— Спросите у них самих, раз они работают под вашим контролем.

— Меня интересуют тайные каналы, а не официальная резидентура.

— Но раз вам неизвестны их тайные каналы, как вы докажете, что я передаю им информацию?

— Вы сами признались в этом, Стамп.

— Я — признался?

— Вот именно, Стамп! Это была грубая ошибка, вы споткнулись, что называется, на гладком месте.

— Какая же ошибка? — Стамп чуть побледнел.

— Ну вот, вы уже изменились в лице! Сразу видно, что вы работали у вашего Гитлера не разведчиком, а палачом — никакой выдержки! Теперь мне понятно, почему вы с таким треском провалили в Лондоне операцию «Голубой лотос»… Какую ошибку вы совершили? Вы не учли, что ваша дружеская беседа с Брокаром в его служебном кабинете будет записана на магнитофонную ленту. Только и всего!

— А Брокар знал?.. — руки Стампа сжались в кулаки.

— Брокар? Ну что вы, это же малое дитя, — почти умильно проговорил Хеллс. — Овечка, невзначай забредшая в лес, полный хищных зверей!.. Ну-с, теперь вы станете сговорчивее?

Стамп пожал плечами.

— Итак, по собственному вашему признанию, германская разведка поручила вам добыть сведения о новом методе разделения изотопов урана, будто бы открытом у нас профессорами Нельсоном и Хантером. Так?

— Первый раз слышу об этом.

— Может, предъявить вам ленту? Вы же сами сказали Брокару, что некие доверители интересуются…

— Но я не говорил, что это германская разведка!

— Вы что, продолжаете отрицать, что работаете на Гелена?

— Я не работаю на Гелена.

— Работаете, Стамп.

— Нет.

— Находились вы вчера, в два часа дня, в ресторане «Белый орел» в обществе некоего незнакомца?

— Ну, находился, раз уж ваши ищейки бегают по моим следам!

— Так вот: этот незнакомец обещал вам от имени своего правительства полную амнистию и теплое местечко в управлении федеральной полиции, если вы раздобудете подробное описание нового метода разделения урана.

— Вы грубо подлавливаете меня, Хеллс. В ресторане я был с одним моим старым приятелем, коммерсантом из Бонна, который приехал в Штаты по делам. Беседовали мы с ним о самых невинных вещах, вспоминали старые, добрые времена. К тому же сидели мы с ним в дальнем углу пустого зала, и никто не мог слышать нас…

— И все же есть человек, который вас слышал.

— Нет такого человека!

Хеллс поднял телефонную трубку.

— Пошлите ко мне Реджи.

Через минуту в комнату вошел человек лет тридцати, с замкнутым и невыразительным лицом; одет он был в дешевый стандартный костюм.

— Реджи, — обратился к нему Хеллс, — видел ты вчера этого человека в «Белом орле», куда тебя привел Серый?

Человек молча кивнул головой.

— Ты слышал все, что говорил он со своим знакомым?

Человек закивал головой и странным образом замычал:

— У-а, у-а, у-а…

— Можешь идти, Реджи.

— Что это за комедия? — хмуро сказал Стамп, когда странный человек вышел из комнаты.

— Реджи — глухонемой, он слышит не ушами, а глазами: по движению губ. В виде воздаяния за глухонемоту природа наделила его превосходным зрением, и он от слова до слова  в и д е л  весь ваш разговор с представителем организации Гелена. Мы по свежему следу записали показание Реджи, а через три дня ваш разговор с Брокаром убедил нас в точности его «слуха». К слову, этот прием мы заимствовали у вашего гестапо и испытали его на вас. Как видите, не без успеха…

— Поздравляю вас с освоением гестаповского наследства!

— Благодарю, Стамп. Между прочим, вы допустили еще одну ошибку. Я был уверен, что из ложного опасения обратить на себя внимание вы будете разговаривать с вашим собеседником не по-немецки, а по-английски — так и вышло! И прогадали: по-немецки мой Реджи не знает ни единого слова.

— Так, так… А откуда вы узнали, что у меня в два часа назначена была встреча в «Белом орле»?

— Опять же от вас, Стамп. Мне кажется, с вами творится что-то неладное. Вероятно, обещанная реабилитация так вскружила вам голову, что вы утратили всякую осторожность. Ну, какой уважающий себя шпион станет звонить по телефону в иностранное посольство, чтобы условиться о встрече со своим сообщником?

— Я звонил по автомату…

— Стыдитесь, Стамп, вы же звонили в иностранное посольство!

— Ладно, сдаюсь. Что вам от меня нужно?

— Совсем немногое. С каких пор вы работаете на Гелена?

— Метод разделения урана — первое поручение.

— Не врете?

— Не вру.

— Допустим, что не врете… Я не спрашиваю вас, кто был ваш ресторанный собеседник — нам хорошо известен этот сотрудник германского посольства, совмещающий в своем лице шпиона и дипломата. Не спрашиваю я вас также, о чем говорили вы с ним на другой день, когда он возил вас за город в своей машине. Все равно вы соврете, а я не смогу уличить вас. Так вот, Стамп, продолжайте работать на Гелена, мы будем снабжать вас серьезной информацией, которую все равно не собирались утаивать от наших союзников немцев: пусть считают получение этой информации вашей заслугой. Ну, а вы, в свою очередь, должны разведать для нас все их секретные каналы, имена и адреса их секретных резидентов в Штатах, в Европе, в Латинской Америке, в Азии, в Африке, на Ближнем Востоке. Они упорно лезут туда, стремясь занять свои старые позиции, утраченные еще после первой мировой войны. Это не значит, что мы собираемся разгромить их тайную агентуру. Нет, у нас сейчас слишком много общих интересов, а главное — общий враг. Но  з н а т ь  мы обязаны все — такова основная заповедь нашего босса!

— А как же с этим новым методом? — озабоченно спросил Стамп. — Без него мне к ним в доверие не втереться, они ставят на этот метод большую ставку. Скажу вам откровенно: кроме полной реабилитации, мне обещано много денег…

— Еще бы! С помощью этого метода они рассчитывают создать у себя собственную, тайную военно-атомную промышленность, производить ядерное оружие. А нам это невыгодно, Стамп, мы предпочитаем снабжать их  н а ш и м  ядерным оружием. Производство этого оружия — слишком большой бизнес, чтобы мы могли делиться с кем бы то ни было. Довольно и того, что они производят у себя чистый уран и тяжелую воду. Отсюда не так далеко до изготовления бомб… Понятно?

— Понятно, — Стамп помолчал, затем тихо, словно бы про себя, произнес: — Я бы охотно уступил значительную часть предложенной мне суммы, если бы кто-нибудь…

— Насколько я понимаю, вы предлагаете мне взятку, старый негодяй! — рассмеялся Хеллс. — Но вы же знаете, Стамп, что в этом учреждении взяток не берут. К тому же и метода, о котором мечтают ваши немцы, н е  с у щ е с т в у е т. Да, да, не существует! Так и передайте им: их ввели в заблуждение пустые слухи!

— А это что — правда?

— К сожалению, правда. Во всяком случае, Стамп, крепко запомните, что я скажу вам сейчас: всякая ваша попытка разведать что-либо об этом методе может стоить вам шкуры, как вы изволили выразиться в разговоре с Брокаром. Надеюсь, я сказал достаточно ясно?

— Вполне.

— И еще: не суйте носа в «Ураниум-Буала», это также запретная для вас зона. Достаточно того, что мы из-за вашей оплошности вынуждены были подпустить к этому жирному пирогу англичан. Как ни высоко ценит вас босс, он никогда не простит вам лондонского просчета. Из-за этих двадцати процентов, уступленных Англии, у босса были большие неприятности с Джадсоном…

— Вы сами виноваты, не к чему было связывать меня с Хиллом! Я же предупреждал вас: у меня свое задание, у Хилла свое! Так и вышло: он провалился и потянул меня за собой!

— Я не намерен входить в эти тонкости, Стамп, — холодно отозвался Хеллс. — Операция «Голубой лотос» провалена — и все! И последнее: оставьте в покое Брокара, он — персона грата, человек, открывший для нашей страны богатейший источник атомного сырья…

— Проходимец, шантажист, мелкий вор!

— Уж во всяком случае, не мелкий, Стамп. Пакет акций на двести тысяч долларов такого солидного предприятия, как «Ураниум-Буала», вовсе не мелочь.