озеру Тойфель, в рыбачью хижину короля. Ночь была безлунной, на небе цвета индиго сияли редкие звёзды, и мы с Холмсом старались держаться поближе к Тарленхайму, который вёл нас вперёд. Почти сразу после того, как выехали из города, мы углубились в лес Зенды. В темноте мы не могли различить ничего сколько-нибудь походившего на дорогу, но наш проводник уверенно маневрировал в густой растительности. Вскоре небо начало светлеть, и как раз в это время мы вышли к самому большому дубу, который я когда-либо видел. Казалось, он пронизывал весь лес своими раскидистыми густыми ветвями.

— Это дуб Элфбергов, — сказал Тарленхайм. — Легенда гласит, что он был посажен в пятнадцатом веке Густавом Элфбергом, первым из королевской династии. Считается, что он будет стоять на этой земле до тех пор, пока Руританией будет править один из Элфбергов.

— По мне так, он достаточно крепок, чтобы пережить и это испытание Рупертом, — заметил Холмс.

Как только мы миновали знаменитый дуб, Тарленхайм призвал нас спешиться.

— Я думаю, оставшуюся милю нам стоит пройти пешком, — сказал он.

Мы вняли его совету и стреножили лошадей на поляне, окружённой густым кустарником, где их совершенно не было видно. Мы немного прошли по старой разбитой дороге, а потом Тарленхайм увёл нас с неё, и мы пробирались через густой подлесок. С той стороны, с которой мы приближались к хижине, почва постепенно приподнималась, образуя холм. Оказавшись на его вершине, мы обнаружили хижину прямо перед собой, в каких-то двенадцати футах от нас.

Вокруг всё было тихо, и мы не заметили бы никаких признаков жизни, если бы Холмс не указал нам на тоненькую струйку дыма, поднимавшуюся из каминной трубы.

— Ну что ж, кто-то там всё-таки живёт, — прошептал он. — Устраивайтесь поудобнее, джентльмены, скорее всего нас ждёт долгое ожидание.

Как оказалось, слова Холмса были почти пророческими, разве что начала событий ждать нам пришлось недолго.

Оранжевое утреннее солнце только начало подниматься на небе, касаясь согревающими лучами воздуха и разгоняя собравшийся возле воды туман, как мы услышали звук открывающейся двери. Из передней двери хижины вышел человек в тёмных бриджах и простой рубашке грубого полотна без воротника. Человек потягивался. Он стоял спиной к нам, но по его росту, манере держаться и копне каштановых волос мы сразу поняли, что перед нами Рудольф Рассендил. Взволнованный, я повернулся к Холмсу, который лишь чуть кивнул мне, подтверждая моё предположение.

Тарленхайм тоже пришёл в возбуждение.

— Прекрасно! — прошептал он, обернувшись к нам.

Когда Рассендил, обернувшись в нашу сторону, позволил нам рассмотреть его лицо, я был поражён его удивительным сходством с Рудольфом Пятым. Хоть я и видел его только на фотографиях, но даже сейчас, без королевских регалий, Рассендил был копией короля.

Тем временем из хижины вышла ещё одна фигура в униформе Синих. В руках у этого человека было охотничье ружьё. Он подошёл к Рассендилу и заговорил с ним. К сожалению, мы прятались слишком далеко, чтобы расслышать их беседу. Когда второй человек во время разговора повернулся к нам, мы смогли рассмотреть его лицо. Это был мужчина средних лет, и отличительной чертой его простого лица с нездоровым цветом кожи был сломанный нос.

— Это капитан Солберг, один из наиболее приближённых к Руперту офицеров, — прошептал Тарленхайм.

Казалось, двое разговаривавших возле озера были настроены вполне дружественно друг к другу, тем не менее капитан Солберг ни разу не выпустил ружья из рук. Так они и пошли по направлению к причалу.

— Интересно, сколько ещё людей Руперта сейчас в хижине? — высказал свою мысль я.

— Время покажет, но подозреваю, что много их там быть просто не может. Похоже, здесь они держат пленника почти по его согласию, и Руперт не боится, что тот попытается сбежать. Охранники здесь скорее для того, чтобы не дать его выкрасть, — сказал Холмс.

Тарленхайм взял ружьё поудобнее и прицелился в Солберга.

— Я легко могу его убрать, — объявил он. — Тогда мы заберём Рассендила и скроемся.