Голос Феодосия источал такой ледяной холод, что все присутствующие невольно поежились и с сочувствием посмотрели на побелевшего Антония.

За разговорами время пролетело незаметно. Не успел Василий даже как следует отдохнуть, как Маргаст хлопнул его по плечу.

— Ну, что, пошли — Хозяин зовет.

— Зовет так зовет, — покладисто согласился Василий. — Пошли.

Тронный зал встретил Василия все той же торжественной мрачностью. На троне, нетерпеливо постукивая тонкими пальцами по подлокотнику сидел Сам хозяин зала.

— Ну что, Василий Игнатьевич, — ухмыльнувшись спросил Ящер. — Не передумал еще, мои задания выполнять?

Василий пожал плечами.

— С чего это передумал? Я ж уже сказал, что у меня выбора нет. Говори, чего еще придумал?

Ящер внимательно посмотрел в глаза богатыря.

— Это хорошо, что ты такой… правильный. Есть для тебя еще одно поручение.

Он звонко прищелкнул пальцами, и, как и в прошлый раз, стены раздались, повеял свежий ветерок. Только на этот раз Ящер выбрал для разговора теплое побережье Русского моря.

Василий против воли засмотрелся на огромное оранжевое солнце медленно опускающееся в теплые воды. Тихий шум прибоя приятно ласкал слух. Так и хотелось завалится на мягкий песочек и забыв обо всем наблюдать за солнцем, морем и чайками суетливо кричащими где-то в вышине.

— Значит так, — прервал его мечты голос Ящера. — Живет в Новеграде боярин Светозар. Охочь он больно до диковинок редкостных. Денег на них не жалеет, потому тащат к нему все что только можно чудом назвать. Он и ворованным не гнушиться, все берет. И вот появился умелец, что у меня сапоги спер. Хорошие сапоги, добротные. Вот их боярину и продал. Бережет Светозар сапоги пуще зеницы ока. Но хотелось бы мне их возвернуть. Возьмешься?

Василий пожал плечами.

— Что-то не пойму я тебя. То дудочку восхотел, теперь сапоги. Неужель других нет?

— Да не нужны мне сапоги эти, хоть и не совсем простые они. Семимильные, — недовольно буркнул Ящер. — Просто сам посуди, слава идет, что у Светозара сапоги самого Ящера. Да и сам боярин по всему Новеграду кричит, дескать охраняются сапоги так, что не сможет Ящер вернуть их.

— А что, и правда не можешь? — заинтересованно спросил богатырь.

Ящер махнул рукой.

— Какое там. Мне в земные дела вмешиваться запрещено поконом. Моя б воля, давно уже и сапоги вернул, и Светозара прихватил, что б не хвастался. Ну как, возьмешься?

Голос Ящера был такой жалостливый, что богатырь не выдержал.

— Ладно. Будь по-твоему. Восстановлю я твое грозное имя.

— Вот и хорошо, — обрадовался Ящер. — Тогда бери Маргаста и в путь.

Воздух вокруг богатыря закрутился, и спустя миг яркое утреннее солнце больно резануло глаза. И сразу в уши ворвалось радостное конское ржание.

Василий еще не успел проморгаться, как в плечо требовательно ткнулся нос Тумана. Богатырь похлопал коняку по шелковистой морде.

— Привет, привет, мой хороший. Я тоже соскучился.

Маргаст, уже сидя в седле ухмыльнулся.

— И чего это он к тебе так привязался? Ума не приложу.

Василий вспрыгнул в седло.

— А я добрый, — уверенно ответил он. — И красивый.

Дорога до Новгорода оказалась неблизкой. Солнце уже успело обежать полнеба, а дороге небыло видно конца. Еще и непривычно холодный ветер так и норовил юркнуть под тонкую полотняную рубаху, неприятно холодил кольчугу. Василий зябко поежился.

— Ничего не поделаешь, — пояснил Маргаст. — С Ладоги ветер дует. А то и с самого Варяжского моря. Север.

Изредка, на пути попадались небольшие деревеньки. Бабы заметив издали огромных мужиков на угольно-черных, как осенняя ночь, конях, тревожно загоняли ребятишек в хаты, а мужики, оставив работу, провожали путников хмурыми взглядами.

— Что это с ними? — недоумевал Василий. — Неужто мы с тобой на татей похожи? Хотя ты со своей мордой…

— А что моя морда? — подхватывая шутку, удивился Маргаст. — Могу и другую сделать.

Он что-то прошептал, и бросивший на него взгляд Василий, шарахнулся в сторону. В седле колдуна сидел… сам Василий и радостно скалил белые как снег зубы. Только глаза были знакомого желто-зеленого цвета.

— Тьфу, пропасть! — выругался богатырь. — Предупреждать же надо. Так недолго и заикой стать.

— Во-во, — рассмеялся второй Василий. — Я тоже не понимаю — и как тебе удается без страха смотреть на отражение?

Довольный своей шуткой, Маргаст принял свой прежний облик — черноволосого красавца с длинными висячими усами.

Долгий переливистый свист неожиданно прервал их беседу. На дорогу чуть впереди высыпало с десяток оборванных мужиков. Обернувшись, Василий увидел сзади такие же заросшие бородами до самых глаз, рожи.

— Все витязи, приехали, — насмешливо произнес самый огромный мужик, выразительно помахивая внушительной дубиной. — Слазь с коней.

Переглянувшись, Василий с Маргастом выполнили приказ.

— Так-то лучше, — одобрительно кивнул мужик. — А то ваш брат любит сразу за меч хвататься.

— Вот невезуха, — притворно вздохнул богатырь.

— И не говори, — согласился мужик. — Мало того, что за дырявую кольчугу много не выручишь, так еще и одежку поди от крови отстирай. Одни мучения.

— Так может другую работку бы себе нашел? — участливо спросил Маргаст, незаметно подмигивая Василию. — Вот говоришь, что стирать умеешь. Иди в прачки.

Мужик подозрительно посмотрел на него. На узком, в два пальца, лбу, появилась глубокая морщина.

— Шуткуешь что ли? Так это ты зря. Я думал по-хорошему разойдемся.

— Конечно разойдемся, — Маргаст вызывающе положил руку на рукоять меча. — Брать-то у нас нечего. Нищие мы.

— Ага! — согласился мужик. — По одежке и коням, оно и видно. Только ты это брось.

Он махнул рукой и тут же в землю перед сапогом Маргаста вонзилась дрожащая стрела.

— Видал? — спросил мужик.

— Видал, — согласился Маргаст. И чуть повернув голову в сторону Василия шепнул одними губами. — Лучников пятеро, их я возьму на себя. Задними коняжки займутся. Передних осилишь?

И не дожидаясь ответа богатыря, колдун смазанной тенью метнулся в густые кусты. Почти сразу оттуда донесся сдавленный вскрик.

Выхватив мечи, Василий ураганом налетел на растерявшихся разбойников. Видно очень давно не попадалась татям жертва способная оказать сопротивление. Бросая дубины и вилы, мужики с криками убегали в спасительный лес. Только трое, во главе с разговорчивым главарем, попытались спасти положение.

Окружив богатыря, разбойники настороженно следили за каждым его движением карауля момент, когда можно будет безнаказанно вонзить длинный нож в белоснежное горло. На их беду, ни один не был знаком с воинской выучкой. Притворно опустив мечи, Василий дождался, когда обрадованные мужики безоглядно бросятся на испугавшуюся жертву. И только они это сделали, остро отточенные клинки, полыхнув на солнце впились в незащищенные тела.

Распаленный короткой схваткой, Василий молниеносно развернулся, но все было кончено. Подземные кони, с аппетитным хрустом, разрывали нечто брызжущее кровью. Только с большим трудом в этом нечто можно было узнать человеческое тело. Еще несколько тел, с оторванными руками и ногами валялось у конских ног.

Из кустов, стряхивая с лезвия багровые кровавые капли вышел Маргаст.

— Даже неинтересно, — бросил он в ответ на невысказанный вопрос богатыря. — Мужичье. Хоть бы немного посопротивлялись.

Он бросил нож в ножны. Внезапно его взгляд остановился на противниках Василия.

— Глянь-ка, а этот еще живой.

Живым оказался все тот же разговорчивый мужик. Не обращая внимания на его стоны, колдун ткнул носком сапога в рассеченный ударом Василия живот.

— Давно здесь промышляете? — спросил Маргаст. — И не боязно, почти у стен Новгорода?

— Стервятник вас достанет! — корчась от непереносимой боли, прошипел мужик. — Никто не смеет безнаказанно трогать его людей.