- Так расскажи конкретно, чтоб мне было о чем задумываться. А то любуюсь я на твои тюльпаны, а может, надо срочно их тебе возвращать.

   - Оставь. Я же сказал, это от души. Тюльпаны означают нежность. Хрупкость, быстротечность. Уязвимость. Особенно, когда цветут среди зимы. Не их время года.

   - Что-то я не очень понимаю твои ассоциации...

   - Даже нежность?

   - А почему только нежность? А почему не любовь? И, кстати, что у вас обозначает любовь? Роза?

   - Разная бывает любовь. Разные цветы, разные оттенки. Роза тоже в чем-то любовь. Но вот ее надо сто раз подумать, прежде чем принять от вампира.

   - Почему?

   - Потому, что согласно поверью, с красотою розы может сравниться лишь красота девы. И если кто-то срезал для тебя розу, то лишь для того, чтобы срезать взамен твою красоту. Тебя. Роза означает смерть, Лариса. Достойным ответом на подаренную розу может быть только подаренная жизнь. Держи, - он протянул мне расческу. - Косы плести не буду. Не умею и учиться не собираюсь. Охота вам себя уродовать - так делайте это без моей помощи.

   - Тебе не нравятся косы? - я была шокирована едва ли не больше, чем рассказом о розе. - Но это же красиво!

   - К сожалению, не одна ты так думаешь. Поэтому приходится терпеть. Основы традиционной культуры, куда ж деваться. Так что заплетай свою красоту, нам сейчас еще визит вежливости наносить.

   - Кому? - удивилась я. К такому я как-то готова не была.

   - Да надо попрощаться. Потом поедем домой. Ты вполне здорова, так чего и место занимать.

   - К тебе домой? - он все-таки возьмет меня с собой, совсем, навсегда!

   - К тебе домой, Лариса. К маме с папой. Я дарю тебе тюльпаны, а не розы. И я не готов передумать.

   - Но почему?

   - Почему? Наверное, потому, что я не только Высший, но и Древний. Из тех, кто еще сохранил способность любоваться красотою сада, а не только срезать в нем все цветы, на которые наткнешься.

   - Древний? То есть ты, все-таки, очень старый? Даже по вампирским меркам?

   - Да нет, не старый. Я стал Древним, еще будучи довольно молодым. Так у нас называют тех, кто...видел другое солнце. Понятнее объяснить не могу, прости. Но между нами и теми, кого принято называть Новыми, почти что пропасть. Они уже не растят садов, просто не могут, не чувствуют землю, не ощущают биение жизни. Они могут только брать, создавать у них уже не выходит. Вот и бродят по моим оранжереям мои молодые друзья с садовыми ножницами, выклянчивая мои розы, да еще обвиняют меня, что я жадный, цветочки мои берегу. А я - да, жадный. Потому что все еще умею смотреть, не срывая. Так что пока цвети, мой цветочек, а там посмотрим, как оно обернется... Заплела свои косы? Есть, чем завязать?

   - Только заколка твоя.

   - Заколи хоть заколкой. Может и впрямь - разрезать ее тебе на две, в одну косу вы же волосы не плетете.

   - Не надо! - я даже испугалась. Как это можно! Резать, да по живому! - Ты испортишь узор!

   - Он бессмысленен.

   - Он красив. Он живой. Он - это ты.

   - Вот уж не думал, что ты сможешь это так почувствовать, - Анхен покачал головой, провел рукой по моим волосам. - Ну, пойдем друга твоего навещать.

   - Какого друга?

   - Да некоего Петю Ковалева. Помнишь еще, кто это?

   - Петьку? А где он? Что с ним? - странно, до сего момента мысли о Петьке меня не посещали. Вообще.

   - А он, Лариска, на другом конце коридора. Здесь, знаешь ли, очень традиционное размещение палат: девочки налево, мальчики направо.

   - Он что, тоже заболел? - испугалась я. - Но ведь все обойдется, ты же ему поможешь?

   - Ну, шансов не заразиться у него просто не было. А помощь ему моя не нужна, болезнь не смертельная. Проблема с лекарствами решена. Так что, через пару недель поправится.

   - Вампирскими лекарствами?

   - Да вашими, обычными. От этой болезни они вполне эффективны. Тут просто была небольшая техническая проблема, но с ней уже разобрались. Не ожидали столь сильной вспышки инфекции так далеко от Бездны.

   - Так мне не нужна была твоя кровь? Не было необходимости?

   - Не было бы необходимости, заболей ты, как твой Петька, в легкой форме. Но тебе же надо все до крайности доводить. И отношения, и болезни. Приедешь домой, возьми книжку, посмотри, что такое ИТШ, и сама решай, нужна ли тебе была моя кровь, или это я так, на почве сексуального маньячества поразвлекся.

   - А что такое ИТШ? И что ты злишься, я же просто спросила.

   - Инфекционно-токсический шок. А я не злюсь, я так. Предвкушаю наши последующие встречи. Пойдем уже к твоему Петьке.

   Пошли. Сидевшая на посту сестра не то, чтобы попыталась нас не пустить (это как бы у нее получилось - не пустить куда-то вампира?), но, верная долгу, она все же намекнула на недопустимость разноса инфекции по больнице и за ее пределы. В связи с чем походы из палаты в палату крайне не рекомендованы.

   - Я все понимаю, и вы совершенно правы, - мягко произнес вампир, склоняя голову и опуская глаза. - Но, если можно, один раз, под мою ответственность, - голова поднимается, взгляд нежный, просящий, улыбка - сердце потеряешь.

   - Да, конечно. Только, если можно, не долго.

   - Спасибо вам.

   Мы проходим дальше, и я начинаю ржать. Даже не смеяться, а именно ржать. Плечи ходуном ходят, остановиться не могу.

   - А ты учись, Лариска, учись, - подмигивает мне Анхен, - в жизни пригодится.

   Мы останавливаемся у дверей палаты.

   - Так, все, успокаивайся. Лариса, бери себя в руки. Мы не в цирк, мы больного друга навещать пришли. Твоего, кстати.

   Я честно пытаюсь угомониться. И почти справляюсь с выражением лица. Но то, что он мог бы ей приказать, просто приказать, а он предпочел улыбнуться, греет душу, и вылезает глуповатой улыбкой на щеки. Я слишком люблю его.

   - Глаза вниз. На меня не смотришь. Смотришь на Петю, - продолжает он инструктировать.

   - Зачем?

   - Затем. У тебя, когда ты на меня смотришь, глаза начинают блестеть абсолютно нездоровым блеском. Сейчас не время и не место это демонстрировать. Идем.

   Он решительно открывает дверь и заходит. Я за ним. Ой! Огромная палата, восемь мужиков. Как-то я не рассчитывала...

   - Добрый день, мальчики. Вы позволите на пару минут заглянуть к вам в гости?

   Мальчики в возрастной категории от 18 и до бесконечности дружно роняют челюсти, подбирают челюсти, в глазах проясняется даже у тех, кому их давно заволокло туманом. Лица светлеют на глазах. В ответ на его теплую улыбку улыбками расцветают все.

   - Здравствуйте.

   - Конечно, проходите.

   - Будем рады.

   Смотрю на это шоу, позабыв о цели визита. Анхен тихонько толкает меня в направлении одной из кроватей. Петька! Подхожу к нему, сажусь рядом.

   - Неужели мне перед смертью настоящего вампира увидеть довелось! - слышу за спиной восторженный старческий голос.

   - У вас очень ровное дыхание для умирающего. И пульс я слышу даже отсюда. Так что, я бы сказал, что перед выпиской.

   Мне даже не надо было оборачиваться, я в голосе его все это читала - и взгляд, и улыбку, и заботу, и внимание. Знала, что подойдет и присядет. И чуть коснется руки. Заведет разговор, и будет чутко прислушиваться к ответам. И дед вернется домой в блаженном восторге, и рассказами о прекрасном вампире будет заполнен не один вечер. И не в одном доме.

   Даже Петька смотрел сейчас не на меня - на него.

   - Это правда Анхенаридит? - сипло произносит наконец. - Что он тут делает? Откуда?

   - Да он разве скажет? Как ты, Петька? Выглядишь не очень.

   Не очень - это еще слабо сказано. Мраморно-бледный, с синюшным носогубным треугольником и распухшей шеей.

   - Да я в порядке. Как ты? Ты ж не только меня, ты, похоже, всех врачей перепугала. Видела бы ты, с какими лицами они тебя в машину грузили.

   - Ну, врачей перепугать невозможно, они и не такое видели. Скорее решали, в отделение меня, или сразу в морг везти.