Прижимая к себе стопку книг — Оуэн подошел и нетерпеливо встал у нее за ее спиной, постукивая ногой, — Ким достала ключи и открыла входную дверь. Только она вошла в коридор, как Кэнди протиснулась мимо нее и нечаянно толкнула под локоть, книги выпали из рук Ким и разлетелись по полу.

— Только этого не хватало! — процедил Оуэн, присаживаясь рядом с ней на корточки и начиная собирать их.

Ким потянулась, чтобы подобрать одну, самую толстую, и обратила внимание на название и имя автора на переплете.

— Это книга моего отца! — с дочерней гордостью невольно отметила она.

Оуэн, уставившись на нее, поднялся.

— Что вы сказали?

Она тоже встала и повторила:

— Это книга моего... — И только тут она опомнилась и торопливо промямлила: — Нет, ничего, мистер Ланг. Я ничего не сказала. Правда.

Он поднял книгу и посмотрел на название, открыл и прочитал вслух:

— Олдос Пейтон, доктор наук, почетный член Научного Королевского общества, профессор физической химии... Это ваш отец? — Ким, потупившись, молчала. — Так ваш отец, — допытывался он, — профессор университета? Ваш отец ученый, выдающийся специалист, один из крупнейших авторитетов в своей области, автор многих книг и учебников? — Старательно избегая смотреть ему в глаза, она кивнула. Он сжал губы. — Идите в гостиную, мисс Пейтон. — Он взял с пола свой портфель. — И возьмите книги с собой.

— Но ужин, мистер Ланг. Мне надо готовить ужин...

— К черту ужин! — в сердцах заорал он. — Нам с вами надо поговорить!

— Да, мистер Ланг. — И она кротко — а что ей оставалось делать в такой опасной ситуации? — последовала за ним в гостиную.

Он швырнул портфель на кушетку, туда же полетели и книги. Засунув руки глубоко в карманы, он посмотрел на нее и сказал:

— Так. Давайте разберемся. Значит, ваш отец вовсе не безработный, как я, по своей наивности, считал, поверив вам на слово, что ваша семья живет в бедности. Ваша мать, не замученная бытом домохозяйка, которой пришлось устроиться на работу, чтобы как-то сводить концы с концами. И вы для них не «обуза», потому что никак не можете найти работу и не приносите в дом денег... — Он ударил кулаком по спинке кресла. — На самом деле ваш отец занимает видное положение в университете, зарабатывает очень приличные деньги и может обеспечить своей семье безбедное, комфортное существование, так что ваша семья процветает и без вашей финансовой поддержки. — Последние слова он произнес особенно отчетливо.

Ким, опустив глаза, смотрела на свои сцепленные руки, сконфуженная и униженная, как ребенок, которого учитель отчитывает перед всем классом. Оуэн сел и достал сигарету.

— Скажите, — продолжал он, закурив, — а ваша мать тоже «ходит на работу», как вы выразились?

Ответ Ким был еле слышен:

— Она преподает химию в большой общеобразовательной школе.

— А ваш брат?

— Читает лекции по химии в политехническом институте.

— Отлично. Значит, вы из семьи ученых — тех самых, кого вы так презираете. — Оуэн рассмеялся, но смех был невеселый. — И вы устроились на работу к такому же ученому, подумать только, какая ирония судьбы! — Он задумчиво посмотрел на нее. — Скажите на милость, в такой интеллектуальной семье, как получилось, что вы не получили образования?

Она должна была догадаться, что он спросит об этом, и заготовить какой-нибудь правдоподобный ответ. Но она начала, путаясь в словах, бормотать что-то невнятное:

— Я... так вышло... я... в школе плохо училась... и вообще, мой отец считает, что я позор семьи...

— Значит, — не отставал от нее хозяин, — с образованием у вас ничего не получилось, я правильно понял? И вам нечего предложить обществу, кроме ваших хозяйственных способностей?

Ким обошла этот вопрос, дав ему правдивый, хотя и неполный, ответ:

— Я закончила секретарские курсы.

— Вот как? — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Это очень кстати. В будущем мне понадобится печатать кое-какие письма дома. Вместо того, чтобы печатать их самому, стуча одним пальцем, я могу отдать их вам — разумеется, за дополнительную плату.

Ким поняла, что он нарочно заговорил о деньгах, напоминая ей свой широкий жест, когда в самом начале ее работы он повысил ей жалованье.

— Прибавку к жалованью, которую вы дали на моих родителей, я верну вам, мистер Ланг. Мне пришлось на это согласиться, раз я придумала эту историю про бедных родителей, но я вам все отдам, все-все, до последнего фунта. Деньги у меня на счете в банке. Я могу прямо сейчас выписать чек на эту сумму... Подождите, сейчас я возьму свою сумку.

— А как вы намерены вычислить точную сумму, которую вы мне должны?

— Ну... как... я вычту прибавку из моего жалованья, умножу на...

— Ваша глупость не знает предела, мисс Пейтон.

Это было оскорбление, но она ничего не могла поделать. Нарисовав такую жалкую картину своих умственных способностей, она заслужила его презрение.

— Оставьте эти деньги себе. — Оуэн поудобней устроился в кресле, и девушка видела по выражению его лица, что он настроен поиздеваться над ней. — Значит, ваша голова оказалась пустой, мисс Пейтон. Красивая и глупая. Ну почему всегда так бывает? Это, наверное, какой-то закон природы. Со всеми домработницами одно и то же. Как хорошо, что я твердо решил ни за что не жениться на домработнице. Я уже начал сомневаться в этом правиле, когда застал вас тогда, вечером, за чтением Уолта Уитмена. Я подумал, не ошибся ли я насчет ваших умственных способностей, но увы, при всей учёности вашей семьи, вы сами не унаследовали фамильной склонности к наукам. Увы, как я и подозревал, все эти книги были только ширмой, призванной обмануть меня и заставить поверить в ваш ум и начитанность. — Он перевел дыхание. — Я прав?

Ким с подозрением поглядела на него. Что это, утверждение или вопрос, заданный таким образом, чтобы вынудить ее во всем признаться? В любом случае ей лучше было промолчать. Она лишь пролепетала:

— Простите, что обманула вас, мистер Ланг.

Он затушил сигарету в пепельнице и встал.

— Да уж. С самого начала, как только вы появились у меня в доме, вы постоянно меня обманывали. Но постепенно, неуклонно, один за другим, — голос его стал тихим и вкрадчивым, — все эти покровы лжи были мною сняты. Если вы здесь пробудете еще некоторое время, — в глазах его мелькнул коварный огонек, — мы доберемся до самого главного — до вашей неприкрытой сути.

Ким покраснела от его двусмысленного намека.

— Вы позволите мне остаться у вас, мистер Ланг?

— А почему вы спрашиваете? Неужели вы думаете, что я уволю вас за то, что у вас, как выяснилось, выдающийся отец и образованные мать и брат? Это ваша очередная глупость, но я вас не виню за это. Впрочем, — он подошел к ней, медленно, лениво, и встал рядом, сунув руки в карманы, нахально разглядывая ее, — больше я не намерен терпеть ваши выдумки. Чтобы больше никакого вранья не было! Иначе, моя юная безмозглая красавица, мне придется искать новую домработницу, а вам — новую работу. Понятно? — Ким кивнула, и он посмотрел на каминные часы. — Ладно, сейчас явится твой приятель, а ко мне придет подруга, так что пора позаботиться о еде. И моя дочь скоро начнет вопить, что хочет есть. Кстати, где она?

— Наверху, у себя. Наверное, читает комикс.

— Да, хвала Господу за комиксы, — пробурчал себе под нос Оуэн. — Правда, там сплошная чепуха, зато дети хоть ненадолго успокаиваются и дают нам, взрослым, вздохнуть свободно.

Ким пошла на кухню, уныло размышляя: если хозяин сорвет последнюю завесу тайны, если раскроется ее последняя ложь, тогда уже и Кэнди не поможет, и она, Ким Пейтон, будет с позором отправлена обратно, в лоно своей семьи, и снова станет членом огромной армии безработных.

Вскоре приехала роскошная Беренис. Она выглядела, как обычно, спокойной, прекрасной и высокомерной.

До прихода Марвина Ким уложила Кэнди спать. Девочка спросила ее с надеждой в голосе:

— Ты куда-нибудь пойдешь с моим папой, как в тот раз?