— Ну отвечай, зачем явился? — повторил Скарлетт. — Если за милостыней, то проваливай! Таким бродягам, как ты, здесь не подают… Ни гроша не получишь!

Он сыпал словами, не давая Малышу рта раскрыть. Мальчугану при этом еще приходилось увертываться от копыт танцующей лошади! А собаки тем временем продолжали рычать и рваться к нему через двор, подняв при этом такой гвалт, что невозможно было разговаривать.

Поэтому мистер Скарлетт был вынужден повысить голос, чтобы добавить:

— Предупреждаю, что если ты сейчас же не уберешься и я еще раз увижу тебя около замка, то за уши оттащу в Кантерк, где тебя упрячут в работный дом!

Но Малыша не смутили ни угрозы, ни грубый тон. Воспользовавшись паузой, он сумел наконец ответить:

— Я не прошу подаяния, сударь, и никогда этим не занимался…

— И не возьмешь, если предложат? — саркастически спросил управляющий.

— Нет, ни от кого.

— Тогда зачем пожаловал?

— Мне надо поговорить с лордом Пайборном.

— С его милостью?

— С его милостью.

— И ты воображаешь, что он тебя примет?…

— Да, поскольку речь идет об очень важном деле.

— Очень важном?…

— Да, сударь.

— Так что же у тебя за дело?

— Это я могу сказать только лично лорду Пайборну.

— Ну так брысь отсюда! Маркиза нет дома.

— Я подожду…

— Во всяком случае, не здесь!

— Я еще вернусь.

Будь на месте тупицы Скарлетта любой другой, он удивился бы необычной настойчивости мальчугана и решительности его ответов. Он задумался бы над тем, что, если уж ребенок добрался до Трэлингера, значит, на то была серьезная причина, и уделил бы ему должное внимание. Но Скарлетт, наоборот, только все больше злился да распалялся.

— С его милостью лордом Пайборном вот так запросто не разговаривают! — орал он. — Я управляющий замка! Обращаться следует ко мне! Если не скажешь, зачем пришел…

— Я могу это сказать только лорду Пайборну и прошу сообщить ему обо мне…

— Ах ты, противный мальчишка! — вышел из себя мистер Скарлетт, замахиваясь хлыстом. — Убирайся, или собаки разорвут тебя!… Берегись!…

Возбужденные криками управляющего, собаки подступали все ближе.

Больше всего Малыш опасался, как бы Бёк не выскочил из за кустов и не примчался на помощь, что весьма осложнило бы положение.

В этот момент, привлеченный яростным лаем собак, в глубине Двора появился граф Эштон. Подойдя к ограде, он спросил:

— В чем дело?

— Да вот мальчишка явился за подаянием…

— Я не нищий! — повторил Малыш.

— Попрошайка подзаборный…

— Убирайся, бродяга несчастный, а то я за своих псов не ручаюсь! — крикнул граф Эштон.

И впрямь, как ни старался Пайборн-младший утихомирить собак, они разъярились не на шутку.

И тут на пороге парадного подъезда показался лорд Пайборн во всем своем неприступном величии. Увидев, что мистер Скарлетт еще не отправился в Кантерк, он размеренным шагом спустился по ступенькам, чинно пересек парадный двор и поинтересовался, в чем причина всего этого шума.

— Да простит меня ваша милость, — ответил управляющий, — тут вот упрямый мальчишка явился, попрошайка какой-то…

— В третий раз заявляю вам, сударь, что я не попрошайка, — настаивал Малыш.

— Чего хочет этот мальчик? — спросил маркиз.

— Поговорить с вашей светлостью.

Лорд Пайборн сделал шаг вперед, принял надменный вид и величественно произнес:

— Вы хотите говорить со мной?

Хотя перед ним был всего лишь ребенок, лорд обратился к нему на «вы». Это было высшим проявлением аристократизма: маркиз никогда ни к кому не обращался на «ты» — ни к маркизе, ни к графу Эштону, ни даже к своей кормилице, полсотни лет тому назад.

— Говорите, — добавил он.

— Господин маркиз изволил ездить вчера в Ньюмаркет?…

— Да.

— Вчера во второй половине дня?…

— Да.

Удивлению Скарлетта не было предела: еще бы, подзаборный мальчишка спрашивал, а его милость держал ответ!

— Господин маркиз, — продолжал ребенок, — не потеряли ли вы бумажник?…

— Да… и где же он?…

— Я нашел его на дороге в Ньюмаркет и принес вам.

И он протянул лорду Пайборну тот самый бумажник, исчезновение которого вызвало столько треволнений и породило столько подозрений и обвинений невиновных в замке Трэлингер. И хотя самолюбие маркиза пострадало — ведь виноват оказался он сам, — обвинения в адрес слуг отпали сами собой и, к великому неудовольствию Скарлетта, не было никакой необходимости ехать в Кантерк за констеблем.

Лорд Пайборн взял бумажник, внутри которого красовалась надпись с его именем и адресом, заглянул внутрь и убедился, что все документы и банкноты на месте.

— Вы сами подобрали бумажник? — спросил он у Малыша.

— Да, господин маркиз.

— И конечно, открывали его?

— Только для того, чтобы узнать, кому он принадлежит.

— Вы видели, что в нем находится банкнота… Но, быть может, вы не поняли ее достоинства?

— Это банкнота достоинством в сто фунтов, — без колебаний ответил Малыш.

— Сто фунтов составляют…

— Две тысячи шиллингов.

— О! Вы знаете это и тем не менее не присвоили себе деньги…

— Я не вор, господин маркиз, — гордо ответил Малыш, — и не нищий!

Лорд Пайборн закрыл бумажник, предварительно вынув из него банкноту и переложив в карман. Между тем Малыш раскланялся и собрался было уже уходить, когда его милость произнес, не подавая виду, что проявление великой честности его тронуло:

— И какое же вознаграждение вы желаете получить за то, что принесли бумажник?…

— Ба! Да нескольких шиллингов… вполне достаточно… — вмешался граф Эштон.

— Хватит и нескольких пенсов, больше и не надо! — поспешил вставить мистер Скарлетт.

Малыш был возмущен недостойным торгом за его спиной, тем более что он ничего не просил, и коротко бросил:

— Не нужно мне ни пенсов, ни шиллингов.

И пошел со двора.

— Подождите, — сказал лорд Пайборн, — сколько вам лет?…

— Скоро будет десять с половиной.

— Кто ваш отец… ваша мать?…

— У меня нет ни отца, ни матери.

— А ваша семья?…

— У меня нет семьи.

— Откуда вы пришли?…

— С фермы Кервен, где я прожил четыре года и откуда ушел четыре месяца назад.

— Почему?

— Потому что фермер, приютивший меня, был изгнан с фермы судебным исполнителем и полицейскими.

— Кервен?… — переспросил лорд Пайборн. — Это, кажется, где-то в районе Рокингема?…

— Ваша милость не ошиблась, — вставил управляющий.

— И что вы собираетесь делать теперь? — спросил маркиз Малыша.

— Вернусь в Ньюмаркет, где мне до сих пор удавалось заработать на пропитание.

— Если хотите, оставайтесь в замке, подыщем вам какую-нибудь работу.

Конечно, это было лестное предложение. Но не подумайте, что оно шло от чистого сердца — такового у высокомерного и абсолютно бесчувственного лорда Пайборна не имелось. Да и не сопровождалось оно ни приличествующей случаю улыбкой, ни ласковым словом.

И Малыш это чувствовал. И вместо того, чтобы поспешно согласиться, он стал раздумывать. А после того, что он увидел в замке Трэлингер, было над чем подумать. Мальчику совсем не нравился ни сам его милость, ни его сын Эштон, с ехидной и злой физиономией, ни, тем более, управляющий Скарлетт, чей грубый прием его сразу возмутил. К тому же следовало подумать и о Бёке. Приглашение касалось Малыша, о Бёке же не было сказано ни слова. А расстаться с верным другом, с которым наш герой делил и счастье и горе, он ни за что бы не согласился.

Однако, даже не будучи уверенным в том, что предложение остаться в замке его вполне устраивает, разве мог Малыш не усмотреть в нем перст судьбы? Рассудок подсказывал мальчику, что следует согласиться, что потом, оказавшись в Ньюмаркете, он может пожалеть об отказе… Конечно, с собакой могут возникнуть затруднения, но позже он найдет способ поговорить о ней… Возможно, со временем согласятся взять на службу и собаку, тем более что сторож она отличный… Кроме того, служба в замке дает какой-никакой заработок и если немного откладывать, то…