Обстановка в квартире Изабеллы была уютной и какой-то радостной: повсюду пышно зеленели растения и стояла старая мебель. Бывший обитатель однажды ночью исчез, не оставив нового адреса, что было нередким событием в Коуве. Этими запущенными комнатами владел Ральф Туми, у которого на первом этаже находился магазинчик. Ральф предложил жилье Изабелле и сказал, что она может оставить себе мебель прежнего жильца.

Изабелла сняла комнаты, но от мебели отказалась. Фэллон помог Туми снести потертый стол, пару шатких стульев, непривлекательный, покрытый пятнами матрас и ржавую пружинную кровать на городскую свалку.

В ходе последней экспедиции из разреза в матрасе выпал пластиковый мешочек с марихуаной.

– Всегда удивлялся, как он умудрялся платить за квартиру, – заметил Туми, кладя в карман пакетик. – У парня с виду не имелось источников дохода. Как оказывается, он все-таки  был при деле.

– Наверно, это объясняет, почему он так поспешно исчез, – предположил Фэллон.

Скаргилл-Коув располагался на краю Изумрудного Треугольника, района из трех округов Северной Калифорнии. Повсеместно признано, что в этих местах марихуана являлась самой урожайной товарной культурой, экономическим двигателем, который поддерживал  большую часть бизнеса – от лавок «Все для садов и огородов» до бензозаправок. И попутно, как водится, приносил проблемы правоохранительным органам.

Туми созерцал грязный матрас, который они сбросили со скалы в ложбину, служившую в Коуве свалкой.

– Знаете, – произнес он, – Изабелла очень вписывается в жизнь в Коуве. Словно она принадлежит этому месту, как и все мы тут, что ли.

Еще одна потерянная душа в городке, где подобные души составляют основную часть населения, подумал Фэллон.

Когда квартиру опустошили, Изабелла вместе с Мардж из кафе, Гарриет Стоукс, владелицей бакалейной лавки, хозяйками гостиницы Вайолет и Патти выскребли ее снизу доверху. А после заново покрыли солнечной золотистой краской.

Когда высохла краска, несколько жителей Коува предложили Изабелле кое-какую мебель и кухонную технику на замену выброшенному. Она приняла каждый подержанный предмет обстановки,  сияя от удовольствия, словно это были драгоценные подарки на новоселье или дорогой антиквариат. От Мардж ей достались стол, стулья и глиняная посуда. Подержанный диван и низкий столик любезно предоставили Вайолет и Патти. Лампу на подставке в виде Элвиса Пресли ей подарили Оливер и Фрэн Хичкоки, владельцы «Шрама».

Единственным новым предметом мебели была кровать. Весь городишко стал свидетелем ее появления. Огромный фургон с логотипом торгующего со скидкой магазина матрасов перегородил улицу на полтора часа, пока выгружали новый пружинный каркас с матрасом.

Фэллон наблюдал за операцией из окна своей конторы. Будучи проницательным сыщиком, он отметил, что матрас был двуспальным. Увы, эта информация была из серии второстепенных. И ничего не говорила ему о том, что он на самом деле хотел бы знать. Одинокие люди частенько пользуются двуспальными кроватями.

С другой стороны, размер матраса мог свидетельствовать, что в жизни Изабеллы все-таки был мужчина. Ежели так, то парень просто еще не появился. В общем же, по большей части, внешние признаки указывали на то, что Изабелла живет одиноко.

Совсем как я, подумал Фэллон.

Наваливалась усталость, тяжкой ношей пригибавшая его к земле. Чтобы справиться с убийцей, он, по своему обыкновению, потратил много энергии. Сила есть сила, и когда ты расходуешь свои запасы, то приходится давать себе время для того, чтобы восполнить их. Но он знал, что охватившее его глубокое душевное истощение было просто результатом максимального сосредоточения его сверхчувств. Ему довелось убивать не в первый и, возможно, не в последний раз, но справляться с тем вредом, что при этом наносился психике, никак не становилось легче. И никогда не будет, он это знал.

– Еще виски? – спросила Изабелла, направляясь к нему с бутылкой.

Фэллон взглянул на бокал, который покачивал в руке, и, увидев, к своему удивлению, что тот пуст, ответил:

– Да, спасибо.

Хозяйка налила еще одну «оздоровительную» дозу и вернулась в кухонку, где плеснула еще и в свой бокал. Единым махом опрокинула виски и немного закашлялась.

Фэллон встал, подошел к ней и легонько постучал меж лопаток.

– Спасибо, – выдавила она. Потом глубоко вздохнула. – Ух. Совсем «Паршивый денек в Блэк Роке» (фильм 50-х о неприятностях героя в маленьком городке – Прим. пер.).

– Вы в порядке? – спросил гость.

– Да, конечно. Я же агент «Джи энд Джи». С виски я справлюсь.

– Я удивлен, что вы держите под рукой бутылку, – заметил Фэллон. – Думал, что женщины любят белое вино и розовые коктейли.

– Оно и видно, как много вы знаете.

– Да, конечно, а разве нет?

Он взглянул на бутылку. Та была почти полной. Перед этим он слышал хруст печати,  когда Изабелла открывала бутылку, из чего следовало, что хозяйка почала ее, когда наливала ему бокал. Джонсу стало любопытно, откуда Изабелла узнала, какую марку он предпочитает, а затем до него дошло, что она, наверно, видела бутылку с виски, которую он держит в нижнем ящике письменного стола.

«Что странного в том, что она пьет виски той же марки?» – подумал Фэлон. Все установленные имеющиеся доказательства почти сводятся к нулю. Остается только одна единственная привлекательная вероятность: Изабелла приобрела эту бутылку виски для особого случая, если вдруг придется угощать его. При этой мысли что-то в душе Фэллона потеплело.

– Изабелла?

– Хмм?

Она смотрела на него своими поразительными глазами.

– Думается мне, что я сейчас вас поцелую, – сообщил он.

– Хотите совет?

– Конечно.

– Не думайте об этом слишком много, – произнесла Изабелла. – Просто действуйте.

Он отставил свое виски на стол, забрал бокал из ее рук и поставил рядом со своим. Потом, притянув к себе, обнял Изабеллу и поцеловал.

Какое-то крошечное мгновение она не отвечала. А секундой позже воздух вокруг них взорвался ослепительной энергией. Изабелла обняла Фэллона за шею и вернула поцелуй с пылким желанием истинной женщины, отчего запылали все его чувства.

С таким же успехом она могла прихватить кувалду и разнести на кусочки монолитную, как кристалл, тюремную камеру, в которой Фэллон существовал большую часть своей взрослой жизни. Вдруг он стал свободен, целиком охваченный лихорадкой, непохожей ни на что, когда-либо испытываемое им.

– Изабелла. – Слова с трудом давались ему. Словно на него наложили заклятие. Он обхватил ладонями ее лицо: изумление и нечто удивительное распускалось где-то внутри него.  – Изабелла.

Ее непостижимые глаза чуть распахнулись, словно она, в свою очередь, тоже была поражена тем, что происходило.

– Все в порядке, я не хрустальная, не разобьюсь, – пошутила она.

– А я мог бы.

Она снова улыбнулась, поцеловала его прямо под скулой и с полной убежденностью заявила:

– Нет. Только не ты. Ничто не может разбить тебя, Фэллон Джонс.

Казалось, он не мог обрести дыхание. Волосы на затылке стали дыбом. Он теснее сжал ее в объятиях, поцеловал в губы, а потом в шею. С тихим возгласом и ошеломительной страстью она отвечала ему. Она была такой хрупкой, стройной и очень женственной. Он просто боялся раздавить ее.

Фэллон подхватил ее на руки.

– Погоди, – остановила она его. – Там суп.

Он подождал, пока она, потянувшись, выключила плиту. Затем бережно понес через короткий коридор в маленькую спальню и там поставил на ноги около кровати. А когда начал раздевать Изабеллу, то проделал это несколько неуклюже по причине того, что у него затряслись руки.

– У меня этого давно не было, – предостерег он.

– У меня тоже,  – призналась она. – Но уверена, что мы справимся.

Звук собственного смеха поразил его. Глаза Изабеллы светились радостью. Она распустила волосы, а затем взялась за пряжку его ремня.

Они раздевали друг друга в туманной дымке жаркого трепетного наслаждения. Наконец Изабелла предстала перед ним, одетая лишь в трусики. Фэлон смотрел на нее, и его переполняло чувство изумления. Взяв в ладонь ее грудь, он провел большим пальцем по напрягшемуся соску.