Год назад он дал Гамилькару клятву дружбы, затем вероломно нарушил ее, и теперь его ждала мучительная смерть. Гадзрубал, взглянув на Арангина, брезгливо поморщился и приказал бросить его под ноги слонам.
Когда вершины гор окутались розовой дымкой, все уже было кончено. Восьми тысячам кочевников удалось уйти, столько же осталось лежать на равнине.
Среди пленных оказалось множество знатных иберов. Половину из них Гадзрубаш объявил заложниками и увел с собой на юг. Остальных он через двадцать пять дней отпустил, дождавшись прибытия наездников Магарбала. Младшего брата Арангина, ставшего новым вождем оретанов, стратег даже сделал своим союзником.
Через два месяца Антигон, оказавшийся вместе с войском Гадзрубала далеко на севере, на землях салмантинов и ваккеев, получил от Бостара письмо с настоятельной просьбой срочно вернуться в Карт-Хадашт. Оказывается, второй человек в «Песчаном банке» под давлением Баркидов согласился занять место в Совете. Он с горечью писал, что не в силах теперь извлечь больше шестидесяти шиглу из одной мины и трудится свыше двадцати четырех часов в день. Понимая справедливость его слов, Антигон начал спешно готовиться к отъезду. Грек даже не мог предположить, что вернется в Иберию только через три года.
Антигон, сын Аристида, владелец «Песчаного банка», — Гадзрубалу, стратегу Ливии и Иберии, и Ганнибалу Барке, сыну Гамилькара, — доставить через Мастию.
Примите приветствия и пожелания здоровья и благополучия, мои старый друг и младший брат! Полагаю, что из надежных источников вы уже получили достоверные сведения о пребывании римского посольства в Карт-Хадаште. Поэтому я хочу лишь сообщить вам о настроении в городе. Он богатеет прямо на глазах, на рынках полно товаров, купцы беспрепятственно торгуют со всеми, а на окружающих землях царит спокойствие, так как их жители, видимо, вполне удовлетворены более мягким обращением с ними. Во всяком случае, пока нет никаких оснований опасаться нового мятежа. Все обязательства перед Римом были выполнены еще шесть лет назад, а нескончаемый поток серебра из ваших гор заткнул рты даже самым ярым противникам похода Баркидов в Иберию.
Тебя, Гадзрубал, уже в открытую называют ее царем и не стесняясь спрашивают, намерен ли ты возложить на себя еще и ливийскую корону. Основания для этого дают монеты, которые ты чеканишь на подвластных землях и на которых красуется твое изображение. Однако те, кто с этим согласен, утверждают, что иберийские шиглу вполне могут считаться пунийской монетной единицей, поскольку на их оборотной стороне изображены конь и пальма — символ Карт-Хадашта в Ливии.
Теперь о главном. Римские послы выразили крайнее недовольство твоими действиями в Иберии (и это говорят люди, захватившие Иллирию[124] и намеревающиеся пойти войной на североиталийских галлов!). Ганнон проклинает Баркидов три раза в день (до завтрака, после обеда и в перерыве между двумя основными, подаваемыми на ужин мясными блюдами), а также на всех заседаниях Совета, но именно он потребовал не принимать никаких решений и отправить послов к тебе, Гадзрубал. Уж больно хорошо он наживается на торговле и, как член Совета, забирает себе весьма значительную часть поставляемого из Иберии серебра. К сожалению, ваши успехи дали ему возможность принять ряд крайне вредных мер. Поскольку вам требуется много воинов, а в Новом Карт-Хадаште строится больше кораблей, чем это предусмотрено договором с Римом, он приступил к сокращению флота и уменьшению численности войск в Ливии ровно вполовину. Большинство в Совете — его соратники, и потому он всегда добивается своего.
В заключение хочу предложить вашему вниманию список весьма популярного в городе стихотворения, отражающего царящие в сердцах и душах многих упаднические настроения. Они ширятся, несмотря на приток золота и серебра. Недавно я также видел рисунок, на котором изображен в подчеркнуто смешном виде член Совета ста четырех, берущий горсть монет у толстяка в жреческой тиаре и римской тоге — явный намек на Ганнона. Самое ужасное, что художника нашли и отрубили ему правую руку. Вот текст вышеупомянутого стихотворения. Привожу его не полностью, так как из-за долгого отсутствия многое вам будет непонятно:
Эти настроения свойственны как пунам, так и метекам. Кто-то сравнил Карт-Хадаште кораблем, уцепившимся якорем за дно. Так вот, похоже, этот корабль лишили весел и парусов. Ганнон стремится убрать все, что не способствует его обогащению. Он недоволен не только нашим банком, нет, он твердо намерен поставить все прочие банки и большие судостроильни под надзор Совета, который, разумеется, будет осуществлять лично он. Душою с вами, а вскоре, надеюсь, и телом.
Тигго.
Глава 9
Договор Гадзрубала
Порой они вынуждены были встречаться, хотя ни Антигон, ни Ганнон отнюдь не стремились к этому. Никаких столкновений между ними больше не было, и, если обстоятельства заставляли их увидеться — например, по поводу заключения торговых сделок, — они обращались друг с другом холодно-вежливо и порой даже позволяли себе пошутить. В остальном же после окончания Ливийской войны они походили на два военных корабля, старающихся не приближаться друг к другу. И потому Антигон был весьма удивлен, когда за несколько дней до отъезда в Иберию один из служителей Ганнона почтительно пригласил его на заседание Большого Совета.
Бостар, который в последние недели откровенно пренебрегал своими обязанностями, чтобы лучше подготовиться к руководству банком в отсутствие Антигона, лишь пожал плечами и вновь принялся расхаживать вдоль кажущегося бесконечно длинным простенка. Их старое помещение на первом этаже с окнами, выходившими в сторону гавани, и выходом в город сделалось слишком тесным. Новая огромная комната, предназначенная для хранения списков клиентов и договоров, занимала почти весь второй этаж. Ее разделяли кирпичные арки, пол покрывали плотные ковры, вдоль стен тянулись полки из светлого дерева, стояли украшенные резьбой лари, большие столы и сиденья с подлокотниками. Жаровни и прикрепленные к потолку бронзовые зеркала, отражавшие пламя светильников и факелов, позволяли трудиться здесь даже после заката и в самые пасмурные дни. Кроме того, комната была отлично приспособлена для чтения на ходу, так как Бостар несколько месяцев назад сильно ушиб позвоночник и теперь не мог долго сидеть.
— Ну скажи мне хоть что-нибудь.
Бостар недовольно буркнул и оторвал глаза от свитка. Он стоял под выложенной красными и белыми кирпичами аркой, внутри которой были вделаны бронзовые держатели факелов.
— Не знаю. Уж если Ганнон что-то задумал…
— У тебя неприятности?
— Очень болит спина. И потом, я дал тебе все необходимое для участия в заседании Совета.
— Выходит, ты знаешь, о чем там пойдет речь? — Антигон откашлялся, освобождая горло от сдавившей его петли.
— Сам посуди. Ты — метек, и в Совете тебе делать нечего. И уж если тебя приглашают, значит, речь там пойдет о твоем имуществе. Ты владелец банка, флотилии, целой дюжины караванов, гончарных и стеклодувных мастерских, рудников и многого еще чего. — Он вновь опустил глаза и стремительно зашагал назад, вынуждая Антигона следить за каждым его движением, — Ты едва ли не богаче всех пунийских купцов, банкиров и судовладельцев. Но они — члены Совета, а ты — нет. И потому они намерены прибрать твое состояние к рукам, иными словами, поставить его под надзор Совета.
124
Иллирия — северо-западная часть Балканского полуострова от Адриатического (Иллирийского) моря до Моравии и от Эпира до среднего течения Дуная, заселенная объединившимися в непрочный союз племенами. Иллирийцы активно занимались пиратством, и поводом для первой войны с ними послужили жалобы ограбленных римских купцов.