Администратор у стойки регистрации отеля Пьюдмонт Сьютс повесил трубку и почесал подбородок. От недоуменного взгляда на лбу появилась глубокая складка.

Ночной администратор указал головой из офиса и, зевнув, сказал молодому мужчине. – Еще один звонок? – У них никогда не было столько звонков в середине ночи.

– Ага, это странно. Половина комнат на восьмом этаже решили остаться до конца недели, но только на стороне с балконами с видом на Пьюджет Саунд. Один мужчина начал кричать, когда я сказал ему, что комната уже зарезервирована кем-то на завтрашний вечер.

– Уааааа!

– Отрастет, – пробормотала она нерешительно, по крайней мере, в сотый раз.

– Когда? – он выпучил нижнюю губу. – Ты можешь мне сказать, когда? – Тело бельчонка снова затряслось от рыданий. – Уааа. Уааааааа!

– Не достаточно скоро. Я никогда не шла следом за тобой, – она сделала рожицу, – или перед тобой. – Белка плюхнулась рядом со своим лысым мужем. «Интересно, человеческие женщины понимают, что Nair 10 просто замаскированный антифриз?»

Она поежилась, когда черные бусинки глаз переместились на его голову. Если белые мужчины узнают, тебе лучше быть полностью лысым. Иначе, ты выглядишь как дурак.

Он закрыл руками лицо и продолжил скулить. – Вечность! Я собираюсь провести вечность, как голый крот. – О, как унизительно!

– Могло быть хуже, – попробовала помочь белка, прислонившись к кровати и пиная ногой воздух. Они были надежно скрыты от Фли в своем гнезде.

– Как? Что могло быть хуже? – он жалобно шмыгнул носом.

– Не знаю. – Она пожала плечами и улыбнулась, оголив зубы. – Я просто пытаюсь помочь, чтобы ты почувствовал себя лучше.

Тот, кто сказала, что женщины более воспитанные, тот явно разбитый бельчонок, пытающийся улечься удобнее. Другого объяснения быть не может. – Уааа-уааа-уааа!

– О, прекрати. По крайней мере, ты в каком-то роде живой. Я подумала, что ты умер, когда упал лицом в антифриз. Твоя крышка от бутылки на груди уволокла тебя прямо на дно.

Он вытер слезы листиком. – Ты спасла меня? – Глаза увеличились от удивления. – Ты? Ты – жирный ленивец. Ты бы не спасла меня!

«Правда», – мысленно признала она, удивленная прозрением мужа. Она просто позволила антифризу впитаться в землю, а потом вытащила его палкой.

– Теперь я хозяин семьи. Все будущие планы будут моими, – заявил он смело.

Женщина только спокойно улыбнулась. Она ему скажет позже, что лист, которым он только что вытирал щеки, не обычный. Это лист ядовитого дуба, который она нашла для войны против Фли. «Намного позже. Ну ладно, никогда».

Бельчонок схватил листик и стал энергично чесать им зад. – Блин, лысина так зудит!

– Не сомневаюсь, – кивнула она радостно. «Назови меня еще толстушкой…». – На самом деле, можно представить, что когда ветер касается деликатных частей тела, которые никогда не видели дневного света, они будут немного покалывать.

– Покалывать? – Сейчас ничего не покалывало там, где он чесался, но ему понравилась идея покалывания. Бессознательно, он закинул ногу на ногу.

– О, да, – кивнула она. – Держу пари, что деликатные места обычно не подвержены покалыванию, когда прохладный воздух обдувает их, ласкает.

Мужчина скорчился. – Дел… – Он сделал паузу и сглотнул. Во рту пересохло. – Деликатные места? Ласкать?

Белка снова кивнула. Ее голос был на чувствительной беличьей частоте, которая воздействовала на подсознательный, примитивный уровень. – Очень деликатные, самые чувствительные места. – Она вскользь посмотрела вокруг. – Ты чувствуешь легкий бриз, со свистом проносящийся через это место?

Бельчонок резко почесал листиком между ног быстрыми, яростными движениями, чтобы облегчить коварный зуд, появившийся из ниоткуда. – Ты права! Я чувствую его!

– Нет. Ты почувствуешь позже.

– Что? – Какая-то смутная тревога появилась от сладкой, как у херувима, улыбки на лице жены.

– О, ничего важного.

Ли рассмеялась, пытаясь удержать маленьких игрушечных медведей, которые угрожали выпасть из рук. – Боже мой, Арджи. Я не могу их всех удержать! – И в подтверждение слов, один из медведей плюхнулся на асфальт рядом с кроссовками.

Воздух был наполнен смехом детей, несносными подростками, и зазывалами на игры. А лучше всего был вкусный запах сахара, соли и жира, который можно найти только на карнавале. Арджи усиленно думала, как лучше провести вторую половину дня.

– Эй, осторожнее. – Арджи сердито посмотрела на маленького мальчика, когда наклонилась, чтобы поднять мишку. Он почти наступил на него. – Так, девочка моя, давай посмотрим… – Она посмотрела вокруг на различные лавки и киоски в поисках сумки для двадцати или того меньше, растрепанных коричневых плюшевых медвежат, которые она выиграла для Ли. В одной лавке были блестящие розовые сумки с фотографией мальчишек, висящих на крыше. Арджи поежилась. Она планировала предложить нести мишек весь остаток дня, но ни в какую не согласится носить эту огромную страшную ярко-розовую сумку. У меня есть гордость, подумала она с негодованием. Она почти сдалась, когда заметила то, что им нужно. – Давай мы купим рюкзак для всех твоих маленьких друзей.

– Не для всех, – хихикнула Ли, ускользая от подталкивающих рук Арджи. Она быстро поцеловала ее в подбородок и медленно провела взглядом линию ниже пояса Арджи. – Мой любимый пушистый друг в твоих…

– Ли Мэтьюс!

– Руках, – весело закончила блондинка, выхватывая одинокого черного мишку. И подмигнула подруге.

– Следи за словами, девушка, – игриво предупредила ее Арджи, – или мне придется следить самой.

Ли посмотрела на связку в руках. – Мы можем просто отдать их людям, которые настолько жалки, что не могут сами выиграть. – «Кроме того черного, он – мой». Она намеренно сказала громко, чтобы ее услышали те, кто стоит возле аттракционов, которые подчистила Арджи. Ли ухмыльнулась нескольким молодым людям, которые раздражительно заворчали.

– Слабакам, – добавила она для хорошего сравнения.

– Ты злая, – улыбнулась Арджи, зеленые как трава глаза светились от солнца. – Тебе должно быть стыдно.

– Стыдливость – это я. Я всем известна за свою гиперчувствительную совесть и очень развитое чувство вины.

– Ну-ну, конечно. – Арджи повела их вдоль платформы с металлическим блоком, помещенным в центр платформы. Блок был прикреплен металлической балкой к большому серебряному колоколу на вершине.

– Один взмах, один звон. И вы – победитель! Только два-а-а доллара, – ритмично пропел зазывала, замахиваясь большим деревянным молотком.

Арджи сняла куртку и, подумав секунду, и джинсовую рубашку, оставшись в своей обычной исподней майке.

Ли моргнула. – Э-э… Ты же оставишь им хоть что-то, да? Не то чтобы я возражаю, но у меня нет столько денег, чтобы вызволить тебя из тюрьмы.

Зазывала присвистнул от вида Арджи.

Голова Ли метнулась в сторону мужчину и практически зарычала на него, вынуждая сделать большой шаг назад.

Арджи закатила глаза. – Мне нужно выиграть сумку. И мне нужно, чтобы замах получился. – Она презрительно усмехнулась маленькому молотку, который ей протянул мужчина. Арджи подошла к коллекции молотков побольше и выбрала самый большой из имеющихся.

Ли рассмеялась и взяла одежду из рук, все еще борясь с мишками, чтобы их удержать. – Он слишком огромный, Арджи, даже для тебя. – Она приподняла бровь. – Следующий конкурс по плевкам? – Но, даже продолжая дразнить, она открыто восхищалась широкими плечами Арджи и худощавыми мускулистыми руками.

– Я не могу тебе позволить мять их в руках. – Арджи указала на игрушки, затем протерла ладони об джинсы и приготовилась к первому удару молотком.