— Ты, маленькая ведьма, — просиял Найджел. — Ни слова маме. Я не хочу, чтобы она чрезмерно возбудилась, пока наши отношения не станут окончательно ясными.

— Бога Ради, Найджел, к чему вся эта таинственность? Она что, панк-рокер, или трижды разведенная?

— Все гораздо хуже, — загадочно ухмыльнулся Найджел. — Бери выше, Роза. Ее отец граф, в комплекте с импозантным дворцом, а мать — дочь баронета. И пока она леди Аймоджин Фаншейв, а согласна стать простой старой доброй миссис Найджел Картер!

Врожденное предубеждение Розы против знати окрепло во время ее работы в Холитри. И все же ей пришлось пересмотреть его, когда Найджел, наконец, привез Аймоджин домой, а на ее безымянном пальце спокойно восседал крупный бриллиант. Она оказалась очаровательной, застенчивой и абсолютно преданной Найджелу. Энид, разумеется, была на седьмом небе. Ее акции среди соседей взлетели на недосягаемую высоту. Рональд, как всегда флегматичный, испытывал облегчение, что ему не придется оплачивать по счетам свадьбу, это действительно грандиозное мероприятие, превосходящее самые безумные мечты его жены, что было назначено на конец июня. Для Розы эта помолвка показалась освобождением. Счастье струилось из глаз Найджела, а привязанность к нему Аймоджин едва ли могла быть иной, как не искренней. Если принять во внимание ее происхождение и предполагаемый размер наследства, Найджел не был для нее, в житейском смысле, завидным уловом. Так что даже Энид могла не беспокоиться, что Аймождин корыстная авантюристка.

По настоянию Найджела Роза согласилась сопровождать его и Аймоджин во время их воскресного визита в родовой дворец, находившийся милях в шестидесяти от Лондона. Несмотря на свои титулы, Фаншейвы оказались успокаивающе простыми, вовсе не той высокомерной, полной снобизма знатью, которой опасалась Роза. После ланча Найджел, Аймоджин и граф отправились на прогулку с собаками, предоставив Розе общаться с леди Майрой, строгой на вид, но добросердечной женщиной, которая, своим взволнованным видом чем-то неуловимо похожая на Энид последних дней, вела себя с Розой запросто.

За чаем леди Майра доверительно вздыхала насчет огромных хлопот, связанных с подготовкой к свадьбе. Аймоджин, как выяснилось, состояла в родственных отношениях с половиной английской аристократии. Роза вежливо слушала ее. А ее мозг в это время был поглощен фамильной коллекцией картин. Судя по тому, что висело в гостиной, она составляла по своей стоимости огромную сумму.

— Так сколько же гостей вы в целом ожидаете? — спросила Роза.

— Мне просто страшно подумать, — ответила хозяйка, пожимая плечами в комическом отчаянии. — Кстати, зовите меня Майрой. Мы не любим церемоний. Знаете, Роза, я просто в восторге от выбора Аймоджин. Другая моя дочь уже один раз развелась. Потому что вышла замуж за плейбоя. Все это было просто ужасно, а в наши дни так легко ошибиться. Какое облегчение видеть, что Аймоджин устраивает свою жизнь с таким, ну, нормальным мужчиной.

Так тактично она определила социальное положение Найджела, подумала Роза, помешивая ложечкой чай. На месте леди Майры она, пожалуй, заподозрила бы Найджела в корыстных побуждениях. К счастью, лицо у Найджела было очень открытым и честным. И нужно иметь весьма циничный глаз, чтобы заподозрить его в корысти.

— Нет, как я уже говорила, — продолжала леди Майра, — собрать всю семью это сущий кошмар. Полагаю, что должна радоваться опыту, которого набралась с Антеей. Но допускается забывать ни о ком, даже если знаешь, что он не приедет. А если учесть разводы, и повторные браки, и неродных детей, то обнаруживаешь, что состоишь в родстве с кучей народу — не говоря о всех тех, с кем ты еще не родня. И, разумеется, некоторые из них живут за границей, и требуется много времени, пока придут их ответы. Так что голова идет кругом, я просто пугаюсь. Да еще так мало времени.

— Я вижу, что вас заинтересовали картины, — заметила она мимоходом, обратив внимание на то, как Роза обшаривает их взглядом. — Боюсь, что большая часть действительно ценных картин заперта. Страховка ужасно дорогая. Ах да, разумеется, я и запамятовала… Найджел ведь говорил, что вы изучаете искусство. Вам может показаться кощунством держать шедевры в сейфе. Уверена, что мой супруг с радостью устроит вам экскурсию. Впрочем, после свадьбы, когда все немного уляжется. И все-таки, — добавила она, вставая, — я буду рада показать вам фамильные портреты. Давайте начнем с самых верхних, хорошо?

Леди Майра тараторила со всей монотонностью профессионального экскурсовода. Очевидно, картины нагоняли на нее невероятную скуку, но такая экскурсия превратилась в общественную обязанность. Картины были огромные, в тяжелых золоченых рамах.

— Все по линии моего супруга, разумеется, — пояснила она ворчливым тоном. — Первые портреты сделаны в первой половине восемнадцатого столетия, когда был выстроен этот дом. А последний, портрет Аймоджин, мы сделали к ее совершеннолетию, когда ей исполнился двадцать один год. Мы еще к нему придем. — Портреты, обрамлявшие коридоры и лестницы, не представляли никакой художественной ценности. Предки Аймоджин застыли в официальных позах. И, тем не менее, было удивительно интересно следить за шествием истории по изменениям причесок и одежд. В результате длительной практики леди Майра держала в памяти, словно энциклопедия, их имена, титулы и судьбы. Различные лоскутки исторических скандалов оживляли ее повествование. Прабабушка Аймоджин, как выяснилось, была любовницей принца Уэльского.

— Разве это не забавно, — заметила сухо леди Майра, — как время придает респектабельность грешкам наших предков? Вы что-то сказали, дорогая?

Вероятно, Роза охнула от изумления. Потому что увидела знакомое лицо. Это была та самая поразительно красивая женщина, чей портрет висел в вестибюле квартиры Алека в Париже.

— Кто это? — слабым голосом спросила Роза.

— Боюсь, что еще одна белая ворона. Сестра моего супруга, Лавиния. Вышла замуж за богатого промышленника, вопреки воле отца, затем бросила его, сбежав с кинопродюссером из Америки. Эта история тоже закончилась разводом, и сейчас она живет в Риме, по-моему, с молодым мужчиной. Вероятно, вы подумали, что так живут многие, милая Роза. Но мы не должны осуждать ее. Разумеется, я отправлю ей приглашение. Кровь ведь гуще, чем вода, в конце концов. Мой супруг очень верит в семейные узы.

Роза старалась не терять самообладания, узнав правду.

— А у нее есть дети? — спросила она осторожно. — Разводы ведь травмируют сильнее всего детей, правда?

— У нее сын. Поразительный мальчик — унаследовал ее внешность и, к несчастью, что-то из ее темперамента. Конечно, он был потерян для семьи, когда брак распался, однако, поскольку у нас нет собственных сыновей, Чарлз всегда с удовольствием брал маленького Алека на спортивные матчи и прочее. Его собственный отец был слишком занят своим бизнесом. Боюсь, что бедный парень был страшно несчастлив дома. Вероятно, поэтому он оказался немного бунтарем. Разумеется, сейчас ему уже за тридцать, однако Чарлз до сих пор поддерживает с ним контакты. Алек всегда очень его любил. Он стал художником, знаете ли. Достаточно эксцентричным, как вы можете догадываться, и крайне необщительным, с тех пор как стал жить за границей — за исключением компании женщин определенного типа, если вы понимаете, кого я имею в виду. Одна из них поведала обо всем в газете пару лет назад. Ужасно нескромные вещи, Чарлз нашел эту публикацию чрезвычайно забавной, — но я уверена, что вы не читаете подобной чепухи. Впрочем, если говорить серьезно, то Алек стал вполне известен среди знатоков. Ну, вы, вероятно слышали о нем, Роза. Его фамилия Рассел.

— Да, — призналась Роза. — Кажется, слышала.

Мать Алека. Мать Алека была теткой Аймоджин. Найджел собирался жениться на кузине Алека. Это новое открытие преследовало ее весь остаток дня, сопротивляясь усилиям свести его значение до минимума. Алек преспокойно находился на Дальнем Востоке, во всяком случае, она имела все основания верить этому. Хотя он неизбежно будет приглашен, пышная свадьба покажется ему, конечно, ниже его достоинства. Если она хоть как-то знала Алека, он никогда не приедет ни на какую свадьбу. И она безуспешно запрещала себе тревожиться на этот счет и старалась с головой уйти в работу.