Он отключил телефон.

Изабелла прочистила горло.

– Что? – спросил Фэллон.

– Иногда тебя обуревает тенденция чуток грубить людям, – заметила она.

Ее босс сунул руки в карманы куртки.

– Грубить? – сказал он таким тоном, словно впервые слышал это слово.

– Быть резким, – уточнила она. – Жестким. Бесцеремонным.

– А-а-а. Я люблю говорить по делу. А люди имеют свойство тратить время на пустую болтовню со мной.

– Болтовню с тобой? Болтовня предполагает участие двоих или больше людей.

– Я не из болтливых.

– Конечно, из болтливых. Мы же сейчас болтаем.

– Нет, – решительно возразил Фэллон. – Мы ведем разговор.

– Ну надо же, странные эти люди какие-то: возмущаются, что им раздают приказы, особенно человек, который даже не является их официальным начальником.

– Думаешь, я был груб с Рафанелли? – оскорбился Фэллон. – Да я ему великое одолжение сделал. Он же долгие годы охотился за работами Брайдуэлл. Это его конек. Да он с ума сойдет от радости, что может взять под крылышко запасец ее изобретений, не говоря уже о том, что это обеспечит ему карьерный рост. Чиркнет какую-нибудь убедительную статейку для «Журнала паранормальных и психических исследований» и станет легендой в научных кругах Общества.

– Понимаю, – сказала Изабелла.

Они еще немного прошли.

– Ну? – не вытерпел Фэллон. – Так что, черт возьми, мне следовало сказать Рафанелли?

– Часто полезно ввернуть несколько дружественных реплик в деловой разговор. Неплохо бы поинтересоваться здоровьем человека или его детишек.

– Ты шутишь? Стоит упомянуть о здоровье или о детях, так разговор никогда не вернется в рабочую колею.

– Ладно, – согласилась Изабелла.

Они прошли еще несколько шагов. Фэллон пробормотал что-то себе под нос и полез в карман куртки. Раскрыл сотовый и набрал номер.

– Рафанелли? Это снова Джонс. Пожалуйста, привези завтра в Скаргилл-Коув команду забрать артефакты Брайдуэлл. Ты ведущий специалист по параоружию, и я не доверю устройства никому, кроме тебя. Как жена? Увидимся завтра.

И захлопнул телефон.

– Что он сказал? – стало интересно Изабелле.

– Ничего. Ни слова.

– Наверно, ошалел.

– Я отЧАТил его, – надменно заявил Фэллон.

– Да уж, это точно.

– Говорил же тебе, что болтовня о личных делах – пустая трата времени. – Он снова с хлопком раскрыл телефон. – Зато это кое-что мне напомнило: позвоню-ка я лучше Заку. Ему захочется узнать об этих диковинках.

И набрал нужный номер.

– Зак, это Фэллон. Нашел тут в Коуве несколько безделушек Брайдуэлл. Завтра Рафанелли привезет группу, чтобы демонтировать вещицы и отправить их обратно в Лос-Анжелескую лабораторию. Решил, что ты захочешь быть в курсе. Передай привет Рейн. Слышал, она в положении. Поздравляю. Пока.

Он закрыл телефон и выжидающе посмотрел, каков будет вердикт.

– Уже лучше, – похвалила Изабелла. – Но меня осенило, что я могла бы взять на себя всю эту рутину деловых связей в «Джи энд Джи». А что? Хорошая идея.

– Это что, вежливый намек, что я не могу ладить с людьми?

– Не у всякого задатки менеджера, Фэллон.

– Ты права, – решительно подтвердил он. – В будущем я позволю вести всю эту личную словесную чепуху тебе.

– И кто сказал, что ты не в состоянии делиться полномочиями? – улыбнулась Изабелла.

Они дошли до «Сокровищ Туми» и поднялись по наружной лестнице в ее квартиру над магазинчиком. Изабелла остро осознавала присутствие Фэллона, наблюдавшего, как она достает ключи из кармана. Он пребывал в том состоянии, что она называла «его размышлизмами». В тусклом свете горевшей над дверью слабой лампочки его жесткое лицо словно сошло с экрана черно-белой гангстерской ленты сороковых годов. Скрытые страсти, горевшие глубоко внутри него, сделали бы его пригодным на роль либо героя, либо злодея, но какую бы он роль ни выбрал, следовал бы ей согласно своему собственному кодексу.

Изабелла открыла дверь, вошла в квартиру и щелкнула выключателем. И повернулась к Фэллону...

– То, что ты сделал сегодня вечером, – начала она. – То предложение сбросить скелет в океан…

Он смотрел на нее с замкнутым выражением:

– Ну и что?

– Ты ведь знал, что если передать тело властям, то может начаться расследование убийства.

– Вряд ли. Никому в этом округе нет дела до того, что случилось в Коуве двадцать два года назад. Всем нездешним в принципе наплевать на это место. Лишь горстка людей вообще знает о его существовании.

– Знаю. Тем не менее, если когда-нибудь возникнут вопросы в отношении смерти Лашера, все присутствующие сегодня на собрании в таверне подпадут под подозрение.

Фэллон пожал плечами:

– Похоже, у всех имелся мотив.

– Поэтому ты предложил эти пришедшиеся кстати похороны в море вовсе не потому, что какие-то секретные службы ЦРУ появятся в Коуве. Ты сделал это, чтобы защитить людей этой коммуны.

Фэллон не ответил.

Изабелла положила руки ему на плечи и легонько, едва касаясь губами, поцеловала его.

– Ты хороший человек, Фэллон Джонс.

– Просто стараюсь быть прагматичным.

Она улыбнулась и отступила на шаг.

– Не хочешь ли зайти на рюмочку, мистер Прагматик?

Он маячил на пороге, заполнив собой дверной проем. Лицо напоминало своим выражением лицо доблестного рыцаря, готового ринутся в бой.

– Ты, наверно, хочешь поговорить о прошлой ночи, – произнес Фэллон.

Она улыбнулась:

– Ничуть.

Он сузил глаза:

– Нет?

– Прошлая ночь была самой романтичной в моей жизни. Зачем портить ее, пытаясь что-то объяснить?

– Я не собирался объяснять что-то. Мне-то, кажется, все ясно. Но я подумал, что ты могла бы захотеть поговорить об этом. Женщины всегда любят заниматься разборками. После всего, я имею в виду.

– И откуда ты это знаешь?

Фэллон нахмурился.

– Да все это знают.

Она чуть не засмеялась:

– В одном я точно уверена насчет прошлой ночи: она не имеет отношения к теории заговоров.

– Вот уж тут точно никаких секретов, – согласился он.

– По мне, так это уже здорово.

– То есть?

Изабелла взяла его за руки и ласково потянула за собой:

– Входи и выпей со мной что-нибудь, Фэллон Джонс.

Он двинулся в комнату, закрыл дверь и тщательно запер ее. Когда он повернулся, Изабелла увидела, как пылают его глаза.

– Самая романтичная ночь в твоей жизни? – осторожно переспросил он.

– Точно. Тебе ведь тоже было неплохо?

В комнате стало явно жарче.

– Да, – подтвердил он. – Лучше всех.

– Тогда я не вижу, что тут требуется обсуждать.

– Да, – согласился Фэллон. – Больше никаких разговоров.

И с этими словами ринулся к ней, подхватил на руки и решительно отправился в спальню.

– Я так понимаю, рюмочка отменяется, – весело произнесла Изабелла, обнимая его за шею.

Немного погодя Изабелла проснулась с ощущением, что она одна в постели. Открыв глаза, приподнялась и устроилась на подушках. Часы на ночном столике показывали два двадцать ночи.

Знакомый неестественный свет просачивался с дверного проема. На паратуман не похоже, подумала она. Свет исходил от экрана монитора. Фэллон вернулся к работе.

Изабелла откинула одеяло и встала. Она была голой, а в комнате отнюдь не жарко. Сунув ноги в шлепанцы, Изабелла натянула халат.

Подпоясавшись, она прошла по коридорчику мимо ванной в гостиную. Фэллон сидел, уставившись в лэптоп. В мерцающем свете монитора черты его лица приобрели суровость одержимого человека. Сейчас она легко могла бы поверить, что его предком был легендарный алхимик.

– Фэллон?

Он поднял взгляд. При виде ее жестокое выражение сгладилось. В атмосфере витала какая-то энергия. Изабелла поняла, что он вспоминает обжигающую страсть, которую они разделили вместе.

– Прости, – сказал он. – Не хотел тебя будить.

– Над чем ты работаешь? – спросила Изабелла. Она подошла и встала около него. – Над делом «Ночной тени»?