Склонившись над картой, Дринкуотер вдруг почувствовал, что куттер прибавил ходу, за чем последовала суета, вызываемая поворотом. Накренившись, «Кестрел» помчался вперед, повинуясь нетерпеливому желанию своего капитана. Держась за переборку, лейтенант пробрался в свою каюту и достал с полки потертую записную книжку. Прежде она принадлежала мистеру Блэкмору, штурману фрегата «Циклоп». Он зашуршал страницами, ища то, что нужно. На лице его застыло сосредоточенное выражение. Потом снова взглянул на карту – копию со старой французской съемки. Обилие опасных мест смущало его, но сам Фромвер выглядел прямым и глубоким. Натаниэль недобрым словом помянул Адмиралтейство, возложившее обязанность по приобретению карт на командиров судов. Даже «Кестрел», задействованный на секретной службе, располагал лишь тем, что сумел купить на свои деньги Гриффитс.

Дринкуотер вернулся на палубу. Уэссан находился теперь на правой раковине, и одного взгляда за корму было достаточно, чтобы убедится: первый из фрегатов быстро нагоняет их. Чем скорее нырнут они во Фромвер, тем лучше. Натаниэль припомнил выражение превосходства, появившееся на лице Барайе, когда тот разглагольствовал про ходовые качества французских фрегатов и то изумление, с которым француз узнал, что Гриффит плавает у французского побережья, полагаясь на карты, давно вышедшие из употребления. По его словам, во Франции уже лет семьдесят как действовала специальная картографическая служба.

Сверившись с компасом и нырнув вниз, чтобы нанести пеленги, Дринкуотер ощутил растущее беспокойство. Течение из Канала отнесло их слишком далеко к северу, неумолимо подталкивая к видневшимся справа по борту рифам и скалам. Он поспешил на палубу, чтобы предложить Гриффитсу повернуть к югу. Как раз в этот момент раздался новый оклик:

- Буруны справа по носу!

Джессуп поспешил к шкотам.

- К повороту! – закричал он.

Очередной поворот разворачивал «Кестрел» кормой к течению и позволял обогнуть скалы, приняв к зюйду. Матросы стояли на местах, ожидая приказа Гриффитса.

- Отставить, мистер Джессуп. Мы имеем дело с Пьер-Верт, мистер Дринкуотер?

- Да, сэр.

Гриффитс видел белую полосу, в которой время от времени проявлялись черные пятна, выдававшие присутствие камней. В случае уклонения к югу фрегат окажется еще ближе.

- Курс норд-вест. Немного выберите шкоты, мистер Джессуп. Мистер Дринкуотер, мы идем в проход.

Слова звучали спокойно, уверенно, как будто только что ему не пришлось принять трудное решение. Тут Дринкуотеру стало не до этого: в брамселе появилась дыра, а еще одно ядро ударило в гакаборт, осыпав палубу обломками. Один из моряков был ранен длинной, как копье, сосновой щепой. А хирурга у них на борту не было.

Стремясь обогнуть риф, французский фрегат принял влево, и его курс по отношению к куттеру позволил ввести в дело погонные орудия. Облачко дыма повисло над баком «француза», постепенно рассеиваясь под действием ветра.

- Не спать на руле, черт побери! – рявкнул Гриффитс. Дринкуотер присоединился к капитану, и они занялись расчетами курса. Оба знали, что нужно держаться ближе к Пьер-Верт, чтобы течение не увлекло их слишком далеко к северу, к Рош-де-Луп, Рош-де-Ренар и рифам между ними, где велик соблазн войти в спокойные воды, под которыми таятся страшные опасности.

Пьер-Верт находились совсем уже близко. Куттер уже ощущал, как вихрятся вокруг него приливно-отливные течения прибоя. «Кестрел» покачивался на ходу и тут вдруг камни остались за кормой. Люди на палубе, понимая, что их корабль только что миновал опасность, издали разрозненное «ура».

Но радость оказалась недолгой.

- На палубе! Парус, шесть румбов справа по носу!

Дринкуотер ясно разглядел корабль с палубы: небольшой фрегат или корвет, не замеченный ими в суете, шел по проходу Дю Фромвер, перекрывая путь к бегству.

- Запишите имя впередсмотрящего, мистер Дринкуотер, я ему задам за такую промашку.

Новая дыра в парусе и несколько всплесков у борта. Одно ядро срикошетило от волны и на излете попало в корпус. Капкан почти защелкнулся.

Натаниэль посмотрел на Гриффитса. На лице пожилого валлийца читалось выражение стоической покорности судьбе, в чем Дринкуотер видел знак неизбежного поражения. Да, «Кестрел» может предпринять какие-то действия, но скорее ради проформы, поддержания чести флага. Бегство немыслимо. Гриффитс почти старик, он израсходовал свою долю везения и утратил решимость. Это как со смертельно больными животными, уходящими, чтобы умереть. Сдать двенадцатипушечный куттер превосходящим силам – не позорно.

Как бы в подтверждение этих мыслей висящая на кормовых шлюпбалках новенькая гичка разлетелась в щепы, транцевые доски куттера вломились внутрь, и ядро перерезало брюки орудия номер одиннадцать, с железным лязгом сбросив его со станка, и срикошетило через правый борт.

- Орудия правого борта к бою! – Гриффитс решился. – Мистер Дринкуотер, после нашего залпа спустите флаг. Мистер Джессуп, мы приводимся к ветру, прямые паруса на гитовы…

Тяжелая тишина обрушилась на палубу, словно заряд картечи, ее можно было буквально пощупать. Дринкуотер ощутил вдруг приступ ярости. Эпплби сказал, что война будет долгой, и всю эту долгую войну ему предстоит просидеть во французской каталажке, грезя об Элизабет. Мысль казалась совершенно невыносимой. Гриффитса быть может и обменяют, но кого заботит судьба какого-то безвестного помощника штурмана? Сейчас они приведутся к ветру, сделают ради спасения чести флага залп и спустят флаг перед настигающих их фрегатом.

Ирония в том, что произойдет это именно в тот момент, когда они получили возможность лечь на тот единственный курс, при котором ветер позволит им оторваться от преследователей. Эх, если бы не те скалы, преграждающие путь…

И тут Натаниэля осенила идея. Простая, но в то же время настолько рискованная, что он даже не принял в расчет эти сведения, когда просматривал записки старины Блэкмора. Но лучше это, чем позор сдачи.

- Мистер Гриффитс!

- Я приказал вам стоять у фала, - развернулся тот.

- Мистер Гриффитс, полагаю, мы можем улизнуть через те скалы, сэр. Между двумя теми островками имеется проход, - он указал на лежащие с правого борта островки Иль-де-Баннек и Де-Баланек. Гриффитс с сомнением поглядел на них. Потом посмотрел за корму. Дринкуотер продолжал настаивать:

- Карта устарела, сэр. У меня есть более свежие рукописные сведения…

- Так давайте их сюда! – рявкнул Гриффитс, словно стряхивая с себя оцепенение и тяжесть прожитых лет. Дринкуотеру понадобилось несколько секунд, чтобы нырнуть каюту. Он схватил потрепанный журнал с записями Блэкмора и вернулся на палубу, где на лицах команды еще теплилась нить надежды. Джессуп послал матросов наверх, к прямым парусам. Другая группа моряков возвращала на место сбитую четырехфунтовку. Гриффитс, потеряв интерес к сближающимся, как губки пинцета, кораблям, исследовал брешь между островами.

- Вот, сэр… - Дринкуотер разложил книгу на люке, и как только Гриффитс склонился рядом, палец Натаниэля проехал по узкой черте между рифами. Пожилой лейтенант бормотал что-то по-валлийски, Дринкуотер разобрал только: «… Мен-ар-Рест… Каррек-ар-Морлен…». Гриффитс произносил «Каррег» - скорее по-валлийски, чем по-бретонски. Он задумчиво поглядел на линию камней, выстроившихся вдоль предложенного Дринкуотером прохода будто клыки, готовые вонзиться в днище «Кестрела».

- Сумеете провести куттер? – коротко спросил он.

- Попробую, сэр. При помощи пеленгов и впередсмотрящего на марсе.

Гриффитс подумал.

- Нанесите проход на карту.

Он приказал одному из матросов подержать книгу раскрытой, и Дринкуотер с колотящимся сердцем склонился над компасом. За спиной у него звучал преобразившийся голос капитана:

- Мистер Джессуп! Я иду через скалы. Будьте любезны расположить паруса так, чтобы выжать из куттера все возможное.

- Есть, сэр! – Джессуп принялся за дело и его энергия вселила оживление во всех. Матросы разбежались к кофель-планкам и шкотам, а рулевые не спускали глаз с капитана, готовые по первому его слову навалиться на румпель.