– Курсант… – шепнули сбоку. Это было, фактически, первое слово, которое Николай услышал после непонятных криков вертолётчиков и за весь последовавший далее переход. Лежащий слева боец показал жестом, чтобы он переместился левее, за него, и Николай сполз вниз метра на полтоpa, прежде чем, пригибаясь, исполнить сказанное и снова вползти на гребень. Чуть светлеющая неразличимая фигура бесшумно стукнула по земле вытянутой рукой, и Николай лёг там, где ему показали. Рядом оказался «Гиви».
– Видишь, что впереди? – таким же шёпотом спросил он.
Николай внимательно, насколько позволяло только-только прояснившееся зрение, осмотрел спускающийся вниз склон и тёмное пространство в долине. Ночных очков ему то ли пожалели, то ли просто не хватило времени научить ими пользоваться, но в данной ситуации это большого значения не имело. Впереди не виднелось ни единого огонька, но что-то иногда коротко и мелко проблескивало – то в одном месте, то в другом. Приглядевшись, Николай понял, что это река, мелькающая в просвете между отрогами холма и группами деревьев. В сочетании с твёрдым уже осознанием того, что в самом центре лежащего перед ними тёмного пятна лежит насквозь знакомое село, этого вполне хватило, чтобы сориентироваться. «Гиви» не торопил, молча лёжа рядом.
Судя по всему, холм, на котором они залегли, находился как раз напротив того склона, по которому они поднимались, когда переносили тело умершего Алексея. Выходит, после десантирования они шли совсем не с той стороны, откуда вылетели и куда он с Шалвой в свое время бежал, а с совершенно противоположной. Восстановить все переходы и зигзаги за последнюю пару часов Николай не смог бы, но это и не имело никакого значения. Важным было лишь то, что сейчас лежало впереди, – и то, с какой стороны это можно было укусить.
– Метрах в пятидесяти правее должна быть промоина, она чуть ли не к самой турбазе спускается, – произнёс он влево. – Она крутая, камни с песком, но спуститься можно. Дальше я не знаю, но холм там, похоже, чуть понижается. Село лежит чуть левее, а на самой турбазе вряд ли кто может ночью оказаться, там не живёт никто, только дома потихоньку на стройматериалы растаскивают.
«Гиви» сбоку невидимо кивнул.
– На границе остатков турбазы и самого села пара домов вынесена вперёд, – Николай коротко показал рукой направление. – Так что если место выбирать, то лучше или здесь спускаться, или правее.
– Правее, – не раздумывая, спокойным голосом скомандовал «Гиви». Судя по тону, он всё для себя решил уже довольно давно. Впрочем, это могло просто показаться.
Спустившись ещё на метр под гребень, сразу загородивший село и реку, группа короткой и осторожной цепочкой продвинулась ещё на сотню метров правее и снова выползла вверх. Очередная, заросшая поверху кустами промоина пробивала здесь склон почти насквозь, косо уходя вниз, но «Гиви» и вслед за ним остальные лежали здесь ещё минут пять, разглядывая пространство перед собой в прицелы и ночную оптику, которые вроде бы имелись у всех.
Ещё через несколько минут первая пара бесшумно скользнула вниз. После короткого ожидания за головным дозором последовали все остальные – включая самого Николая, вложившего все доступные ему и восстановленные коротким отдыхом ресурсы внимательности в контроль над собственными мышцами, чтобы не оскользнуться на песчаных порожках зигзага промоины. Подобная деталь местности, при всей её малости, обозначалась на спортивных картах специальным знаком, но как такой знак выглядел и как звучал соответствующий ему топографический термин, Николай почему-то забыл. А через минуту он уже забыл и то, зачем ему в голову пришёл такой дурацкий в подобной ситуации вопрос.
Спуск занял больше времени, чем он мог предположить, потому что холм, как оказалось, где-то на трети высоты имел уступ, от которого угол склона становился менее пологим. Хотя двигаться это только помогало, но в одном и том же месте каждый задерживался, используя даже минимальное изменение ритма как лишнюю возможность оглядеться вокруг. Наконец ядро и тыловое охранение группы стянулись вниз, где тень становилась совсем уж непроницаемой. Две передовые пары растворились где-то впереди ещё до того, как спустился Николай, и он на короткое мгновение испытал приступ растерянности, не понимая, куда двигаться дальше. К счастью, в десятке метров он углядел бесшумно перемещающуюся среди кустов расплывчатую полусогнутую фигуру и пристроился к ней, удерживая дистанцию и стараясь не слишком шуметь. В очередной раз оглянувшись, он не смог увидеть сзади никого, но поскольку возражений против направления его движения не последовало, то он заключил, что пока ничего фатально неправильного он не совершает.
Насколько мог понять не слишком-то на самом деле хорошо знающий окрестности Биноя «проводник», группа двигалась в направлении строений бывшей турбазы, поставив само село почти точно за ней. Через несколько минут такого движения крадущаяся впереди фигура приостановилась и сделала рукой несколько несложных движений, которые даже полный кретин понял бы как приказание приблизиться. Судя по всему, его всё же контролировали. Дальше они шли почти рядом. Иногда, оглядываясь назад, бывший студент, аныне «Курсант», видел ещё несколько растянувшихся короткой косой цепочкой теней – но каждый раз не был до конца уверен, кажется это ему или нет. Рельеф здесь был сложный, и никаких особых проблем с укрытием у специалистов не должно было возникнуть.
Из темноты начали выплывать разбитые остовы домиков, лет десять назад, вероятно, бывших жильём туристов, приехавших полазать по местным горам. Короткая улочка, как можно было судить по торчащим из фундаментов осколкам досок, имела в длину полсотни метров, а потом разделялась надвое.
– Пятьдесят-шестьдясят метров до населённых домов. Тех, что на отшибе… – произнёс Николай, на несколько секунд почти вплотную приблизившись к «Гиви», перемещающемуся в таком же равномерном темпе. Тот, не обернувшись, только кивнул и тут же скользнул вперёд, даже не слишком обратив внимание на сказанное. Это не слишком вязалось с навешенным на Николая статусом «проводника», но что уж поделаешь.
Неслышимо для него один из разведчиков поскрёб ногтем микрофон своего «Стандарта», и за минуту или две к источнику сигнала, расположившемуся в глухой тени неплохо сохранившегося дома, стянулось человек пять. Остальных вертящий в разные стороны головой Николай не разглядел и решил, что они остались впереди. Последовал короткий обмен жестами, затем радист снял с плеча свой ящик, похожий на гробик для кошки, и после коротких, невидимых в темноте манипуляций с переключателями воткнул в ухо наушник. Николай ожидал какого-нибудь классического «Первый-первый, я второй» и был почти разочарован, когда дело ограничилось лишь парой нажатий на тангенту и удовлетворённым кивком. Ладно, в конце концов, им действительно виднее, что и как делать. Просто вертятся в голове дилетантские стереотипы – слишком уж живучая вещь.
Именно об этом Николай и размышлял, на секунду отключившись от окружающего, когда его, не слишком церемонясь, чуть ли не за ворот оттащили на пару метров назад. «Гиви», только что бывший совсем рядом, опять куда-то делся, и, обернувшись, Николай увидел вместо него не слишком до этого приближавшегося бойца с винтовкой – высокого, сухощавого и скуластого, как многие жители Среднерусской возвышенности. На долю секунды бывший студент приоткрыл рот для вопроса, но тут же немедленно и почти без паузы его закрыл, – выражение на лице снайпера, различимое даже при скудном освещении, не слишком располагало к глупым вопросам, которые только и можно было ожидать от «чайника».
Боец был напряжён и собран, явно готовый к резким изменениям ситуации, и, нутром воспринявший подобную вводную за ролевую модель на данную секунду, Николай почти точно скопировал его позу – тело выпрямлено в приседании на одно колено, пальцы полусогнутой ноги отогнуты назад «на упор». В танцах такое, кажется, называют «живой ступнёй», а то, как это называется в мордобое, он забыл уже слишком давно. За неимением оружия, руки Николай расположил на лямках разгрузки, чтобы помочь себе удержать равновесие, если потребуется вскочить и бежать. В следующие минуты бойцы федерального спецназа несколько раз поменяли позиции, без явного смысла передвигаясь на 10-15 метров то вперёд, то назад. Твердо осознавая себя «чайником», Николай всё же постепенно начал чувствовать всё большее и большее недоумение. Все же ему хватило сообразительности не дёргаться, а просто молча сидеть на одном месте, ожидая развития событий и по мере возможности наблюдая за происходящим. В глаза бросились столбики пара, поднимающиеся от масок снайпера и остальных. Холодало, видимо, прямо на глазах. Сентябрь. Какое же сейчас число?…