Отчаянье утопающего заставило Роша рвануться к бывшему соратнику - и тут же осесть на пол, получив удар под рёбра. Это был знак - он не считался равным, к нему уже относились как к преступнику.
- К сожалению, господин Белковец, я ничего не могу подтвердить, ибо мысли ваши мне неизвестны. Но ваше отношение к волкодлаку, несомненно, было тёплым, дружественным, хоть и да, не любовным. Однако признаться, меня посещали сомнения.
Место Радона заняла источающая улыбкой змеиный яд Злата Затравская. Её показания колдун уже слушал молча, решив не усугублять свою вину бесполезными возражениями. Потом ему вновь предоставят слово, и нужно подумать, что он скажет. Не оправдываться, не поддаваться эмоциям, а трезво выстроить линию своей защиты. Пусть не за звание мага, но за жизнь и свободу он поборется.
Рош повинился, признал, что нарушил закон, и просил о снисхождении. Откровенно и честно рассказал обо всех своих ошибках, роковой беспечности, человечном отношении к беременной оборотнице. Божился, что в сговор с ней не вступал, о замыслах против Стратарха Железняка не знал и просил проверить его честность любыми способами.
Председатель усмехнулся:
- Безусловно, мы так и поступим, потому что Конклав должен знать всю правду. Вы же, господин Белковец, лишаетесь звания мага второй квалификации и до полного выяснения обстоятельств дела приговариваетесь к тюремному заключению. Уведите и примите надлежащие меры.
Рош вздрогнул: сбывались все его кошмары. Попытки умилостивить архимагов окончились ничем.
Колдуна вывели из зала, скрутили руки за спиной и, накинув на горло магический контур, повели в узилище. Но не в камеру, а в пыточную комнату.
Двое боевых магов крепко держали его, пока один из архимагов (такое в случае с чародеями не доверяли палачу) фиксировал его руку в тисках. Раз - и специальное устройство легко сломало кисть. Рош взвыл от боли, но это было только начало: чтобы лишить его малейшей возможности колдовать, ломали пальцы.
Побелевшая, вспухшая, покрывшаяся багровыми пятнами рука плетью повисла вдоль тела. Теперь пришла очередь второй.
До крови прокусив губу, колдун радовался тому, что хоть язык ему не вырвут, но наденут специальный ошейник. Он сдавливает горло, позволяя дышать и даже тихо разговаривать, но блокирует любые попытки колдовства. Поговаривали, что если пытаться его обмануть, задохнёшься.
Наградив Роша ударом в живот за слишком яростное сопротивление, маги сдали его на поруки тюремщикам, связанного и беспомощного. Казалось бы, зачем вновь стягивать верёвками, раз чаровать уже не в состоянии, но у вершителей правосудия было иное мнение на этот счёт.
Колдуна втолкнули в низенькую камер, обитую достопамятным металлом, гасящим чары. Не устояв на ногах, Рош упал на колени, едва не стукнувшись носом о пол.
Зазвенели кандалы, защёлкнулись на ногах. После этого тюремщики развязали колдуну руки, окриками и тычками заставили встать, чтобы приковать к стене за истерзанные запястья. И наконец пришла очередь ошейника. Его затянули туго, будто хотели, чтобы Рош в тот же день задохнулся.
Резкая боль в горле, смешанная с жаром, свидетельствовала о том, что магия заступила на службу.
Лязгнул затвор тяжёлой двери, оставив Роша в одиночестве. Убедившись, что цепи позволяют, он сполз по стене на соломенную подстилку, подставив ноги тонкому лучу света, пробивавшемуся сквозь решетчатое окошко, и трижды проклял тот день, когда вздумал поохотиться на лису. Но свою судьбу не перепишешь.
Бажена который час донимала соседку своими: 'Не верю!'. Она заходила на постоялый двор 'Три синички' сказать, что согласна переехать в Каратор помощницей Роша, и там узнала о переполохе, поднятом сбежавшим волкодлаком. Там же столкнулась с магами, с пристрастием досматривавшими вещи колдуна. Разумеется, возмутилась, по какому праву они это делают, и получила отповедь: не лезь в дела Конвента.
Любая другая бы отступила, сидела бы молча, сокрушаясь о недостойном знакомом, но только не Бажена Тёплая. Она тут же сорвалась, побежала в Конвент, устроила грандиозный скандал, но добилась приёма у Секретаря Палаты живоборцев.
Услышанное повергло её в ужас. Бажена отказывалась поверить, что Рошер Белковец преступник. Понурая, она вышла на улицу и побрела прочь, пытаясь свыкнуться с этой мыслью, но не смогла. Рош ей нравился, Бажена знала его и пребывала в уверенности, что его использовали. Эта нечисть обманула колдуна, воспользовалась его добротой, душевностью… Хотя магичка в глубине души её оправдывала и даже восхищалась смелостью.
Когда волнение улеглось, Бажена наконец успокоилась и уселась за стол. Якобы, чтобы написать весточку родным, но на самом деле - чтобы всё обдумать.
Безусловно, разумно было бы погрустить пару дней и порадоваться, что не запятнала себя связью с Отлучённым, но вот Бажены всегда поступала по-своему. Вот и сейчас сидела, грызла кончик пера, выводила и зачёркивала фразы, и думала.
Во Властене её ничего не держит, назначения нет, всё равно по дорогам шататься. А Рош пострадал за зря. И учитель из него хороший… Может, и не только учитель.
Бажена стыдливо улыбнулась своим мыслям и быстрее застрочила по бересте: бумага и пергамент ей не по карману, да и с такими руками, как у их священника, только на таком и писать.
Дописала, свернула и бросила подруге, что идёт на почту.
- Я, пожалуй, не стану тебя больше стеснять, пора начинать самостоятельную жизнь. В Конклаве сегодня подтвердили, что рассчитывать мне не на что. Училась средне, средств нет, связей тоже…
- Хочешь, я попытаюсь поговорить кое с кем?
- В ученики к лекарю не пойду! - фыркнула Бажена. - Спасибо, но вольным магам тоже неплохо живётся. Вот, родных в кой-то веки увижу. Пожалуй, с утречка и уеду.
Разумеется, в письме ничего такого магичка не писала: в родную деревню она не собиралась.
После почты Бажена направилась в Академию, подловила одного из преподавателей и выпросила разрешение воспользоваться библиотекой. Безусловно, собрание книг Конклава полнее, но не бесплатно, а лишних средств у магички не было. Да и не хотелось, чтобы кто-то знал, чем она интересовалась.
Засидевшись в библиотеке до темноты, Бажена, задумчивая и серьёзная, направилась в сторону тюрьмы. В кулаке зажата монетка, под полушубком - сладкий гостинец.
Магичка знала, что повидаться с узником её никто не пустит, поэтому даже не пыталась просить. Зато телепортом воспользоваться никто не запретит. Она и воспользовалась, подтвердив свои умения.
Лёгкий хлопок, к счастью, не привлёк внимания часового. Тёмным зев телепорта тоже не выдал Бажену, разве что опытный взгляд различил бы хоровод искорок, рассеявшийся через доли мнгновения.
Она поспешила присесть на корточки и замереть, пережидая обход.
Её удачно выбросило в сугроб, так что спрятаться было несложно.
С бешено колотящимся сердцем Бажена мелкими перебежками перебралась к стене.
Решётчатые окошки на уровне земли замело, все они казались такими одинаковыми. Какое же из них? Звать бесполезно, любой откликнется, оставалось только опять рискнуть. Если что - она преступления не совершала, потому как официального запрета Конклава на общение с узниками не было. Ну, пожурят её - и всё. Обидно, конечно, весь план насмарку, но так хотя бы попыталась.
Бажена мысленно хихикнула: давно, давно она так не рисковала. С пятого курса, когда на спор пробралась в комнату госпожи Алексии и стащила бутылочку с реактивом.
Расстегнув полушубок, магичка спрятала за полами руки и сотворила маленький светлячок. Бережно прикрывая ладонью, запустила его в первое окошко: как раз по размеру, прошёл между прутьями. Пустая камера. В следующей оказался кто-то непонятный - и так дальше, пока светлячок не вырвал из мрака лицо задремавшего Роша.
Быстро погасив магию, Бажена попыталась сотворить зеркальный экран, надеясь, что в темноте-то он сработает. Опустилась на корточки и тихо позвала колдуна по имени.