Он продремал почти час, когда на него прыгнул Ромул. Он врезался в Сириуса, как бомба, выпустив когти и шипя. Сириус с визгом вскочил. Сперва он был изумлен, и только. Но Ромул был тяжел и решительно настроен. Он вцепился когтями Сириусу в спину, и Сириус, секунду или около того, не мог его стряхнуть. В эти секунды Сириус пришел в ярость. Она была словно язык зеленого пламени у него в голове. Как Ромул посмел! Сириус сбросил кота со спины и погнался за ним, рыча и оскалив все свои острые белые зубы. Ромул только один раз на него оглянулся, перепрыгнул через подлокотрик дивана и исчез. Зубы Сириуса щелкнули в воздухе. Когда он добрался до ковра, Ромула нигде не было видно.

Пузырящееся шипение привлекло внимание Сириуса к Рему, который стоял, выгнув спину, на пороге мастерской. Дверь в мастерскую была открыта. Рем скалился и плевался. Зеленая ярость Сириуса вспыхнула еще ярче. Он ответил глубоким раскатистым рычанием, которое удивило его самого почти так же, как Рема. Шерсть у него на спине и плечах вздыбилась, а глаза вспыхнули зеленым пламенем. Рем уставился на этот кошмар из глаз, зубов и вздыбленной шерсти, и его собственная шерсть стала подниматься, подниматься и подниматься, пока он не стал казаться чуть ли не в два раза больше, чем был. Он плюнул. Сириус зарычал, как мотоцикл, и медленно двинулся вперед на напряженных лапах, чтобы разорвать Рема на кусочки. Он был зол, зол, зол.

Рем только и дожидался того, чтобы Сириус двинулся к нему. Затем он безо всякого мужества или достоинства метнулся в сторону. Он сделал то, что хотела его мать, но даже ради Тибблс он не собирался глазеть на этот кошмар дольше необходимого. Когда Сириус добрался до двери в мастерскую, Рема нигде не было видно. Была только Тибблс, одна на пыльном полу в середине комнаты.

Перед входом в мастерскую Сириус остановился. Несмотря на пылавшую в нем ярость, он осознал, что что-то здесь не так. Эта дверь должна быть закрыта. Видимо, Тибблс ее открыла. Видимо, она пытается заманить его внутрь с какими-то своими целями. Осторожность велела не поддаваться на провокацию. Но ему всегда хотелось осмотреть мастерскую и магазин, и он по-прежнему был очень зол. Чтобы посмотреть, что будет дальше, он еще немного приоткрыл дверь и грозно зарычал на Тибблс.

Увидев и услышав его, Тибблс превратилась в арку толщиной с бумажный лист, и ее хвост поднялся отчаянным вопросительным знаком. Что это, щенок или чудовище? Она была в ужасе, но не отступала, потому что это был шанс от него избавиться.

Ее ужас дал Сириусу возможность испытать довольно забавное ощущение власти. Медленно, на напряженных лапах он вошел в комнату. Тибблс плюнула и отступила в сторону, так выгнув спину, что она казалась куском бумаги, трепещущим на ветру. Сириус видел, что она хочет, чтобы он за ней погнался. Секунду он подумал, как приятно было бы взять ее узкую выгнутую спину в зубы и мотать головой, пока она не переломится. Но Сириус был уверен, что не сумеет ее поймать, так что не стал обращать на нее внимания. Вместо этого он важно прошел по пыльному полу, рассматривая предметы, сложенные у стен и загромождавшие полки.

Сириус осторожно понюхал их. Что это за вещи? Им овладело любопытство, рычание стихло, и шерсть на спине снова улеглась блестящими волнами. У предметов был невыразительный, глинистый запах. Некоторые были влажными и розовыми, некоторые — бледными и сухими, а некоторые блестели, раскрашенные безобразными серо-зелеными красками. Они напоминали чашки, из которых пьют люди, и Сириус подумал, что они, вероятно, сделаны из того же материала, что и плошка с надписью ПЕС, в которую Кэтлин наливает для него воду. Но Сириус не мог сунуть язык ни в одну из них. Люди не могли бы из них пить.

Затем он вспомнил ту штуку на камине в гостиной, которую Кэтлин однажды утром разбила, вытирая пыль. В этой штуке была одна роза. Даффи была взбешена.

Тогда Сириус понял. В эти штуки ставят розы, и они бьются. Если пес погонится среди них за кошкой, результат будет очень эффектным. Даффи обязательно выполнит все свои холодные угрозы. Какая умная эта Тибблс!

Осторожно, тщательно следя за лапами, чтобы ничего не разбить, Сириус внимательно осмотрел две комнаты, в которых располагалась мастерская. Он принюхался к рядам керамики ручной работы. Он обнюхал глазурь. Он осмотрел влажную новую глину. Он поставил лапу на табуретку, чтобы осмотреть розовое пыльное колесо, на котором Даффи делала эти вещи, и принюхался к печи, в которой она их обжигала. Там пахло лучше всего. Этот запах породил странное чувство тоски по дому.

Сириус зашел в магазин, где ряды блестящих горшков, раскрашенных в блеклые цвета, ждали, пока их кто-нибудь купит. Там он не нашел ничего интересного. И вообще мастерская и магазин его разочаровали. Сириус изумился, что кто-то, пусть даже Даффи, может придавать значение подобным вещам. Но он был уверен, что Даффи действительно считает их важными. Холодный пыльный запах мастерской соответствовал ее характеру.

Тибблсь следовала за ним, словно разгневанная тень. Как это существо может отказаться от соблазна погнаться за ней — ради того, чтобы вот так ходить и принюхиваться? Но Сириус не обращал на нее внимания. Решив, что он уже достаточно увидел, пес осторожно развернулся и, следя за каждым шагом, направился к открытой двери. Он решил вернуться обратно на диван.

Но Тибблс это не устраивало. Твердо решив выполнить свой план, она бросилась на Сириуса и вонзила когти ему в морду. Затем кошка прыгнула на полку под самым потолком, почти полностью заставленную вазами и горшками.

Тут-то она и промахнулась. То ли она поспешила и не успела рассчитать прыжок, то ли просто решила, что все разбитые горшки все равно можно будет свалить на Сириуса. В результате Тибблс врезалась в здоровенную пурпурную вазу. Ваза перевернулась, медленно и грозно, врезалась Тибблс в бок и упала на пол кучкой черепков. Тибблс еле успела вонзить когти в самый край полки и повисла, пытаясь зацепиться за полку снизу когтями задних лап. Сириус метнулся прочь, почти оглушенный грохотом. Оглянувшись, он увидел, как Тибблс отчаянно скребет когтями полку, а другой конец полки резко поднимается вверх.

Глава 4

Сириус беззвучно пробежал по ковру в гостиной, инстинктивно припадая на задние лапы и поджав хвост. Даффи мчалась вниз. Из мастерской доносился грохот, звук одной разбивающейся вазы следовал за другой. Вазы соскальзывали с наклонившейся полки через голову беспомощной Тибблс, одна за другой падали в кучу у дверей и разбивались.

Когда Даффи ворвалась в гостиную, Сириус метнулся в кухню, влетел под раковину и забился за мусорное ведро. Там уже спрятался Ромул. Он вяло плюнул в Сириуса, но оба понимали, что положение слишком серьезное, чтобы драться. Они оба свернулись, дрожа, бок о бок в этом грязном закутке, и прислушивались к жутким звукам, доносившимся из мастерской.

В самый горячий момент Сириус и Ромул поняли, что разговаривают друг с другом.

— Что случилось? Что пошло не так?

— Это она виновата. Она прыгнула на полку. Все посыпалось вниз.

— Ее убивают. Сделай что-нибудь!

— Сам сделай что-нибудь.

Судя по звукам, Тибблс действительно убивали. Снова и снова раздавались тяжелые удары и холодные высокие вопли Даффи. Затем раздался жуткий визг, наполовину кошачий, наполовину человеческий. В комнату влетел Рем — толстый полосатый сгусток паники — и тоже помчался к мусорному ведру. Увидев, что Ромул и Сириус уже там, он остановился и в отчаянии пригнулся, сердито глядя на них.

— Помогите! Дайте мне спрятаться! Она нас убивает!

Даффи уже бесновалась в гостиной.

— Где эта треклятая кошка?

От этого вопля Рем как-то ухитрился втиснуться рядом с Ромулом, дрожа так, как будто у него внутри мотор. Сириус почувствовал, что с противоположной стороны его выталкивают наружу.

— Эй!

— Извини, извини, извини! — дрожал Рем. — О, боги!

Из соседней комнате раздался визг, похожий на паровозную сирену. Что-то разбилось, возможно, новая ваза для роз.