— Но я не понимаю, почему мне непременно нужно оставлять машину на обочине, когда рядом с гаражом есть пустое место. А оставляя ее на ночь на дороге, я могу помешать...

— Вы и так мешаете...

— Неправда. Я не член семьи, но тоже имею права в этом доме, вы не можете отрицать.

Он прикрыл глаза ладонью и замер. Лицо его было бледно, он явно с большим трудом сдерживал гнев, однако ответил:

— Хорошо, мисс Пейтон, вы победили. Опять. Вы, похоже, претендуете на особые права в этом доме. Вы уже подчинили своим чарам одного члена семьи, но клянусь небом, со всем вашим коварством вам не удастся завлечь в свои сети другого. Уж я-то не стану плясать под вашу дудку, будьте уверены! — И он добавил сквозь зубы: — А теперь убирайтесь вон из этой комнаты, пока я не... — Он вынул руки из карманов и шагнул к ней.

Ким пулей вылетела в коридор.

— А как же моя машина, мистер Ланг?

— Ваша машина? Можете ставить ее ко мне в гараж. А свою я буду держать около гаража, на дорожке. Вы ведь этого добивались, не так ли? — И он захлопнул дверь перед ее носом.

Через несколько дней, вечером, Кэнди объявила:

— Скоро у меня день рождения, папа. Можно мне пригласить гостей?

Этот вопрос, похоже, вызвал в ее родителе небывалый приступ раздражения.

— Ты знаешь, каков будет мой ответ, Кэнди. Об этом не может быть и речи.

— Ну почему, папа, — заныла она, — а Ким сказала, что можно, почему ты не разрешаешь?

— Что-что? — Он мрачно посмотрел на домработницу, которая маячила у двери в столовую. — Эта Ким, как ты ее называешь, не имела никакого права чего-то тебе разрешать, не спросив у меня.

— Я ей ничего не обещала, мистер Ланг, я...

Он перебил ее, яростно повторив:

— Не спросив у меня, мисс Пейтон! Идите сюда и закройте за собой дверь. — Ким подчинилась. — Так, что вы затеяли там с гостями?

Девушка почувствовала себя неловко.

— Понимаете... Кэнди мне сказала, что у нее совсем нет друзей, поэтому я решила, что если бы я устроила дома праздник в ее день рождения...

— Вы устроили бы ей праздник? Вы?

— О, простите, то есть, если бы вы устроили праздник, тогда она могла бы подружиться с другими детьми. — Оуэн ничего не ответил, продолжая молча смотреть на нее. Ким покраснела и опустила глаза — от его пристального взгляда ей стало не по себе. Помолчав несколько секунд, она продолжила: — Кэнди себя чувствует маленьким изгоем. В ее возрасте, должно быть, ужасно смотреть, как другие девочки наряжаются на праздник, куда ее не пригласили, видеть их радостное возбуждение и не принимать самой участие в этом веселье.

— Снова душещипательные истории, мисс Пейтон? — проворчал он. — Трогательные слова, и все это, несомненно, только для того, чтобы дать понять, какой я тиран, раз лишаю свою дочь маленьких детских радостей?

— Я просто сказала, как было бы хорошо, если бы в этом году вы разрешили ей пригласить гостей на день рождения, вот и все. — И она робко прибавила: — Я собиралась сначала спросить у вас.

— Очень предусмотрительно с вашей стороны, спасибо, что не забываете о том, что вообще-то это пока мой дом, а Кэнди моя дочь. Надеюсь, вы понимаете, каких усилий потребует подготовка и проведение праздника, что в доме будет орудовать орава кричащих маленьких девочек?

— Да, — кивнула Ким, — я прекрасно знаю, что мне предстоит, но я на все готова, только бы вы разрешили нам устроить этот праздник.

— И вы согласны все это взять на себя?

— Да, мистер Ланг. — Она твердо выдержала его взгляд.

— Хорошо, мисс Пейтон, раз вы сами вызвались организовать такое мероприятие, то вам и флаг в руки. Честно говоря, вы заслужили это. Только предупредите меня заранее — я приеду домой попозже, вернее сказать, как можно позже, когда все закончится и дети разойдутся.

Ким шагнула было к двери, но остановилась.

— Спасибо, мистер Ланг, за вашу доброту, а также за то, — в глазах ее сверкнул злорадный огонек, — что предложили свою помощь.

Он уловил сарказм и улыбнулся:

— Не сомневайтесь, мисс Пейтон, я ценю ваше предложение, хотя подозреваю, что вы беретесь это сделать не совсем бескорыстно.

— Что вы хотите этим сказать? О какой выгоде может идти речь?

Он удивленно приподнял брови.

— Вы же не станете отрицать, что ваш так называемый «альтруизм» вызван желанием произвести на меня впечатление, может быть, показать мне, какой прекрасной мачехой вы были бы для моей дочери?

Глаза Ким сверкнули, на сей раз гневом.

— Мистер Ланг, если вы думаете, что я в глубине души лелею мечту стать вашей женой, то вы льстите себе. Не знаю, с чего вы это взяли. Вероятно, вы настолько самоуверенны, что вбили себе в голову, будто каждая женщина, которая вас знает, таит надежду стать вашей женой. Что касается меня, то мое единственное желание заключается в том, чтобы вы оставались моим хозяином лишь в течение того срока, пока меня будет устраивать эта работа, и ни минутой дольше!

— Рад это слышать, — вкрадчиво заметил он.

На следующее утро должна была прийти миссис Харкер убирать дом. Она уже опаздывала, и когда зазвонил телефон, Ким заподозрила самое худшее.

— У меня разыгрался артрит, дорогая, — сообщила ей миссис Харкер. — Я сейчас иду к врачу. Последнее время суставы что-то не дают мне покоя.

— Я сама все уберу, — успокоила ее Ким. — Да, я передам мистеру Лангу ваши извинения.

Когда Ким закончила уборку, к ней зашла Дафна на чашечку кофе, за которой сообщила, что миссис Харкер частенько подводила Оуэна.

— Каждый раз, когда у него не было домработницы — а это случалось очень часто! — я сама приходила к нему убираться вместо миссис Харкер.

— Госпожи боже! — воскликнула Ким. — Как же ему повезло, что у него такая соседка!

Они поболтали еще немного, а уходя, Дафна сказала:

— Mы с Хэмишем приглашаем тебя завтра вечером к нам в гости.

— Это очень мило с вашей стороны, — ответила Ким. — Хотя, наверное, так не положено — домработницы не ходят в гости к соседям своих хозяев!

— Ну, вот еще! — фыркнула Дафна. — С какой это стати, с твоим образованием и происхождением, ты должна целыми днями батрачить на этого грубияна Оуэна. Нет, не думай, он нам очень нравится, но с его манерами трудно ожидать, чтобы к нему кто-нибудь искренне привязался — даже простые знакомые, не говоря уже о его подчиненных. Кстати, как ты с ним ладишь? Что-то ты ко мне ни разу не приходила на него жаловаться, как остальные.

— Мы... по всякому бывает...

Дафна направилась к двери.

— Ну не важно, так ты зайдешь к нам завтра вечером? Так, знаешь, просто поболтать, выпить.

— Спасибо, Дафна, с большим удовольствием.

Вечером, когда Ким укладывала Кэнди спать, внизу зазвонил телефон. Подошел Оуэн.

— Мисс Пейтон! — позвал он. — Это вас!

Передавая ей трубку, он как-то странно посмотрел на нее.

— Ким Пейтон слушает. А, Перри, это ты! Страшно рада тебя слышать.

— Рада слышать? Ты не заболела? — удивился брат. — Я Перри, а не Рон, Дон или Джон.

Ким рассмеялась:

— Я знаю, но все равно, очень рада, что ты позвонил.

— Спасибо. За это я упомяну тебя в своем завещании. Тут у меня твои поклонники наперебой трубку отнимают. Джон хочет поговорить первым.

— Ким?

У нее перед глазами сразу предстало жизнерадостное лицо Джона.

— Похоже, ты обо мне совсем забыла. Ни словечка от тебя не получил!

— Я очень занята. Представляешь, я даже ни разу о тебе не подумала!

— Ну, правильно, еще что-нибудь приятное скажи! — Потом в трубке послышалась веселая возня, и снова раздался голос Перри: — Теперь Дон хочет сказать тебе несколько слов.

Она поговорила с Доном, высоким, белобрысым, несколько полноватым, но очень веселым парнем. Наверное, Перри насильно отнял у него трубку, потому что до Ким донеслось его недовольное ворчание. Перри объявил: