Следует указать на общую особенность языка писем того времени, присущую не только Потемкину и Екатерине. Так писали и Суворов, и Безбородко, и Румянцев и многие другие видные деятели. В письмах, разделенных несколькими днями, а то и в одном и том же письме можно встретить разные написания одного и того же слова: «если» и «естьли» (у Екатерины), «если» и «естли» (у Потемкина), «зделать» и «сделать», «счет» и «щот», «лутче» и «лучше» (иногда «луче» — у Екатерины) и т. д. Это свидетельства еще недостаточно устоявшихся норм письменной речи. Для передачи языкового колорита эпохи эти особенности сохранены. В целом, тексты писем воспроизводятся без сокращений с соблюдением правил современной орфографии и пунктуации. Пропущенные слоги и слова даются в квадратных скобках. Мягкие знаки расставлены без скобок. Устаревшие формы прилагательных и местоимений именительного и родительного падежей: «друг сердечной», «нашаго генерала», «добрыя вести» — заменены на современные: «друг сердечный», «нашего генерала», «добрые вести». В порядке исключения сохранены некоторые устойчивые сочетания типа «друг милой». Исправлены очевидные описки и ошибки — пропуски букв, замены «и» на «е», «о» на «а». Все эти случаи специально не оговариваются. Сохранены правила обращения и титулатуры, как важные приметы времени. С прописных букв даются слова и словосочетания типа: «Ваше Императорское Величество», «Генерал-Фельдмаршал», «Контр-Адмирал», «Вице-канцлер», «Прусский Король», «Князь», «Граф» и т. п.
Даты писем приведены по старому стилю (за исключением некоторых случаев, когда в комментариях пришлось давать двойные даты и по старому, и по новому стилю). В квадратные скобки заключены даты писем и указания на место их отправления, восстановленные составителем.
Несколько слов следует сказать об иностранных текстах. Екатерина свободно владела французским языком. Готовя к изданию ее письма барону Ф.М. Гримму, академик Я.К. Грот заметил, что у императрицы хороший французский, не в пример немецкому, ее родному языку. Последний нес печать устарелости (соответствовал немецкому языку ее детства), а французский (выученный в детстве) совершенствовался подкрепляемый обильным чтением. Екатерина признавалась, что она испытала сильное влияние Вольтера и как мыслителя, и как стилиста. Достойно внимания отметить, что свои воспоминания императрица писала по-французски. Язык ее пьес, написанных по-русски, тяжеловат в сравнении с французским языком воспоминаний и уступает языку ее русских писем. При воспроизведении французских текстов устранены орфографические ошибки и сохранены старинные формы написания некоторых слов: окончания повелительного наклонения глаголов во 2-м лице множественного числа: вместо «ez» — «es»; слово «terns» вместо «temps» и т. п.
Встречаемые в тексте иностранные слова, написанные по-русски, объясняются в подстрочных примечаниях. Такие титулы турецких чиновников, как «рейс-эфенди», «кегая-бей» и другие, объясняются в соответствующих комментариях. Данные о лицах, упоминаемых в письмах, приводятся в комментариях: в случае первого упоминания дается развернутая характеристика того или иного лица, его чин на время написания письма, его последний чин. Для крупных российских и зарубежных деятелей, как правило, приводятся данные о занимаемой ими должности.
Составитель выражает глубокую признательность Т.В. и Н.В. Бодко, проверившим и отредактировавшим тексты на французском языке; всем работникам архивов, рукописных фондов библиотек и музеев, оказавшим помощь в собирании материалов для книги. Особую благодарность автор приносит кандидату философских наук Н.Н. Лисовому за его советы и Н.Г. Михайловой за помощь в работе над книгой.
1769–1770
1. Г. А. Потемкин — Екатерине II
24. V. 1769
Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 210–211.
Публикация — Лебедев, примеч. к с. 107–108, с иной датой — 27 мая 1769 г.
Это первое из дошедших и, скорее всего, самое первое письмо Потемкина Екатерине II. За семь лет, прошедших со времени переворота 28 июня 1762 г., вахмистр лейб-гвардии Конного полка Потемкин превратился в действительного камергера двора Ее Императорского Величества (пожалован 22.IX.1768 г.). В связи с объявлением Турцией войны России он волонтером (добровольцем) отправился в действующую армию, получив разрешение императрицы.
1….при корпусе Князя Прозоровского. — Прозоровский Александр Александрович (1734–1809) — князь, генерал-майор, командовал авангардом 1-ой армии генерал-аншефа князя A.M. Голицына. Прозоровский окончил Сухопутный кадетский корпус, участвовал в Семилетней войне, которую закончил в чине полковника. За отличия в боях в апреле 1769 г. был награжден орденом Св. Александра Невского. Повышаясь в чинах, Прозоровский не выказал полководческих талантов. Долгое время занимал генерал-губернаторские должности в Курске, Орле, Москве. Произведенный в конце жизни в генерал-фельдмаршалы он вновь оказался на берегах Дуная во главе армии. Ничем не проявил себя и вскоре умер.
Потемкин прибыл к Прозоровскому в местечко Бар в период затишья. Вскоре противник перешел в наступление. 16.VI.1769 г. Прозоровский при содействии резервного корпуса генерал-поручика Х.Ф. Штофельна отбил атаку 12 000 турок, переправившихся через Днестр. В числе особо отличившихся в этом деле был «камергер Потемкин».
2…не включая меня навсегда в военный список, но только пока война продолжится. — Переход из одного рода службы в другую требовал разрешения верховной власти. Потемкин числился при дворе. Он просит включить себя в армейский список только на время войны. Но судьба его решена. Отныне он навсегда связал себя с русской армией. 23.VI.1769 г. последовало повеление Екатерины II главе Военной коллегии графу З.Г. Чернышеву: «Нашего камергера Григория Потемкина извольте определить в армии» (Дубровин. Т. 2. С. 403).
2. Г. А. Потемкин — Екатерине II
21. VIII.1770
Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 1.
Публикуется впервые.
Потемкин получил чин генерал-майора со счислением старшинства со дня пожалования в камергеры. 29.VIII.1769 г. он успешно сражается в кавалерийском бою. О нем с похвалой отзывается главнокомандующий князь A.M. Голицын, как об отличном кавалерийском начальнике. В конце 1769 г. Голицына сменяет генерал-аншеф граф П.А. Румянцев, лучший полководец России того времени. Заслуживает внимания письмо Потемкина новому главнокомандующему: «Благодарю, Милостивый Государь, за добрые желания, уверяя, что как усердие и преданность к моей Государыне, так и тот предмет, чтоб удостоиться одобрения столь высокопочитаемого мною моего командира, суть основанием моей службы» (21.XII. 1769 г. из Фокшан. Автограф. — РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. Д. 267. Л. 127об.). Через месяц Румянцев донес императрице о «ревностных подвигах генерал-майора Потемкина, который, усердствуя службе Вашего Величества и Отечеству, сам просился у меня, чтоб я его отправил в корпус Генерал-Поручика фон Штофельна, где самым делом и при первых случаях отличил уже себя в храбрости и искусстве» (ЧОИДР, 1865. Кн. П. Отд. 2. С. 2–3). Румянцев просил о награждении Потемкина и 3.II.1770 г. тот получил свой первый орден — Св. Анны.
В летней кампании 1770 г., обессмертившей имя Румянцева, Потемкин упоминается в реляции о первом из трех выигранных подряд сражений (при Рябой Могиле, Ларге, Кагуле). В генеральном сражении при Кагуле Потемкин охранял тылы и обозы армии от татарской конницы. Серб граф Иван Подгоричани, боевой товарищ Потемкина, вспоминал годы спустя: «Спомни и не забывай, милостивец мой, как ели мы обще хлеб и соль у Факшанар и на протчих местах в походах и сражения имели благополучные под Фокшанами и на реке Ларге, и при разбитии Хана и сераксира Азда-паши, и при взятии города Змаилова (Измаила. — В.Л.) и Килии, и в протчих местах, и при освобождении нашего провианта, который состоял больше трех тысяч подвод, едущих от Фальча к нашей Великой Армии, и я с вами обще на Сальче от нападения татарского оборонили» (Письмо от 22.VI.1777 г. Автограф. — РГВИА. Ф. 52. Оп. 1. Д. 59. Ч. 3. Л. 16).