В конце концов, уговаривала она себя, паркуя машину возле дома, в котором жила сестра Рекса с мужем, на улице так холодно и сыро! На рассвете пошел дождь и не прекращался с тех пор; улицы были мокрые и мрачные, небо налилось свинцом. Спеша по тропинке к дому, она ощутила стоящий в воздухе запах сырой земли, поднимавшийся с клумб возле дверей.

Она громко постучала, уверенная, что именно Рекс откроет ей дверь.

Но она ошиблась. Лаура, одетая в бледно-голубую блузку и подходящую по цвету твидовую юбку, открыла дверь и с приветственным восклицанием пригласила Катрин в ярко освещенный холл, беря у нее из рук мокрый зонтик.

— Что за день, — улыбнулась она. — Так темно и мрачно! Представляешь, в это время года не выключать свет целый день! Ах да, — она хмыкнула, — я должна представиться, меня зовут Лаура. — Она поставила зонтик в старинную бронзовую подставку. — А ты Кейт. Рекс говорит о тебе не переставая.

Катрин хотела поправить ее, сказать, что она не Кейт, а Катрин, но глаза женщины были так дружелюбны и теплы, что она проглотила готовые вырваться слова. Может быть, они подумают, что в ней говорит снобизм; а, в общем, не имело значения — Кейт, Кэти или Катрин… Это не важно. Почему она раньше этого не замечала?

— Не может быть, — сказала она, протягивая свой блестящий черный плащ Лауре. — Надеюсь, что только хорошее.

— Ну, знаешь ли, — Лаура встряхнула плащ, прежде чем повесить его в шкаф, — не совсем так.

— Не совсем?

Лаура повернулась к ней:

— Если верить его словам, ты самая невозможная женщина, которую он когда-либо встречал!

Катрин не смогла сдержать улыбку.

— Я не думаю, что я такая уж невозможная. Просто в его присутствии я всегда делаю что-то ужасное…

Вдвоем они пересекли холл и вошли в гостиную. Катрин заметила, что комната пуста. Не только, но и не совсем убрана. Экземпляры «Кларион» и воскресное приложение к нему валялись на креслах, чашка дымящегося кофе стояла на столе. Огонь в камине почти погас.

Она сказала с очевидным недоумением:

— Извини, я, наверное, пришла слишком рано? Но Рекс, кажется, сказал — к четырем.

— Нет. — Лаура подошла к камину и, взяв несколько поленьев из большой корзинки, бросила их в камин. Сразу же вспыхнули огоньки пламени, и комната повеселела. — Ты пришла вовремя.

— Но… — Голос Катрин замер. Что можно сказать, чтобы это не прозвучало грубо?

Лаура выпрямилась и удивленно посмотрела на нее:

— Что-нибудь не так?

— Если я вовремя… то остальные опаздывают?

— Остальные? — Лаура нахмурилась. — Я не понимаю. Рекс позвал кого-то еще? Когда он позвонил вчера, он сказал только, что пригласил тебя. Я поняла, что это будешь только ты.

— Но разве у вас не коктейль?

— Коктейль? Господи, нет! Мы с Бобом ненавидим коктейли. Нет, это день рождения Мелиссы — мы сядем за стол, как только они вернутся. Боб и Рекс отправились с детьми на дневное представление в Одеон. Они взяли машину. — Она посмотрела на часы. — Наверное, сильное движение задержало их, они должны были быть здесь уже минут десять назад. Разве Рекс сказал, что это будет коктейль?

— Нет, — вздохнула Катрин, — не говорил. Он просто сказал — вечеринка, а я подумала — коктейль.

— Ты расстроена?

— Нет, что ты. Я сама ненавижу коктейли.

— Прекрасно. — Лаура подобрала газету с кресла и взглянула на яркий портрет Флейм Кантрелл на первой полосе. — Чуть не забыла, я хотела тебя поздравить! — Она указала на фото, сделанное Катрин возле бассейна в то утро. — Эти фотографии бесподобны. Трудно даже представить, что Флейм Кантрелл позволила тебе сделать снимки, когда она в бикини и с мокрыми висящими волосами, совсем без косметики и сидит в такой позе! — Лаура хихикнула. — Конечно, интервью Рекса тоже превосходно. Любой другой постарался бы сделать сенсацию, а он написал о Флейм с таким сочувствием и уважением. Кто бы мог догадаться, что бедная женщина страдает из-за своего несчастного детства? В общем, вас обоих надо поздравить!

— Спасибо, Лаура, я действительно счастлива, что все так произошло, хотя вначале было очень трудно.

— Мягко сказано, если верить словам Рекса. — Лаура закрыла журнал и бросила его в кресло. — Ты, наверное, хочешь кофе. Садись у огня, погрейся. Я скоро вернусь, и мы сможем поболтать, пока нет детей… потому что, поверь мне, когда они вернутся, здесь будет слишком шумно для разговора. Мелисса и ее друзья сейчас в таком возрасте! Чувствуй себя как дома.

Детская вечеринка! Катрин пришлось скрывать свое недоумение, пока Лаура болтала о Флейм Кантрелл, но сейчас, оставшись одна, она устало опустила плечи. Почему, принимая во внимание то, что она рассказала Рексу вчера, он пригласил ее на детскую вечеринку? Она думала, что знает его лучше; она думала, что он более тактичен. Неужели он не понимает, что раз она не может иметь своих детей, ей трудно приходить на детские праздники. Это все равно что посыпать раны солью. Она любит детей, очень любит, но иногда ей так трудно выносить все это…

Катрин прошлась по комнате, занятая своими мыслями, и остановилась у окна, заметив фотографию.

Это был снимок двух человек. Один из них был Рекс — высокий, темноволосый, атлетически сложенный, а другая — женщина. Сердце Катрин сжалось. Их поза была так интимна. Они стояли под цветущей яблоней и смеялись. Женщина была хрупкая, с тонкими чертами лица и короткими черными вьющимися волосами.

Катрин охватило незнакомое ей прежде чувство ревности.

Она взяла фотографию в серебряной рамке и стала разглядывать красивую незнакомку. У той были высокие скулы, превосходные белые зубы… но глаза были скрыты за темными стеклами очков.

— Вот и я. — Бодрый голос Лауры вторгся в ее мысли. — Тебе со сливками и сахаром?

Катрин покраснела и поставила снимок на место, будто сделала что-то недозволенное.

— Я пью черный, спасибо. — Она подошла к ближайшему креслу.

— Это прекрасный снимок, правда? — Лаура подождала, пока Катрин усядется, и протянула ей чашку кофе. — Самый лучший снимок Бронуин и Рекса. Поэтому я увеличила его и вставила в рамку. — Она улыбнулась. — Даже в школе Бронуин была очень фотогенична. Она всегда получалась самой красивой на школьных снимках.

— Бронуин? — Лаура говорила так, как будто Катрин знала, кто эта женщина.

— О! — Лаура удивленно посмотрела на Катрин. — Жена Рекса. Он разве не говорил тебе о ней? — Она тут же поняла, что так и есть, видя недоуменное выражение Катрин. — Господи!

— Рекс женат? — Голос Катрин внезапно охрип. — Но он сказал мне… что у него нет жены.

Лаура помедлила секунду и, поставив чашку кофе на стол, сказала:

— У него нет жены, Катрин, Бронуин умерла.

Рука Катрин вздрогнула, она чуть не разлила кофе. Но не успела ответить, услышав детский плач.

— Это Джессика. — Лаура вскочила на ноги. — Она поздно легла прошлой ночью, поэтому я уложила ее днем. Катрин, извини… я думала, что ты знаешь.

В глазах женщины светилась такая забота, что Катрин поняла — надо что-то сказать и успокоить ее. Но что она могла сказать? Ее горло так сжалось, что она не могла бы ничего произнести и под страхом смерти.

Лаура опять помедлила, но, услышав очередной крик проснувшейся девочки, торопливо сказала:

— Я должна пойти к Джессике. Извини, Катрин.

Когда Лаура вышла из комнаты, Катрин упала в кресло. Какую ошибку она совершила, когда пришла сюда! Лаура, очевидно, считала, что между ней и Рексом гораздо более близкие отношения, чем на самом деле. И только сейчас Катрин поняла, что она о нем ничего не знает. Она провела с ним ночь, отдала ему себя, раскрыла перед ним душу, рассказав свою тайну. Но не поинтересовалась его тайнами…

Он всегда поддразнивал ее за то, что она так сдержанна и скрытна… Но ведь и он не сказал ей ничего! Да, может быть, ему тяжело вспоминать об умершей жене, рана еще не затянулась, но он должен был ей сказать, что был женат.

Она поставила чашку на стол и встала. Она сейчас уйдет. Когда Лаура вернется, она подыщет какой-нибудь предлог, скажет, что плохо себя чувствует… ну, придумает что-нибудь. Но она должна уйти отсюда, пока Рекс не вернулся.