– Им понравилось?

Дженни задумчиво покачала головой:

– Всего одной-двум, не больше.

Она остановилась, чтобы отпить глоток вина, и Сидония с умело замаскированным любопытством оглядела ее. У новой соседки были ловкие крохотные ручки и проворные ноги. Казалось, она не в силах посидеть неподвижно ни единой минуты.

– Как раз по поводу музыки я и побеспокоила вас, – осторожно начала Сидония.

– В самом деле?

– Видите ли, я музыкант, каждый день должна помногу упражняться. Уверяю вас, я буду играть только в дневные часы – когда вы уходите на работу, так что музыка вам не помешает.

Глаза Дженни блеснули, она с энтузиазмом вскинула голову.

– Музыкант? На чем же вы играете?

– На старинных клавишных инструментах, главным образом на клавикордах.

– Черт, вот здорово! Как, говорите, вас зовут?

– Сидония Брукс.

– Я слышала ваш концерт в Уигмор-Холл. О, что за чудо! Нет, я не стану возражать. – Она в восхищении всплеснула миниатюрными ручками. – Играйте сколько вам угодно! – Она глотнула вина. – Я обязательно расскажу друзьям, что вы поселились здесь. Все мы связаны с миром искусства, и они будут умирать от желания познакомиться с вами. Если вы не против, я бы хотела устроить небольшую вечеринку в вашу честь.

Сидония допила вино и встала, улыбнувшись:

– Вы очень любезны. С удовольствием бы осталась поговорить подольше, но, к сожалению, мне надо зайти еще в одну квартиру.

– О, к знаменитому доктору О’Нейлу! – захихикала Дженни. – Это, что называется, «лихой парень» – в нем бездна обаяния.

– Мне необходимо повидаться с ним.

– Конечно. – Дженни вновь посерьезнела. – Какая жалость, что вы уходите! Прошу вас, заходите еще!

– Очень благодарна вам за понимание, – ответила Сидония и поскорее улизнула.

Из-за двери квартиры номер один тоже доносилась музыка – на этот раз с компакт-диска звучал голос Каллас в «Норме». К своему удивлению, Сидония услышала, что арии «Пречистая дева» искусно аккомпанирует мужской голос, на октаву ниже. Пение резко оборвалось, когда Сидония позвонила в дверь, и спустя несколько секунд на пороге появился высокий, энергичного вида мужчина в фартуке, с шапкой черных вьющихся волос.

– Добрый вечер, – произнес он. – Чем могу служить?

– Доктор О’Нейл? – спросила Сидония, протягивая руку.

– Да. А вы, должно быть, моя новая соседка. Я видел вас утром с балкона – не подглядывал, уверяю вас, просто полюбопытствовал.

Он был чистокровным ирландцем – об этом свидетельствовало и его мягкое обаяние, и напевный звучный голос.

– Вы позволите войти?

– Прошу вас. Выпьете чего-нибудь? Сам я уже принял порцию.

– Я тоже только что выпила в компании мисс Паркер, но не откажусь.

– Отлично. Кстати, она совсем не «мисс», причем самым решительным образом, если вы понимаете, о чем я говорю. Будете джин?

– Пожалуй, да, – ответила Сидония, невольно подражая выговору доктора.

Он не обиделся.

– Вам нравится мой акцент? Я всегда клялся, что, уехав из Ирландии, я останусь типичным ее уроженцем – более типичным, чем сами ирландцы.

– И правильно. Я никогда не понимала, как могут приобрести акцент люди, всего пару лет прожившие в Америке или Австралии.

О’Нейл протянул ей высокий бокал.

– Ваше здоровье, мисс… или миссис?

– После вашего замечания я едва ли смогу назвать себя «мисс». Я Сидония Брукс, некогда «миссис», но, слава Богу, уже нет.

– Уже не так плохо, верно?

– Да, неплохо.

– А я Финнам – странное имя, если вспомнить, что так англичане называют копченую треску. Работаю консультантом в больнице святой Марии, так что ваши упражнения мне не помешают – я ухожу рано утром и редко оказываюсь дома до семи часов.

Сидония уставилась на него.

– Откуда вы узнали, что я пришла поговорить об этом?

– Ну, я прибыл из страны эльфов, к тому же обладаю даром ясновидения. На самом же деле вчера я работал дома и видел, как вносили ваши клавикорды. Прекрасный экземпляр.

– Я купила их на аукционе в Ирландии год назад. Это инструмент восемнадцатого века, снизу на крышке клавиатуры вырезаны инициалы первого владельца – С.Л. Я часто размышляю о том, что это был за человек.

– Разве устроители аукциона не знали историю клавикордов?

– Только самую недавнюю. Все, что они смогли рассказать мне, – что клавикорды прежде находились, в одном доме близ Дублина.

– Какое совпадение! – Финнан допил джин. – Говорят, что ирландцы отличаются гостеприимством. Может быть, вы останетесь поужинать? У меня найдутся кое-какие запасы, и этого хватит на двоих.

Сидония смутилась.

– Я собиралась пораньше лечь спать…

– Мне жаль нарушать ваши планы, спящая красавица, но, с другой стороны, мне необходима компания.

Да в чем дело, удивлялась Сидония, почему даже звуки этого голоса кажутся невозможно обаятельными?

– Когда заходит речь о силе воли, – ответила она, – мое «я» не существует. Я с удовольствием останусь.

– Тогда пойдемте на кухню. Там мы сможем продолжить разговор.

– Вы позволите осмотреть вашу квартиру? Мне интересно, как может выглядеть внутри такой оригинальный особняк.

– Дайте мне только время запихнуть еду в духовку, и я охотно стану вашим гидом.

Квартира оказалась отличной – просторной и светлой, с окном в форме фонаря в гостиной, откуда две застекленные двери вели на увитый плющом балкон. Выйдя на него, Сидония вскрикнула от неожиданности.

– Как мило вы все здесь устроили – будто маленький сад!

Повсюду на балконе висели и стояли горшки с цветами, даже в старой лохани росла алая герань. В затененной части балкона, где пышно разрослась глициния, Финнан поставил шезлонг, а в солнечной части помещались два металлических садовых стула и стол.

– Не хотите ли поужинать здесь? Я часто так поступаю.

– Прекрасная идея!

Он ушел на кухню, а Сидония облокотилась о перила и взглянула вниз. Ее терраса, находящаяся прямо под балконом, была не видна, зато хорошо просматривались лужайка и клумбы.

– Вы не против, что я буду там, внизу? – спросила она, когда вернулся нагруженный посудой Финнан.

– Ничуть. А вы не возражаете, если я буду наверху? Обещаю не подсматривать, пока вы загораете. По крайней мере, не слишком часто.

– Я буду осторожна, – рассмеялась она. Приготовления к ужину продолжались. Сидония сидела на балконе, потягивая коктейль, а Финнан сновал с кухни на балкон и обратно. Он поразительно спокойный человек, решила Сидония; ей самой захотелось стать такой, вместо того чтобы каждый раз мучиться перед концертом, накапливая напряжение, а потом изливать чувства в музыке, оставаясь полностью обессиленной.

Солнце садилось над парком, окрашивая в розоватые тона остатки стен Холленд-Хауса. С такого расстояния и высоты Сидония едва могла различить здание и не знала, было ли оно просто тенью, восстановленной пустой скорлупой или величественным особняком ее сна.

– Хотела бы я увидеть его во всем величии, – пробормотала Сидония скорее себе, чем своему собеседнику.

– Холленд-Хаус? – спросил Финнан, взглянув в том же направлении.

– Да. – Она отвернулась. – Вы случайно не бывали на представлении театра в Холленд-Парке?

– Несколько раз, и не жалею об этом.

– А вы не знаете, где находятся гримерные актеров?

Ирландец удивился:

– Что за странный вопрос! Наверное, в доме. А в чем дело?

– Я случайно оказалась сегодня там и видела одного из актеров.

– И вам не попало за нарушение правил?

– Нет, я успела ускользнуть, пока меня не поймали.

– Очень разумно с вашей стороны, – рассмеялся Финнан.

– Почему же?

– Потому что на этой неделе они ставят «Джека-Потрошителя». Вы могли подвергнуться опасности.

– О! – воскликнула Сидония и удивилась тему, с какой неприязнью она восприняла это замечание.

Потом, когда ужин был закончен, она попрощалась со своим новым знакомым и вернулась к себе. Внезапно ее осенила догадка: Джеком-Потрошителем называли жестокого убийцу из Ист-Энда в Лондоне викторианской эпохи, а девушка, которую она видела, была одета по моде более раннего времени.