Тут же память подсказала, что это всего-навсего ароматы кондиционера. Значит, он вернулся, и Биллдо мог ликовать.

Теперь вся сущность Найла, все его внутренние силы были нацелен на сражение и только на победу!

Найл ушел в себя и отключился, не обращая внимания на своих друзей.

Пользуясь этим, Фелим и Бойд придвинулись с обеих сторон к панели управления бортовым компьютером локомотива и начали более подробно изучать схему расположения клавиш.

– Как ты считаешь, можно включить голос подсказчика? – спросил Фелим.

– Думаю, не стоит… – опасливо покачал головой Бойд, бросив уважительный взгляд на неподвижно сидящего Найла.

– Как ты считаешь, сколько времени займет путь из одного конца линии в другой? – спросил Бойд из глубины своего ложа, расположенного чуть позади пилотского кресла Найла.

– Не должно быть долго… навигационная кривая позаботится о курсе, чтобы нам не пришлось блуждать в неизвестности.

Братья полностью доверяли Найлу и подчинялись решению Главы Совета Свободных. Поэтому они решили ждать его возвращения и обменивались мнениями о компьютере, переговариваясь вполголоса между собой.

Доггинз, напротив, почти задыхался от возмущения. Он кипятился и ругался, пытаясь найти выход для своей взрывной энергии, но тщетно. Найл даже не собирался его слушать. Он просто откинулся на спинку кресла, безмятежно закрыл глаза и даже как будто заснул!

– Нет, как вам это понравится! – не унимался Биллдо. – Мы вошли сюда с одним только намерением, – задавить этих тварей! Мы взламывали двери, спускались вниз, задыхались от страшной вони, мы терпели все… Наконец, мы уже потеряли Джелло и Марбуса! Прах и пепел! Клянусь своим волосатым брюхом, я не переживу такого позора!

Он снова впился взглядом в своего друга, неподвижно сидящего на кресле, потом посмотрел на Вайга в поисках сочувствия и вспомнил слова Найла, особенно обидевшие его.

Доггинз вскочил со своего места, вышел на центр кабины и повторил с дразнящей интонацией, подражая манере речи Главы Совета Свободных:

– «Не в каждой ситуации нам помогут «жнецы»… Не исключено, что все-таки повернем обратно и поднимемся наверх…» Нет, как вам только это понравится! Не помогут «жнецы»! Да когда это они не помогали…

Его нервные слова не находили ни у кого отклика, но старый подрывник все равно не унимался:

– Сейчас он сладко поспит и прикажет нам отправляться обратно! Не переживу такого позора…

От досады Доггинз смачно сплюнул, и из глубины его крепкой груди послышалось глухое рычание.

В напряженные минуты, когда нужно было успокоиться, Вайг перебирал свой амулет, тугое ожерелье из крупных, величиной с добрую виноградину, черных жемчужин. Маслянистые жемчужины скользили между его пальцев, струились бесконечным смоляным потоком и все его внимание в этот момент было устремлено на них, точно там можно было отыскать решение.

Его тоже задели слова Найла, но он прекрасно знал своего брата и чувствовал, что тот сейчас вышел в астральное состояние. Бесполезно сейчас было что-то говорить, спорить, рассуждать…

Вайг и сам обладал незаурядными телепатическими способностями, как и брат, только не стал планомерно над ними работать, не стал их постоянно развивать.

А в детстве казалось, что он гораздо талантливее, чем Найл. Не случайно, что именно Вайг сумел найти общий язык даже с такой грозной бестией, как оса-пепсис! Все родные ахнули, когда ему удалось приручить свирепую осу. Размеров она была нешуточных, длиной эдак с половину руки, и могла хорошенько потрепать любого человека.

Но Вайг взял ее личинкой и так выдрессировал, что оса не только не нападала на людей, как раньше, а даже помогала охотиться в пустыне! По мысленной команде эта красавица стремительно взмывала с руки Вайга и в воздухе кидалась на добычу, – сколько разной вкусной дичи съели его родные благодаря его телепатической сноровке, и не сосчитать!

Найл провел потом подобный эксперимент с пауком-пустынником, яйцо которого нашел в пожарище, вырастил, воспитал и назвал Хуссу. И этот опыт не был бы удачен, если бы не та, ранняя история с осой.

Хотя Вайг не стал развивать свои телепатические способности с такой интенсивностью, как младший брат, он прекрасно чувствовал те моменты, когда Найл выходил в трансцендентное состояние.

Поэтому он и не стал поддерживать возмущавшегося Биллдо, так как знал, что самое мудрое в этой ситуации – ждать.

Действительно, вскоре его брат шевельнулся. По телу его пробежала молниеносная судорога, он встрепенулся и внезапно вскочил с кресла.

Фелим и Бойд сразу прекратили свою тихую беседу у компьютера, удивленно вскинув глаза на Найла. Вайг пристально уставился на него, и даже Доггинз, нервно меривший шагами кабину каравеллы, остановился. Его крупное лицо вытянулось от изумления, когда он увидел своего друга.

– Что с тобой? – вымолвил Доггинз. – Прах меня побери… Давно я не видел тебя таким?

– Что ты имеешь в виду? – отозвался Найл. – Почему вы все так уставились на меня?

– Посмотри на себя, братишка, – посоветовал Вайг. – Тогда сам все поймешь…

Найл нашел зеркало, приютившееся в углу и встряхнул головой, не поверив своему отражению.

Густые волосы его были не то, чтобы всклокоченные, они стояли дыбом, хотя все это время он спокойно сидел на месте. Глаза сверкали и словно брызгали охапками золотистых искр, а на лице багровело огромное пятно странной овальной формы, напомнившее ему о стебле-антенне Богини Дельты.

Пятно стало стремительно бледнеть, он рассасывалось с каждым мгновением и волосы его стали внезапно оседать, принимать нормальный, естественный вид.

Энергия перешла внутрь него. Она взвинтила кровь ошеломительным драйвом, ускорила все процессы сознания, и торжествующие хрустальные перезвоны ворвались в каждую клетку его мозга.

– Вперед! Что вы замерли! – крикнул он своим друзьям. За дело!– Прах меня побери! – восхищенно охнул Доггинз. – Дружище, как я был неправ!

Мощно взревел мотор, набирая холостые обороты, но серебристая каравелла пока оставалась на прежнем месте. Найл занял свое центральное место у консоли подземного пилота, а все остальные распределились за его спиной, пристально уставясь в окна-мониторы.

Сперва он бросил взгляд на шестой экран, отвечающий за навигацию. Палец Найла приблизился к сенсорной клавиатуре и медленно, едва заметно пополз по ней прочерчивая будущий маршрут.

Завороженные исходящей от него внутренней энергией, Фелим и Бойд смотрели на него с обеих сторон, разинув рты от изумления. Они не могли прийти в себя потому, что глаза Найла в этот момент были крепко закрыты, а на лбу его выступила испарина от огромного напряжения.

Если бы кто-то спросил его в этот момент, откуда он знает, как именно нужно программировать будущий путь, он ни за что не смог бы ответить на этот вопрос. Более того, если бы на следующий день кто-нибудь поинтересовался, помнит ли он эту последовательность, Найл ничего бы с собой не смог сделать, он не смог бы восстановить в памяти эти важные действия.

Их и не было у него в тот момент. Голова его по-прежнему была наполнена перезвоном хрустальных диссонирующих колокольчиков и, повинуясь этой неумолчной звуковой массе, он определял маршрут.

Не он двигал рукой по круглому экрану-иллюминатору. Его кистью по сенсорной клавиатуре вела высшая сила, вливавшаяся в сознание тугим энергетическим потоком.

– Все… – прошептал он, когда палец достиг конечной точки.

Открыв глаза, он тряхнул головой и несколько раз моргнул, словно впервые увидел перед собой монитор, на котором только что прочертил навигационную кривую: прихотливый зигзаг, пульсирующие алые точки на изумрудном фоне.

– Фелим… ты кажется хотел осваивать компьютер? – едва заметно усмехнулся Найл.

– Конечно! – с готовностью ответил молодой ученый.