— Цто тябе нужно?

— Прекрасно ведь знаете. Книгу вашей матушки.

Вацетис протянул вперед ладонь так, как будто Алена носила книгу под подолом.

— А если не отдам, то цто? — подбоченилась Алена.

В руке Вацетиса появился пистолет.

Сергей сглотнул и несмело шагнул вперед. Пистолет — это серьезно, сделать он ничего не может, это не его разборки…

Алену нужно выручать.

— Ня боюсь я твоих игрушек, — Алена была странно смела.

— Заговорена?

— А если да?

— От огня и воды, камня и дерева, кости и рога, веревки и стекла, стали и железа, меди и бронзы, свинца и олова?

Вацетис, казалось, цитировал что-то наизусть.

— Знаешь… — прошипела змеей Алена.

— Знаю, — невозмутимо кивнул латыш, — Ведь угадал?

Алена промолчала.

— Буд иметь в виду. Книгу.

— Эй, товарищ… — Сергей шагнул вперед, хотя все его воспитание вопило: «Куда?! Дурак!!! Назад!!!»

Ствол переместился в сторону Сергея.

— Сектант? — Вацетис оглядел полуголого Сергея. Выражение лица не изменилось, но он явно понял ситуацию неправильно.

— Сектант… — взгляд белых глаз вернулся к Алене.

— Не твое чухонское дело!

Вацетис пришел к какому-то выводу и спрятал оружие.

— Книга, гражданка Выреева. Мне нужна книга.

— Что за книга? — спросил Сергей вечером, когда они с Аленой сидели в полумраке кухни.

На лавке. Рядышком.

— Книга… Это книга моей прабабушки. В ней все наши сямейные тайны: заговоры, заклинания, травы, обяреги…

— А… посмотреть можно? — робко спросил Сергей.

Все-таки его грызла совесть: в короткой и словесной стычке с Вацетисом он отнюдь не был победителем. Разум говорил, что ничего страшного не произошло, что все осталось на местах, что латыш ушел, что он был вооружен и шансов у Сергея не было… Все это было правильно.

И все равно было стыдно.

— Посмотреть? — Алена цепко взглянула на Сергея, — Ну, посмотри…

Колдунья пошуршала чем-то за печью и вынула сверток. Положила на стол, осторожно развернула тряпицу…

Сергей ожидал увидеть нечто вроде гримуара: толстого фолианта в кожаном переплете. С застежками и замком.

На столе лежала… книга? Тетрадь? Альбом?

Твердая обложка, обтянутая серо-синей выгоревшей тканью, без заголовка, без надписей. На уголках ткань обтерлась и разлохматилась.

Сергей осторожно протянул руку. Сразу вспомнились фэнтези-романы, где колдовские книги прыгают, бегают и даже могут укусить.

— Даю тябе разряшение взглянуть на книгу, дяржать яе в руках и открывать, с условием, цто ты вярнешь яе мне по первому требованию.

Сергей отдернул руку и взглянул на Алену. Уж очень произнесенная фраза напоминала колдовское условие.

— А цто ты думал? Заговоренная у мяня книга, взять яе можно только с мояго разряшения. И получить ее можно только по моей доброй воле. Поцему ты думаешь, Вацетис у мяня яе до сих пор не отнял?

Сергей опасливо погладил переплет. Книга не отреагировала. Ткань на ощупь была жесткой, как накрахмаленной.

— Няльзя книгу взять без моего разряшения, вот и просит. Все, говорит, для общей пользы…

Сергей раскрыл книгу. Пожелтевшие страницы, исписанные крупным разборчивым почерком, слегка расплывшиеся чернила.

Понять, что написано — невозможно.

Вместо знакомых букв — или хотя бы незнакомых, типа тех же ятей, еров и прочих фит — весь текст состоял из непонятных значков, перемежавшихся вполне понятными точками и запятыми.

— А… — Сергей поднял взгляд на колдунью.

— А это — цтобы никто не смог процитать.

Алена довольно усмехалась, как сытая шкодливая кошка.

— А ты можешь?

— Конецно.

Алена повернула книгу к себе и вполне бойко прочла:

— Заговор на нахождение всякой вещи… ну дальше тябе знать необязательно.

— Заговор… Алена, — неожиданно вспомнил Сергей, — а ты правда заговорена от всего?

— Правда, — серьезно кивнула она.

Сергей подумал, что устойчивость к внешнему воздействию — штука в здешних условиях полезная. Хотя заговора от сапог он что-то не помнил.

— А… А меня можешь…

Алена, не поднимая глаз, закрыла книгу и обернула ее тряпкой. Подошла к Сергею и провела горячей ладонью по груди. Ощущения были… приятные…

— А-алена, ты же говорила…

— Сняла я с тябя заклятье… Понравился ты мне…

Сергей занервничал. Не то, чтобы он не знал, как вести себя с девушками. Но с колдуньями?

Алена уткнулась носиком ему в грудь, секунду постояла, тяжело вздохнула, как будто отправляла любимого мужа на безнадежную войну, подняла голову:

— Не бойся. Ня будет у нас ницего.

— Поцему… почему?

Алена присела на лавку, Сергей опустился рядом.

— Я ведь ня дура, — сказала четырнадцатилетняя девчонка, — все вижу. Я тябя люблю, да ты мяня ня любишь…

— Алена… — Сергей неожиданно для самого себя почувствовал желание остаться с девчонкой.

— Ня ври. Самому сябе ня ври. Ня любишь ты мяня, и жить со мной ня сможешь. Тяжело тябе здесь, ня сможешь ты в дяревне жить, уйдешь скоро. А зацем мне муж, которому со мной тяжко? Я луцше подожду…

«Она же колдунья!» — вдруг проснулся страх, — «Заколдует, приворожит!»

— Могу я тябя приворожить, — посмотрела в галаза Алена, — могу. Есть у мяня и заговоры на приворот, и крюцок с лопатоцкой… Да только ня буду. Плохо это, плохо и жестоко — заставлять любить. И не живут привороженные долго, церез три года умирают…

Сергей молчал. Не знал, что сказать. Нетипичное поведение для девчонки. В его время восьмиклассница, влюбившаяся в кого-нибудь, не остановится ни перед чем, чтобы свою любовь завоевать. А уж отказаться самой…

— Откуда… — он проглотил слюну, — откуда ты знаешь, что я тебя не люблю?

Алена, уже почти успокоившаяся, вздохнула и погладила Сергея по руке:

— По лицу вижу. Мама моя умела по лицу цитать и мяня науцила. Инаце я бы тябе книгу ня показала, только увидела, цто она тябе ня нужна, тябе просто любопытно…

— А Вацетису?

— А Вацетис сам ня знает, зацем нужна. Ня для сябя он яе исцет. Для кого-то другого. Большого. Оцень большого…

Сергей твердо решил убираться из Загорок в Песков. Беляки не дотянутся, а здесь каждый день как на пороховой бочке.

Алена, можно сказать, благословила его на отъезд, хотя теперь у Сергея на сердце скреблись кошки. Может, остаться?

Сергей прошел по площади и вошел в волисполком. Проскочил мимо двери председателя — товарищ Поводень до сих пор его немного пугал — и прошел в читальню.

— Привет, Сярежа, — обрадовался перелистывающий подшивки Данила, — с цем пожаловал?

— Данила, совета твоего хочу спросить. С кем мне можно до Козьей горы добраться? А то нога до сих пор не работает, сам дойти не смогу.

Нога действительно пока не окончательно пришла в себя, Алена обещала, что еще месяцок придется похромать.

— До Козьей горы? — Данила пристально посмотрел на Сергея, — Не нужно тябе туда.

— Почему? — насторожился Сергей.

Данила перегнулся через стол:

— Люди капитана Ждана тябя исцут.

Вспыхнул и разлился по телу страх:

— Откуда ты знаешь?

— Неподалеку убили парнишку. Высокий, худой, на тябя похожий. Может и слуцайность, но я думаю, с тобой пяряпутали.

— Да зачем я им?!

— Я ня знаю, — покачал головой данила.

«Красный подсыл…» — всплыло в памяти. Принимают за агента ОГПУ? Чушь!

Но белякам не докажешь…

Ч… блин! Теперь из Загорок не высунешься!

— И долго мне еще прятаться?

— Нядолго, — откинулся Данила, опершись плечами о стену, — Повадился кувшин по воду ходить — там яму и голову сломить. Если ня успокоится — поймают. Или застрелят. Вот цего яму няймется?

— Так родину потерял, хочет вернуть, — машинально ответил Сергей.

— Кто яму ня давал? Пусть бы возврасцался и жил.

— Так ведь расстреляли бы.

— Кого?

— Ждана.

— За цто?

Сергей почувствовал, что потерял нить разговора.