Или же они все шли на луг и кидали в реку палки, чтобы Сириус их оттуда вылавливал. Сириус приносил палку, но ребята установили правило, что нельзя просто забрать у него палку и снова бросить в реку. Сначала Сириуса надо было поймать, а он очень хорошо умел уворачиваться. Он ждал, опустив лохматые локти почти до земли и соблазнительно держа палку во рту, пока все трое детей не подбегут к нему и не протянут руки, чтобы схватить палку. Тогда он прыгал вперед, пробегал между ними, и не успевали они пошевелиться, как он уже оказывался на другом конце луга.

Но лучше всего бывало, когда Кэтлин с Сириусом и, конечно, Тибблс, отправлялись спать в комнату Кэтлин. Никто не засыпал по крайней мере час. Сначала Кэтлин и Сириус играли в глупую игру: Кэтлин ползала вокруг кровати, пытаясь спрятать лицо, а Сириус преследовал ее, чтобы лизнуть в лицо, и громко пыхтел — это он так смеялся. Потом Тибблс это надоело, и она надрала Сириусу уши. Тогда Кэтлин принялась вечерами устраиваться на кровати с книгой и разговаривать с Сириусом и Тибблс. Ей нравилось читать вслух, так что она читала Сириусу. Иногда она объясняла то, что читала. Иногда просто говорила.

По мере того, как Сириус все лучше и лучше понимал человеческую речь, он многое узнал из подобных бесед — больше, чем из телевизора. Тибблс сидела, спокойно и по-королевски, и умывалась, пока не начинала чувствовать, что что-то особенно интересует Сириуса. Тогда она просила объяснений. Странно, но частенько оказывалось, что кое о чем Тибблс знает больше Кэтлин.

Однажды Кэтлин читала им книгу волшебных сказок.

— Хорошие сказки, — объяснила она Сириусу, — только в них все неправда. Смотри не поверь им.

Сириусу тоже понравились сказки, но он не был уверен, что Кэтлин права. У него было ощущение, что в некоторых из них куда больше истины, чем думает Кэтлин.

Кэтлин внезапно сказала:

— О, послушай вот это, Лео! — и прочла: «Он видел множество собак, но ему никогда не приходилось видеть подобных псов. Они были блестящего белого цвета, а уши у них были красные; и как мерцала превосходная белизна псов, так и мерцала превосходная краснота их ушей.» Подумать только, Лео! — сказала Кэтлин. — Они, должно быть, выглядели почти так же, как ты. Твоя шкура иногда очень ярко блестит, и ушки у тебя почти красные. Это были волшебные собаки, Лео. Они принадлежали Аравну — он был королем в Нижнем Мире. Может, ты с ними в родстве? Но тут ничего не сказано о цвете их глаз. — Кэтлин принялась листать книгу, чтобы выяснить, нет ли там еще чего-нибудь про этих псов.

— Про что она там читает? — спросила Тибблс. Сириус ей рассказал. Он был взволнован и озадачен. Насколько он знал, его зеленые мысли не имели отношения ни к чему похожему на Нижний Мир. И все же Кэтлин была права. Описание и правда подходило к нему.

— Да, — задумчиво сказала Тибблс. — Я думаю, они немного похожи на тебя. Но они белее, и глаза у них желтые.

— Ты хочешь сказать, что эти сказки — правда? — спросил у нее Сириус.

— Не знаю, — сказала Тибблс. — Я говорю о нынешних днях. Я понятия не имею, как было в те времена, когда тут были толпы королей, принцесс, магов и всего такого. Может, кое-что из того, что она тут читает, и могло тогда происходить.

— А сейчас ничего подобного не бывает? — спросил Сириус.

— Этого я не говорила. — Кошка раздраженно встала и потянулась. Потягивалась Тибблс всегда элегантно и подолгу. Сначала она неторопливо выгибала спинку, потом опускала передние лапки и разворачивала плечи, и наконец медленно опускала всю спину, чтобы выгнать напряжение из каждой задней лапки по отдельности. Сириусу пришлось ждать, пока она закончит и снова свернется клубком. Тогда Тибблс сказала: — С людьми та беда, что для них или все, или ничего. Кажется, они думают, что в древние времена могло происходить все, что угодно. И только потому, что сейчас другое время, они утверждают, что все это неправда. А теперь я пошла спать.

Глава 5

Вскоре после этого Кэтлин начала ходить в школу. В школе, как выяснил Сириус, Кэтлин училась. Он подумал, что это абсурд. Кэтлин не надо было ничего учить. Она и так была самым умным человеком из всех, кого он знал. Бэзилу и Робину тоже пришлось пойти в школу, что уже не было абсурдом, но им приходилось одеваться в специальную серую одежду с красной отделкой. Кэтлин ходила в школу в своей обычной поношенной одежде. Сириус выяснил, что Кэтлин учится в обычной школе поблизости, а Бэзил и Робин ходят в школу на другом конце города, обучение в которой стоило денег. Даффи зарабатывала деньги, делая и продавая глиняные горшки, но, конечно, она не могла тратиться на обучение Кэтлин. Поскольку школа Кэтлин находилась недалеко, девочка обычно приходила домой раньше всех, что вполне устраивало Сириуса. И он туманно вспоминал, что так же было когда-то раньше, когда он был совсем крохотный, и его кормили из бутылочки.

Но кое-что изменилось к худшему. Даффи настояла, чтобы, пока Кэтлин нет дома, Это Существо привязывали во дворе.

— Я не собираюсь позволять ему весь день бродить по дому, жуя и ломая все вокруг, — сказала она. — Если тебе так уж необходимо держать собаку, ты должна думать о последствиях.

— Извини, Лео, — сказала Кэтлин, выводя его во двор и привязывая поводок к ошейнику. Потом она привязала поводок к какой-то веревке, а другой конец веревки — к железной скобе, к которой привязывали веревки для сушки белья. Девочка проделала все это очень медленно и неуклюже. — Ну вот, — сказала она наконец. — Надеюсь, этой длины тебе хватит. Бедный Лео. Теперь ты настоящий пленник. — Она вернулась к Сириусу и обняла его за шею. — Не беспокойся. Мы с тобой пойдем гулять, как только я вернусь домой. — Сириус видел, что она плачет. Он удивился, потому что в последнее время Кэтлин плакала редко. Он попытался утешающе лизнуть ей руки, но ей надо было спешить.

С тех пор Сириуса каждый будний день в любую погоду, будь то солнце или дождь, привязывали во дворе. Дождь Сириусу не понравился. От дождя он чесался и дрожал. В первые выходные семестра Робин и Кэтлин потратили целый день, пытаясь соорудить для него деревянную будку под скобой, приделанной к стене. Даффи отнеслась к этой идее очень саркастически.

— Собакам не бывает больно от небольшого дождика, — сказала она. — Зачем вы его так балуете?

— Крыс привык быть дома, понимаешь, — сказал Робин.

— Ты немного подхалимничаешь, Робин, — сказала Даффи.

Как только Сириус вошел в будку, она обрушилась ему на голову. Он метнулся прочь из-под валящихся на него досок, приседая на задние лапы и поджав хвост. Бэзил прислонился к стене дома и завизжал от смеха.

— Ну и видок был у Крыса! — сказал он. — Вот и доверяй вам обоим! Да вы острие гвоздя от шляпки не отличите!

— Ну, сделай лучше, а я посмотрю, — сказал Робин.

— Хорошо, — сказал Бэзил. В следующие выходные он перестроил будку. И получилось у него не так уж плохо. Будка получилась кособокой и слегка качалась на ветру, но не падала. Через день-другой Сириус даже решился ей воспользоваться. И прежде чем она обвалилась снова, мистер Даффильд сжалился над ними и снова перестроил будку, на этот раз как следует. Когда ветер не дул с востока, в ней было даже уютно.

Но хуже всего в этом дворовом плену были длинные, длинные часы скуки. Сириус лежал, опустив морду на лапы, тяжело вздыхая и задумчиво следя, как кошки ходят по стенам по своим личным делам, или глядя на калитку в ограде двора и мечтая ее открыть. У калитки были два засова, один внизу, второй примерно в футе от верха, и ржавая щеколда посередине. Сириус и представить себе не мог, как он мог бы их открыть.

Кошки понимали, как ему плохо. Когда у Ромула и Рема не было важных собственных дел, они приходили во двор, усаживались на стены и разговаривали с ним. Тибблс часто забиралась к нему в будку. Но никто из них, даже Тибблс, не мог помочь ему открыть калитку.

— Да, я могу отодвинуть засовы, — сказала Тибблс. — Но они ржавые, и я не могу достать верхний засов со стены. А до защелки я вообще не могу дотянуться ниоткуда. Пусть их Кэтлин тебе откроет.