— Что, Светлый, любуешься как мой подданный тебя разукрасил?!

— А это — идея! Хотя разукрашивал меня Нэрнис. Я как раз думал, что сказать Лаариэ, когда она меня спросит почему я такой….

— Тёмный! — Подсказал Арк Каэль.

— Тёмно коричневый! — Поправил Ат Каэледрэ. — Скажу, что это — результат шутки твоих подданных. Благо, так оно и есть. Так, что ты там принес?

— Творчество Сульса. Сногсшибательно! Не мог не поделиться. Вот, послушай, тут и о тебе есть… "Вскоре за Предел должен был прибыть Светлоносный Владыка эльфов…"

— Какой-какой? — Тиалас даже отвлекся от созерцания себя в зеркале.

— Светлоносный! — Повторил Амалирос. — Наверное, ты носишь что-нибудь светлое… или у тебя нос светится. Но это так… пустяки. Ты — не главное действующее лицо. Это же не что-нибудь, а любовный роман. Правильнее даже так: взгляд Сульса на то, что собой представляет любовь Даэроса и Инэльдэ.

— Какой ужас! Если я — светлоносный, то ничего хорошего их любовь не представляет, уверен. — Озерный Владыка примерно догадывался, зачем Амалирос явился к нему с рукописью Сульса. — Неужели ты собрался отомстить Даэросу?

— Я то здесь причем?! — Повелитель Темных потряс стопкой пергаментных листов. — Это же не я написал. Я бы так не смог. Ни за что. Вот, послушай, это — начало: "Он повернул к ней серые глаза и окатил острым прищуром". Как тебе? Я намерен потребовать у Ар Ктэля показать мне окатывание прищуром. А подробносссти первой брачной ночи — о-о-о! Прелесть просто. Вот: "Весь её рассудок был поглощен изгибом его губ". Какой у меня подданный! Зверь просто — рассудок губами поглощает. А что он вытворяет потом с безрассудной женщиной! Да за такое судить надо: "Он еще теснее прижал ее к себе, острыми углами своего тела оплавив ее женственные изгибы". У него, оказывается, еще и углы имеютссся! Мечтаю пересчитать! Пусть заодно продемонстрирует оплавление углами. Я хочу видеть этот кошмар! Поэтому меня не удивляет, что Инэльдэ… где это… ах, вот! "Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала "да".

Тиалас всхлипывал в кресле.

— Лирмо… мурашка, одна, цельная, большая! Читай дальше!

— Нет, Озерный. Мы сейчас пойдем на второй уровень. Даэроса туда временно выселили, в связи с запахом. Ты его еще раз подержишь, а я зачитаю ему список преступлений. А то он, наверное, радуется, что легко отделался. Только ты держи его крепче, а то мой родссственничек попытается порвать этот… шедевр. И особенно крепко держи, когда я начну читать про "влажное отверстие, в которое он врывался, всякий раз преодолевая преграду".*

Тиалас беззвучно затрясся и пополз из кресла на пол.

— Какое у твоих подданных странное телесное устройство! — Простонал Озерный Владыка, утирая слезы. — Кругом преграды, да не одна! Это сколько же их на всякий раз?!

— А вот это мы у Даэроса спросим. — Амалирос подхватил Тиаласа под руку, помогая подняться. — Взбодрись, кувшинка озерная, сделай серьезное лицо, а то он сразу подвох заподозрит.

Горное эхо многократно отразило полный ярости крик. Следом раздалось рычание, а немного погодя — отборная ругань. Иногда сквозь гневные вопли прорывался чей-то смех. Сульс не мог понять, кто смеется, зато хорошо понял, кто рычит и обещает его прикончить — Великий Открывающий Даэрос. Оружейник сразу сообразил, чем закончится прочтение незаконченного романа, как только узнал, что все листы были собраны по приказу Повелителя Тёмных. Зря он взялся за такую деликатную тему. Эльфы терпеть не могут выставлять свои чувства напоказ, как бы талантливо они не были описаны. Уютно пересидеть вспышку гнева Даэроса в брюхе выползня не представлялось возможным — чучела Открывающий проверит в первую очередь. Но и умирать, осиротив мир, Сульс не собирался. Рано умирать, если главное произведение жизни еще не дописано, а в голове теснятся идеи еще на десяток таких же шедевров. Писатель-оружейник пыхтел в орочьей палатке, пытаясь втиснуться в вороненый доспех. Жры помогал и сетовал:

— Былшой ты!

— Великий! Надо говорить: великикй! — Пыхтел Сульс, натягивая подшлемник. — А гвардейцы у Властелина — мелкие. Придется всё время приседать. Давай шлем. И не забудь приказать своим оркам, чтобы они меня кормили. Сам часто ко мне не ходи, а то главный помощник Властелина сразу поймет, где я. Он пока еще не понимает, какую славу я ему создал. Убьёт, а потом будет рыдать на моей могиле. Да что там он… — Сульс протиснул голову в шлем. — Мир не переживет такой утраты.

— Ык! — Подтвердил Жры. — Ны пырыжывет.

* Все цитаты из "романа Сульса" позаимствованы из реально существующих произведений различных авторов.

Глава 14

Совет с участием Правителей начался сразу после завтрака. Время уже близилось к обеду, а Лэриас все еще продолжал говорить. Он вываливал на слушателей всю собранную информацию, намеренно не связывая между собой её части. Как заправский фокусник, сын Озерного Владыки собирался поразить высоких гостей окончательными выводами. И, наверняка, придерживал пару-тройку ключевых фактов, чтобы никто из Правителей его не опередил.

Амалирос не намерен был тратить столько времени на игры. Если бы выводы были только заслугой Лэриаса, он позволил бы ему позировать и изображать из себя самого умного, для поощрения. Но кроме сына Тиаласа в деле раскрытия тайны Ордена принимали участие все присутствующие подданные двух Правителей. И Тёмные — не в последнюю, а даже в первую очередь. Поэтому Амалирос воспользовался своим положением и прервал Лэриаса.

— Хватит! — Повелитель Темных не счел нужным изобретать дипломатические фразы и обращать внимание на поджатые губы Тиаласа. Озерный, в отличие от всех прочих, наслаждался длинным монологом и тешил свою гордость, что раздражало не меньше, чем речи его сына. — Я бы предпочел выслушать всю историю с конца, который на самом деле является её началом. Даэрос, сообщи кратко суть событий, насколько вы их теперь знаете! А распорядок дня малолетних воспитанниц Ордена можно изложить письменно. Пусть хранится в Озерном Краю!

Лэриас увидел, что поддержки отца не дождется, и вынужден был замолчать.

Даэрос и сам любил играть в объяснялки. Но нельзя же разочаровывать самого высокого и самого зловредного гостя.

— Начало истории Ордена, скорее — легенда, чем действительные события. Если отбросить всё лишнее — о благородных целях и задачах, то получится следующее… Некая девица, в меру богатая и не в меру избалованная привыкла получать всё, что не пожелает. Она пребывала в такой непоколебимой уверенности, что её желания сбываются, что они действительно стали сбываться. Но — по мелочи. Вскоре у неё нашлась такая же самоуверенная единомышленница. Для проверки своей исключительности, девицы попробовали объединить усилия и мыслить в одну сторону. Насколько я понял из истории Ордена, когда дело касалось мстительных устремлений, у них неплохо получалось. Так, наша пленница Денмета имеет свою точку зрения на то, кто был прав и виноват в деле приобретения одного из нофератов на западе Торговой Империи. Но поместья, распродаваемые семьей одной из девиц, никому не приносили счастья, потому что счастье после смерти — весьма условная категория. Новые владельцы, по теории Сестер — все как один — негодяи, долго не жили. Однако, со временем перед двумя подругами встали новые задачи. В частности: обретение вечной молодости, потому что та, которая у них была, уже проходила. Далее в легенде Ордена имеется трагическая история о предательстве. А проще говоря, обе подруги никак не могли совместно возжелать этого ценного продукта одна для другой. Каждая хотела только для себя. Как уж там Сестры разбираются, которая из двух девиц не в ту сторону думала и пыталась намечтать сопернице бородавку на носу — совершенно непонятно. Но в результате козней никто не пострадал, но и желаемого не получил. Они просто рассорились.