А произошло вот что. Где-то спустя полтора часа от начала представления, когда публика была необычайно разогрета зрелищами и спиртным, на сцену стали выпускать музыкантов все более агрессивного плана. Разнузданная попса перешла в рок, который, возрастая в агрессии, перескочил в так называемый «тяжелый». Это когда музыканты буквально беснуются на сцене, ломают об пол гитары, протыкают барабаны, выкрикивают ругательства, заводя до предела публику.

Когда на сцене буйствовала очередная рок-группа с нагими девицами на подпевках, во всей арене внезапно погас свет. И воцарилась гнетущая тишина. Через несколько секунд кто-то один пронзительно зарыдал, а потом, возрастая, по залу понесся гул возмущения. У полковника Нэша все опустилось внутри. Казалось, желудок упал куда-то в кишечник, а сердце соприкоснулось с занывшими почками.

Свет, однако, загорелся. И не сразу рассмотрели зрители, что за барабанами, вместо потных рокеров, сидят какие-то удивительные барабанщики. А вместо гитаристов — какие-то странные гитаристы. Солист же был благопристойно одет — правда, в камуфляжную военную форму и имел чудовищно широкие плечи, мощный торс и руки, в которых микрофон казался жалкой козявкою. Нэш узнал в «солисте» гориллу по кличке Упырь.

«Началось!» — вспыхнуло в сознании полковника. Сосущее чувство ожидания опасности сменилось азартом борьбы. Мгновенно прицелившись из снайперской винтовки, Нэш выстрелил. Старшина Упырь, пораженный в голову, даже не зарычал. Он просто тихо сел на задницу, а затем упал навзничь, раскинув исполинские лапы.

«Стреляй. Хорошо целься», — прошипел Нэш уже примерявшемуся Свенсону.

Однако стрелок промахнулся. Одна из обезьян оркестра, сидевшая за барабанами, тем временем достала автомат и начала плотными очередями расстреливать сектора Крытой Арены. А одна тварь запустила туда ракетницу. Вверху стадиона вспыхнул пожар, угрожающий паникой, давкой. Это сразу же понял Нэш.

Скомандовав Свенсону «За мной!», он ринулся вниз — по ступенькам, разделявшим сектора, сквозь крики ужаса и беготню зрителей.

Полковник, в отличие от подчиненных, был в боевой камуфляжной форме, с автоматом наперевес. Люди, истерически бежавшие к выходу, расступались при виде Нэша и мчавшегося за ним огромного скандинава.

Еще с наблюдательной площадки рассмотрел полковник в бинокль, как обезьяны, поочередно и довольно поспешно, стали спускаться «под пол», то есть в подземные люки, присутствовавшие на этой арене, как и на каждой. Серьезным недосмотром Нэша было, что он детально не изучил устройство ходов, карту которого предоставил директор. За это он и проклинал сам себя на бегу.

Когда Нэш со Свенсоном оказались внизу, все обезьяны исчезли. То есть впрыгнули в подземелье. Однако люки остались открытыми. Вернее, два люка. По ходу Нэш сообщил внутренней связью майору Джобовичу, куда он направляется. Джобович со своего сектора спешил на подмогу своей группой солдат.

Арена горела. Стоял истошный крик и люди давили друг друга, прорываясь к выходам из этого ада. Террористы запустили ракетницы по всему периметру. Больше горел верх Арены. Нэш бежал вниз, обуянный дикой жаждою мести и одновременно осознанием того, что каждая секунда промедления приводит страну к катастрофе. Нэш бежал, и стоны и крики зрителей только ободряли его. «Неизбежные жертвы, но победа не за горами!» — звучал в его голове идиотский, какой-то чужой голос. Да, люди погибнут, соглашался с «голосом» Нэш. Много людей. Но так надо ради спасения цивилизации. Иначе будет только хуже и хуже. Хуже и хуже. Очень плохо. Смертельно плохо. Нет, полковник не сходил с ума.

Вот и сама площадка с жалко разбросанными гитарками, синтезаторами, барабанами. Вот и люки, куда сиганули проклятые обезьяны.

Арена горела сильней. Люди истошно кричали в давке. Подоспели пожарные, успокаивающие брандспойтами не только пламя, но и людей. И пламя и люди не успокаивались.

Жертвы, жертвы и жертвы. Кто их когда сосчитает? Но ведь такое было всегда — чтобы жить, надо приносить жертвы. Жить человечеству, цивилизации, да и конкретному правителю с его семьей. А за все — жертвовать. Людьми, животными, поломанными судьбами. И прочее, прочее.

Как великий и прославленный в истории полководец Жуков клал сотни тысяч жизней для общей победы, как знаменитый Наполеон нимало не содрогался, проходя по полю Аустерлица, так и не такой пока великий, но впоследствии не менее прославленный Нэш нутром своим понимал, что слезные сантименты здесь неуместны. На кону стояла ПОБЕДА.

Со Свенсоном они нырнули в люки. И темнота поглотила их на какое-то время. Затем слабенькое дежурное освещение позволило распознать дорогу. Лабиринтообразные ходы с запертыми на замки дверями наконец-то привели полковника и солдата в огромное подземелье. Овальное помещение, высотой метров пятьдесят и диаметром метров восемьсот, заполненное множеством строений, сарайчиков, загончиков — так обычно устроены все Великие Арены со времен Колизея. И среди этого нагромождения домиков, двориков и конюшен прятались злодеи, повергшие Империю Развлечений в ужас.

«Следить! Следить!» — бодрил себя Нэш, обращаясь одновременно и к Свенсону. Его настораживало застывшее как будто в страхе лицо скандинава. Поддерживая связь по рации, полковник знал, что за ними следуют майор Джобович и капитан Ферразези с бойцами.

Вот шевельнулось что-то справа по курсу, и Нэш дал туда очередь. Вскрик, визг — извиваясь, раненая обезьяна пыталась бежать от них в полутьме. Напрасно. Четким выстрелом наповал полковник дострелил тварь. Это оказалась горилла. Размером чуть меньше старшины Упыря. В кармане убитой Нэш обнаружил рацию-пеленгатор, по ней опознал местоположение одного офицера, и погнался за ним.

Нэш настиг невысокого офицера, который был почему-то в железной маске. Два удара кулаками по голове, три удара ногами уложили противника на землю. Насев на него, полковник потребовал координаты Главаря. Офицер молчал. Привычным движением полковник переломал ему сустав руки. Затем, не добившись признания, с помощью Свенсона сломал большую берцовую кость. Но и после этого офицер не выдал своего командира. Тогда Дэвид схватил жертву в районе промежности и сильно сжал, поворачивая. Этого истязания несчастный уже не вынес — он отдал Нэшу аппарат, предоставляющий связь с Главарем. Вернее, не связь, а указание месторасположения этого выродка высоких кровей.

Оказалось, что Главарь недалеко — в каких-нибудь 250 метрах. Почти ничего не видя, лишь ощущая за спиной сопение верного Свенсона, двигался Нэш по мрачному подземелью. Оно наполнялось дымом и гарью. Нюх полковника отметил и запах горелого человеческого тела. А слух ловил звуки перестрелки — это, верно, подоспевшая часть взвода схлестнулась с бандой.

Точка на пеленгаторе скакала — указывая на то, что Главарь мечется. До него оставалось метров пятьдесят. Дэвид выхватил из нагрудного кармана пеленгатор, отслеживающий нео-обезьян, вернее — их группы, скопления. Экран светился мигающими точками! Обезьяны были и впереди, возле Главаря, и сзади, с боков.

Сзади послышался не то рык, не то хрип. Полковник с автоматом в руках обернулся: на спине у Свенсона, обхватив его туловище задними лапами, висел шимпанзе и пытался душить. Скандинав, изворачиваясь, рыча, безуспешно силился сбросить с себя упорную обезьяну. Но именно из-за того, что Свенсон беспрестанно вращался, полковник не мог ему помочь, расстреляв тварь из автомата.

Отчаявшись использовать автомат, полковник достал кинжал, замахнулся, примериваясь. и в это время получил тупой удар по затылку, повергший его на колени. Нет, сознание Дэвид не потерял, но потерял время. Поскольку вторая неообезьяна, мощный низкорослый шимпанзе, обхватила уже Свенсона за пояс. Нэш и моргнуть не успел, как животное достало длинный нож и несколько раз ударило скандинава в живот — быстро-быстро, как в ускоренных кадрах, мелькало страшное лезвие. Солдат повалился на землю и задергался в судорогах. Жизнь его измерялась секундами. Поэтому Нэш, пока обезьяны не отлипли от жертвы, полоснул из автомата по дергающемуся клубку. Визг пораженных пулями и подыхающих тварей доставил полковнику удовольствие.