— Джорджин Тернер. — «Бабушка» протянула ему тонкую, холодную руку, напомнившую агенту сыскной полиции лапку паука.

— Джорджин, Ник тренирует нашу школьную баскетбольную команду «Дикси», — торжественно заявил Ромни, являвшийся председателем организационного комитета школы.

— Ты еще и тренер? — удивилась Марджи.

— Меня пока терпят в юношеских командах, — заскромничал полицейский.

— В свое время он играл в составе университетского «Дровосека», — похвалил его Ромни.

— Значит, завтра вы пройдете перед нами в составе торжественного парада? — Джорджии уважительно взглянула на Ника.

— Парада? — Марджи с удивлением посмотрела на него.

— Джорджин имеет в виду парад бывших студентов Оксфордского университета, — как бы мимоходом пояснил Ник.

— Ты окончил Оксфорд? — удивилась она.

— Было в моей жизни и такое.

— Но ты никогда не упоминал об этом!

— На допросах я не всегда даю подробные показания, — шепнул он ей на ухо и, повернувшись к остальным собеседникам, вслух добавил: — Не думал, что альма-матер может иметь в нашей быстротекущей жизни такое уж значение.

— Полагаю, образование в какой-то степени служит барометром положения человека в обществе, — задумчиво произнес мистер Ромни и бросил вопросительный взгляд на Джорджин. — Ты не согласна со мной, дорогая?

— Вполне согласна, — решительно ответила «бабушка».

— Думаю, разговор уходит в другую степь, — тихо сказал Ник Марджи.

— Джорджин, а ты знаешь о том, что Марджи владеет магазином? — спросил Ромни свою спутницу.

— Неужели? — Женщина взглянула на собеседника и громко, так, чтобы услышали все окружающие, сказала: — Может быть, ты имеешь в виду тот магазин, в котором так бесстыдно выставляется нижнее белье? Его витрина просто безобразна!

— О да, — сказала Марджи. — Особенно со вчерашнего дня.

— Я слышал, что недавно в вашем магазине была разбита витрина? — сочувственно спросил мистер Ромни.

— И не удивительно. — Джорджин круто повернулась, — Такие витрины вызывают незамедлительную реакцию у порядочной публики.

— Порядочная публика обычно не разбивает витрин, даже если они ей не нравятся. — Марджи холодно посмотрела на Джорджин.

— Совершенно верно, — засмеялся Роберт. Повернувшись к Джорджин, он добавил: — Ты, наверное, знаешь, что мистер Райлэнд работает в полиции? А что тебе известно о разбитой витрине, дорогая?

— Я… я ничего не знаю об этом. — Неожиданно Джорджин стала выглядеть на все свои семьдесят два года.

— Витрину разбили, чтобы похитить оттуда предмет одежды, который вам так сильно не понравился, — спокойным тоном заметила Марджи. — Странное совпадение.

— Вот как? — приглушенным голосом воскликнула «бабушка».

— Именно так, — жестко ответила владелица «Кружев».

— Я поговорю с ней тет-а-тет в следующий раз, — шепнул Ник на ухо Марджи, когда они уселись за стол.

Раскрыв программу званого ужина, Марджи спросила:

— А что это за Трест-невидимка, которому собираются дать премию? Я никогда не слышала о нем.

— Один местный фонд, ничего особенного, — ответил Ник, небрежно расстилая салфетку у себя на коленях. — Они все держат в секрете. Возможно, этим фондом заправляет какой-то чудак-отшельник.

— О, оказывается, премию для этого невидимки будет получать Джин! — воскликнула Марджи, закрывая программу. — Интересно.

Оглядевшись, она заметила, что Джин и Гай сидят за столом в центре зала. Ее внимание привлек также тот факт, что Джин непрестанно поглядывала на нее. Между тем официант поставил перед ними на стол салат и прочие блюда, и они принялись за трапезу.

— Думаю, церемония с премией не займет много времени, так что я смогу отправиться домой сразу после кофе, — заметила Марджи.

— Мы сможем объяснить причину нашего преждевременного ухода чрезвычайными домашними обстоятельствами, — сказал Ник и нежно прикрыл ладонью ее руку.

— Какими? Может быть, связанными с нижним бельем? — тихо сказала она, и у Ника от этих слов неожиданно вспыхнуло все внутри.

— Мне нравится эта идея, — согласился он.

— Ник, — она искоса посмотрела на него, — в мире не бывает чрезвычайных домашних обстоятельств, связанных с нижним бельем.

— Мне об этом ничего не известно. — Он взял ее пальцы в свою руку, и она прошептала:

— Даже когда ты прикасаешься своей рукой к моей, я начинаю терять рассудок.

— Но это же прекрасно…

Марджи потерла виски свободной рукой, заглянула в глубину его малахитовых глаз и спросила:

— Ты всегда проводишь свои расследования в таком духе?

— Не всегда. Собственно говоря, я впервые столкнулся с такой моральной и профессиональной дилеммой.

— И что же? Как ее разрешить?

— Только одним способом, — ответил он и, поднеся ее руку к своим губам, поцеловал горячие женские пальцы. — А теперь мы можем идти.

Он встал, подошел к столу, за которым сидели Джин и Гай, что-то тихо сказал им, вернулся к Марджи, и они быстро вышли из ресторана.

На улице их принял в свои объятия свежий воздух, а они заключили в объятия друг друга.

Ее руки гладили его спину, а губы жадно исследовали его подбородок и шею, выше она не дотягивалась. Над ними светила тихая, яркая луна, и звезды висели прямо над головами, отчего Нику и Марджи было как-то особенно празднично и одновременно уютно. И под этой сияющей луной и звездами они без конца целовались, Марджи никогда не подозревала, что любовь и счастье могут быть такими же близкими и доступными, как луна и звезды.

— Марджи, милая, мы оба знаем, куда дует ветер. Почему бы нам не направить наши корабли в землю обетованную?

8

Марджи мчалась в своей машине вслед за грузовичком Ника со скоростью не менее семидесяти миль в час. На какой-то миг ее охватил страх перед полицией. Но она тут же успокоилась: ведь их гонки возглавлял полицейский. И именно он, а не она, задавал тон игре. Причем детектив Райлэнд управлял рулем так искусно и реагировал на светофоры настолько ловко, что преследовавшая его хозяйка дамского белья в конце концов совсем успокоилась, уже не дергалась ни на одном повороте до самого дома.

Припарковавшись около «Кружев, кружащих голову», оба вышли из машин, и Марджи произнесла:

— Интересно, кто из нас первым стал нарушать правила дорожного движения?

— Намек понял. — Ник запер дверцу «сухопутного крейсера» и небрежно швырнул ключи в карман. — Можешь вызывать полицию.

— Я подожду до утра. Негуманно беспокоить полицию в такое время.

— Какая ты добрая. Отвечаю благородством на благородство: обещаю до утра не сбегать и все это время находиться у тебя на глазах… — Он подошел к ней вплотную и прикоснулся к ее руке.

Она улыбнулась и кивнула в сторону черного хода. Подойдя к двери, Марджи открыла ее и первой шагнула вперед, бросив через плечо:

— Здесь лампочка перегорела. Я поднимусь на второй этаж, чтобы включить свет. Я привыкла и прекрасно ориентируюсь в темноте. А потом ты поднимешься за мной.

— За меня не волнуйся. Я тоже хорошо вижу в темноте. К тому же лестница оборудована перилами, ты не заметила?

— Ну хорошо. Иди за мной.

Марджи поднималась медленно, чувствуя, что он отстает от нее всего на ступеньку. Она ощущала запах его лосьона после бритья, тепло его тела и ровное, почти нежное дыхание на шее. Глаза ее закрылись, и ей пришлось максимально сосредоточиться, чтобы не споткнуться и не упасть. И все-таки на середине лестницы она споткнулась, но он успел быстро подхватить ее под руки.

— Извини, — тихо сказала она, — но, видимо, я не обладаю такой остротой зрения в темноте, какой хвастаешься ты.

Ник крепко обнял ее сзади и прижал к себе. Марджи ощутила, как в ее ягодицы вдавливается нечто очень твердое, горячее и нетерпеливое. А спиной, сквозь тонкую ткань платья, она чувствовала биение сердца Райлэнда; оно стучало в ровном и мощном ритме рок-н-ролла.

— С тобой все в порядке? — прошептал он. — Может быть, мне лучше пойти впереди?