– Не знаю, не знаю, – ответил мистер Джонсон, испытывая некоторую неловкость. – Я думал, вас пригласили. Как поживаете?

– Меня пригласили, а как же! – сказал дядюшка Пентстемон и на мгновение задумался. – Пришел посмотреть на чудо, – прибавил он, понизив голос. – Одна из ее девчонок выходит замуж! Разве это не чудо? О господи! Ух!

– Вам плохо? – спросил мистер Джонсон.

– Спину ломит, видно, к перемене погоды, – ответил дядюшка Пентстемон. – У меня для невесты подарок. Вот в этом свертке. Старинная чайница, ею пользовалась еще моя покойная матушка. А потом я много лет держал в ней табачок, покуда не отломалась петля на крышке. С тех пор она мне без надобности. Вот я и решил подарить ее невесте. Все равно, какая мне от нее польза…

Мистер Полли чувствовал, что выходит из церкви на улицу.

Возле церкви толпилось человек десять взрослых и около дюжины мальчишек, которые при виде новобрачных издали радостный нестройный вопль. У каждого мальчишки в руке был небольшой кулек с чем-то; особое внимание мистера Полли привлек мальчишка с оттопыренными ушами и сосредоточенно-мстительным выражением лица. Мистер Полли никак не мог понять, что было у него в кульке. И в тот же миг он получил в ухо целую горсть риса, да так, что из глаз посыпались искры.

– Еще рано, болван ты этакий! – услыхал он за собой голос мистера Ваулса. В ту же секунду вторая горсть рассыпалась барабанной дробью у него по шляпе.

– Еще не время, – кипятился мистер Ваулс, и тут мистер Полли понял, что они с Мириэм представляют собой мишень для двух рядов мальчишек, глаза которых горели жаждой крови, а грязные кулаки сжимали приготовленную горсть риса, и что мистер Ваулс, дирижируя, старается предотвратить очередной залп.

Двуколка стояла у входа в церковь под охраной какого-то бродяги, лошадь и кнут были украшены белыми лентами, заднее сиденье было загромождено корзинами, но оставалось место и для седоков.

– Садитесь, – обратился к жениху и невесте мистер Ваулс. – Старички вперед, молодые сзади.

Усаживались под взглядами злонамеренных мальчишек, готовых в любую секунду открыть огонь.

– Прикрой лицо носовым платком, – предупредил мистер Полли молодую супругу и сел ближе к мальчишкам, проявляя самоотверженность и героизм. Он надвинул поглубже шляпу, закрыл глаза и приготовился к худшему.

– Пли! – скомандовал мистер Ваулс, и по мистеру Полли, нещадно жаля его, был открыт концентрированный огонь.

Лошадь пустилась вскачь, и когда новоиспеченный супруг снова взглянул на мир, то оказалось, что двуколка только что едва избежала столкновения с трамваем, а далеко позади у церковной ограды мистер Джонсон с церковным служкой вели неравный бой с ватагой мальчишек, спасая жизнь поредевшему семейству Ларкинсов. Миссис Пант с сыном мчались через дорогу, спасаясь бегством; отпрыск спотыкался и отставал, увлекаемый беспощадной материнской рукой. Дядюшка Пентстемон в одиночку отражал нападение отряда мальчишек, осыпая, по-видимому, их головы страшными проклятиями. На заднем плане маячила фигура полицейского, взиравшего на происходящее с благодушным безразличием.

– Полегче, милая, полегче, – кричал мистер Ваулс. Потом, повернувшись назад, сказал мистеру Полли: – Это я купил рис. Люблю старинные обычаи. Но-о, пошла!

Двуколка круто вильнула, и оказавшийся поблизости велосипедист издал вопль ужаса, но все окончилось благополучно, экипаж свернул за угол, и остальные участники свадебной церемонии скрылись из глаз мистера Полли.

– Надо сделать старушке сюрприз. Ты покарауль лошадь, а мы отнесем все в дом, пока она не вернулась, – сказал мистер Ваулс.

– А как же ключи? – спросил мистер Полли.

– У меня есть. Ну, ты оставайся здесь, а мы пойдем.

И пока мистер Полли держал под уздцы всю мокрую от пота лошадь и стряхивал пену с удил, мистер Ваулс и Мириэм исчезли в доме, забрав с собой разнообразные корзины и свертки, находившиеся в двуколке.

Некоторое время мистер Полли оставался один со своей подопечной в маленьком тупичке, куда выходил дом Ларкинсов, под перекрестными взглядами любопытных соседей, притаившихся за занавесками. Он думал о том, что вот он женатый человек и, должно быть, имеет сейчас довольно глупый вид, что морда у лошади тоже глупая, а глаза выпученные. Ему вдруг стало интересно, что думает о нем лошадь и нравится ли ей в самом деле, когда ее треплют по холке, или она просто покоряется воле обстоятельств, втайне испытывая к человеку презрение. Знает ли она, что он женился? Потом он спросил себя, не принял ли его священник за последнего дурака, стал гадать, кто прячется за тюлевой шторой в соседнем окне, мужчина или женщина. В доме напротив отворилась дверь, оттуда вышел старик в вышитой феске, он курил трубку, и у него было спокойное, невозмутимое, довольное лицо. Некоторое время он разглядывал мистера Полли с явным, но неоскорбительным любопытством. Наконец окликнул его:

– Эй!

– Привет! – отозвался мистер Полли.

– Можете не держать свою лошадь, – сказал пожилой джентльмен.

– Норовистый конек! – заметил мистер Полли. И почему-то ему на память пришел имбирный эль: – А сегодня он что-то особенно разыгрался.

– Ну, отсюда он не уйдет. Впереди дороги нет, а развернуться здесь негде, – заметил пожилой джентльмен.

– Verbum sap note 4 , – ответил мистер Полли, отпустил лошадь и пошел к дому.

Дверь отворилась как раз в тот момент, когда из-за угла появилась миссис Ларкинс, опираясь на руку мистера Джонсона, за ними Энни, Минни, две подружки Мириэм, миссис Пант с отпрыском и последним, – чуть поотстав, дядюшка Пентстемон.

– Идут! – сказал мистер Полли появившейся на пороге Мириэм, привлек ее к себе и поцеловал.

Она тоже ответила ему поцелуем, и оба перепугались до полусмерти, когда им на голову чуть не упали две пустые корзины, вслед за которыми с третьей в руках появился мистер Ваулс.

– Скоро у вас будет для этого сколько угодно времени, – лукаво подмигивая, сказал он. – Уберите эти корзины, пока матушка не появилась. Я ей такой сюрприз приготовил, она глазам своим не поверит! Ей-богу!

Мириэм убрала корзины, а мистер Полли, подталкиваемый посаженым отцом, очутился в крохотной гостиной. Огромный пирог и здоровенный окорок красовались на столе рядом со скромным угощением миссис Ларкинс, а бок о бок с бутылками хереса и портвейна стояли пузатые бутылки дорогого вина. Безусловно, они больше подходили к свадебному торту, возвышавшемуся на середине стола. Миссис Ваулс, все такая же невозмутимая, разглядывала стол с неким подобием одобрительной улыбки.

– Некуда яблоку упасть, а? – сказал мистер Ваулс, надул щеки, хлопнул несколько раз в ладоши и прибавил: – То-то удивится матушка Ларкинс!

Он отступил на шаг, улыбнулся, развел руками и, пятясь и кланяясь, стал приглашать к столу ринувшуюся на приступ дверей подоспевшую компанию.

– Ах, дядюшка Ваулс! – восторженно воскликнула Энни.

Дядюшка Ваулс был вознагражден.

Гостиная величиной с пятачок была набита битком, поднялась такая сутолока и неразбериха, что долгое время никак не могли рассесться по местам. Все были голодны, и при виде пирога глаза радостно заблестели.

– Усаживайтесь поскорее! – командовал дядюшка Ваулс. – Берите все, что может сойти за стул, и начнем пир!

Две подружки Мириэм втиснулись в гостиную одни из первых, потом захотели было выбраться из комнаты и подняться наверх, чтобы снять жакеты, но вынуждены были оставить всякие попытки к передвижению, зажатые в тисках между мистером Джонсоном и еще кем-то. В этой кутерьме дядюшка Пентстемон, как-то изловчившись, вручил невесте осточертевший ему сверток с подарком.

– На, возьми, – сказал он Мириэм. – Свадебный подарок. – И прибавил, хитро подмигнув: – Вот уж никогда не думал, что придется дарить свадебные подарки!

– Кто говорит, пирог с потрохами? – надрывался дядюшка Ваулс. – Кто это говорит, пирог с потрохами? Ну-ка, попробуй капельку вина. Марта. Подкрепись, тебе это нужно…