Это открытие произвело фурор. В то время как все исследования плащаницы вызывают к жизни новые вопросы, на которые еще предстоит ответить, нельзя не признать, что выражение лица на ней, несомненно, будто живое. Так или иначе, никто не мог остаться равнодушным, увидев его.
Поползли слухи, что необыкновенный портрет на негативе был ошибкой или, того хуже, результатом ретуши, выполненной самим Пиа. Пиа, который всегда гордился тем, что никогда не ретушировал свои снимки, был крайне расстроен; его честное имя не было восстановлено до 1931 года, когда профессиональный фотограф Джузеппе Энри сделал серию фотографий и получил подобный результат.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
В начале 90-х годов в Москве был образован филиал Американского института Творения, который занялся доказательствами полной достоверности Библии: шести дней творения, воскресения Иисуса Христа и т. д. К проекту проявила большой интерес Русская православная церковь.
Патриарх Алексий II разместил синдологов в московском Сретенском монастыре, в котором сейчас действует Музей Туринской плащаницы. В состав русской синдологической комиссии зачислен ряд богословов, преподавателей и студентов духовной академии и богословских институтов.
В начале XX века Улисс Шевалье, французский священник и историк с хорошей репутацией, установил, что сомнения в подлинности плащаницы возникали и ранее, еще во время ее нахождения в Лирее. В 1389 году Пьер д’Арцис, епископ Трои, был поражен тем фактом, что орды паломников заполонили его епархию, уверенные, что это и есть подлинная плащаница Христа. Сам же он был убежден, что это подделка, на которой рассчитывали — что бывало зачастую в то время — сделать деньги. После бесплодных переговоров с де Шарни он написал письмо с жалобой Папе Римскому. Именно это письмо, вместе с другими подтверждающими документами, и обнаружил Шевалье.
Д’Арцис сразу приступил к сути своих рассуждений. Плащаница из Лирея и ее происхождение, говорил он, тоже заботили его предшественников: «Лорд Генри из Пуатье, бывший тогда епископом Трои, человек набожный, прознал об этом и был побужден сомневающимися людьми предпринять что-либо согласно своим обязанностям, и он принялся за кропотливую работу… После тщательных проверок и изучения он заявил, что это обман, и поведал, как искусно было раскрашено полотно, что было подтверждено художником, который сделал это; то есть эта плащаница является плодом человеческого труда, а не чудесным саваном».
Следует обратить внимание на одно очевидное обстоятельство. Как мог художник нарисовать такой правильный негативный портрет, если он не мог видеть то, что рисует, в позитивном отображении из-за отсутствия соответствующих камер? Нет следов кисти или других признаков работы средневекового художника. Каким образом возникли эти пятна, до сих пор не выяснено.
Первой попыткой установить естественную причину возникновения изображения было исследование другого француза, который предложил научный подход к проблеме. В том же году, когда Шевалье опубликовал свои исторические обоснования относительно плащаницы, биолог и почти профессиональный художник Поль Виньон начал серию экспериментов, которые подробно записывал. Книга, в которой он поведал о своей работе, стала настоящим бестселлером в 1902 году. Виньон поставил себе целью найти ответы на вопросы «Как?» и «Что?». «Все наши споры, — писал он, — основываются на том, можем ли мы доказать, что лик появился на плащанице спонтанно, без вмешательства человека». Чтобы сделать это, он использовал и художественные, и научные методы.
Он попытался нарисовать картину на полотне примерно такого же качества, как и плащаница. Ткань, из которой сделана плащаница, и в самом деле была необыкновенно тонкая и легкая. Если он использовал достаточно краски, чтобы добиться результата, «…рисунок стирался от малейшего прикосновения, когда ткань складывали».
Он экспериментировал с «теорией соприкосновения»: приклеивал себе бороду, тщательно обмазывал лицо и бороду красным мелом, ложился на лабораторный стол и ассистенты прикладывали кусок ткани к его лицу. Результаты, задокументированные и описанные, были крайне неудовлетворительны. «Одно можно сказать с определенностью, — говорил он, — если бы мошенник в аббатстве Лирей действовал таким же образом, как пытались сделать это мы, он никогда бы не сотворил портрета, который бы выдержал испытание фотографией. Даже если на плащанице в некоторых местах черты лица несколько стерлись, пропорции остались исключительно верными; и поразительное впечатление, которое производит этот лик, достигнуто только благодаря абсолютной гармонии всех черт».
Эксперименты, которые производили другие исследователи по тем же схемам, привели примерно к таким же заключениям.
Затем Виньон изучил другую теорию — проекционную. Тщательные исследования выявили, что пятна на полотне соответствуют тем частям тела, которые соприкасались с ним или находились на расстоянии не более одного сантиметра. Их интенсивность находилась в обратной зависимости от расстояния: если расстояние было больше одного сантиметра, изображение отсутствовало. Казалось, изображение получилось благодаря «какому-то излучению от тела».
Виньон обратился к Библии и задался вопросом, как добиться того, чтобы мирра и алоэ, использовавшиеся при погребении, действовали таким образом, чтобы создать негативное изображение на льне. Ответ, подтвержденный опытами, гласил: аммиак испарялся из тела на ткань, уже пропитанную смесью алоэ и оливкового масла. А этот аммиак, продолжал рассуждать Виньон, выделялся из пота: у человека, который находится в возбуждении или испытывает муки, пот сильно насыщен мочевиной. «Мы теперь знаем, какое название дать этому явлению, если кому-то непременно захочется выдумать новое слово: вейпорографические отпечатки» (vapour — пар, испарения).
Вейпорографическая теория в действительности не нашла поддержки у сегодняшних синдонологов, которые пытаются оспорить химическую версию. Но многие другие версии Виньона, которые подверглись жестоким нападкам после публикации, подтвердились в ходе последующих экспериментов, так же как и его выводы по медицинской части.
Он внимательно изучил кровяные пятна, представленные на фотографиях Пиа, и пришел к двум заключениям. Первое — эти пятна соответствуют в точности тем ранам, которые были нанесены до и после смерти распятой жертвы. Второе состояло в том, что никакой средневековый мошенник, находившийся под властью христианской традиции и не имевший достаточных знаний об анатомии, не мог воспроизвести с такой точностью эти пятна.
Одно из утверждений Виньона, которое до сих пор поддерживают более поздние исследователи, связано с расположением ран от гвоздей на руках. Они находились не на самой кисти, как традиционно считается, а на запястьях. В подтверждение Виньон указывал, что тело, подвешенное на кистях рук, вскоре упало бы под своей тяжестью. Он также предположил причину (ныне также поддерживаемую большинством исследователей) возникновения множества отметин в форме крошечных гирек на большей части изображения: они могли возникнуть только в результате ударов римским флагрумом — плетью с двумя-тремя хлыстами, на конце которых были двойные шарики из металла или кости. Инструменту, которым бичевали Христа, теперь дано имя.
Медицинские исследователи прибавили ряд пунктов к огромному списку совпадений между Распятием и картиной, которую нам являет плащаница. Например, большое пятно от раны на боку соответствует описанному в Евангелии и не противоречит современным медицинским знаниям. В некоторых местах пятно «не проявилось», из чего следует вывод, что кровь смешалась с водянистой жидкостью. Св. Иоанн писал, что «…один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода»; хотя светила нашего века пока не до конца понимают природу этой водянистой жидкости, они допускают, что ее возникновение в таком случае вполне вероятно.