Как ни хотелось уходить, пришлось, потому что магистр Айв поддержал просьбу Лазавея. Стояла, прижавшись ухом к замочной скважине, надеясь услышать хоть слово, но увы, заклинания маги ставить умели.

   Разговаривали долго, около часа. Наконец позвали меня и устроили головомойку. Всплыло незаконное проникновение в дом - обвинительно глянула на Лазавея, тот покачал головой, скосив глаза на Осунту, - а за него полагалось наказание. Услышав, какое, я бы предпочла исключение - три недели бок о бок с Тшольке в том самом неспокойном месте, о котором вскользь упомянул Лаэрт. Буду переводчицей с демонического.

   Осунту тоже не устраивало моё общество, но она смолчала, только губы дрогнули. Приглядевшись, поняла, что Тшольке плакала. Не глядя, она вытащила кошелёк и протянула мне:

   - Держи. Купишь, что нужно. Я ещё столько же тебе должна. И, - Осунта выдержала паузу, - можешь больше не пакостить: надобность отпала.

   Осунта шумно отодвинула стул и села, повернувшись лицом к окну. Ректор предложил ей воды, Тшольке отказалась, потом встрепенулась, зло глянула на меня, и вышла, громко хлопнув дверью.

   - Мягко, - пробормотал Лазавей, проводив Осунту глазами. - Я думал, будет хуже.

   - Вы о наказании или её реакции? - осведомился магистр Айв. - Осунта - великолепный маг, я не стану рушить ей жизнь из-за неудачных отношений и вспыльчивого характера. Но, как мужчина, вас понимаю - наверное, хм, оно того стоило.

   Лазавей не ответил. Погружённый в себя, он вертел амулет на шнурке.

   - Вторую часть штрафа заплачу я, - неожиданно заявил Лазавей. - Тут и моя вина. И, прошу, не придавайте дело огласке. И дело не в моем имени - репутация Осунты серьёзно пострадает. Да и Агнии ни к чему: затравят. Благодарю за понимание.

   Магистр поднялся со стула и тоже вышел, оставив меня наедине с ректором. Тот дал необходимые указания, велел забрать у преподавателей план занятий, чтобы не отстать в учёбе, и напоследок добро усмехнулся:

   - Утащила, русалка, на дно!

   Оставалось только гадать, что имел в виду магистр Айв.

   До отъезда с Лазавеем поговорить не удалось: тот сознательно меня избегал. Видимо, вынужденная исповедь негативно отразилась на отношении к её виновнице. Однако перебрасывать нас с Тшольке предстояло именно ему, так что скрыться магистру не удалось.

   Уезжали мы через два дня, в конце учебной недели. Утром, что, собственно, привычно. Зато непривычным стало желание Лазавея сказать мне пару слов наедине, не под перекрёстным огнём глаз Осунты. Смирилась она лишь для вида, внутри же, я чувствовала, бушевало желание вернуть обратно былую добычу.

   Мы спустились в холл. Здесь ввиду раннего часа было тихо, но Лазавей всё равно тщательно проверил все закоулки, будто опасался, что какая-то ранняя пташка притаилась под лестницей или кадкой с цветком.

   Я, позёвывая, села в кресло, гадая, зачем подымать нас задолго до рассвета. Демоны разбегутся, что ли?

   - Помиритесь с ней, - не оборачиваясь, попросил Лазаей. - Зачем наживать врагов на пустом месте?

   Прикусила губу, чтобы не напомнить, кто начал первым. Меня постигло разочарование: как, это всё, о чём хотел поговорить магистр? Получается, Осунта для него что-то значит. Видимо, не столько, сколько бы она желала, но больше, чем думала я.

   Низко опустила голову, чтобы скрыть горькую усмешку. По сравнению с Хендриком это легко: с Лазавем не прожила и дня, он не клялся мне в любви. Общение с демонами и вовсе решит проблему: если там боевые действия, то вздыхать о несчастной любви будет некогда. Как бы выразился в такой ситуации Шкварш?

   Задумалась, подбирая подходящее выражение, и не заметила, как подошёл Лазавей. Он остановился вплотную к моим коленям, практически касаясь их, упёрся одной рукой о стену и начал буравить взглядом. Не выдержав такого пристального внимания, подняла голову.

   Игра в гляделки длилась минуты две, затем Лазавей выпрямился и заговорил:

   - Вам обеим смягчили наказание. Магистр Айв по закону должен был одну уволить, а другую исключить. И там, и там - без права восстановления.

   - Вы заступились? - догадалась я.

   Магистр кивнул:

   - Всё случилось из-за меня, из-за того, что не доглядел. Просто не допускал подобного варианта. А ведь видел, что назревает.

   - Мне от вас денег не надо, - вспомнив о штрафе, на одном дыхании выпалила я. - И вы ни в чём не виноваты, просто магистр Тшольке - собственница, а я - дура.

   - И ни капли не собственница? - со смешком поинтересовался Лазавей.

   Смутившись, уделила пристальное внимание растению в кадке. Сколько там у него листьев? Интересно-то как!

   - Значит, прояснить ситуацию до отъезда вы не желаете? - Мне показалось, или в голосе магистра промелькнула обида. - Хорошо, вернёмся к Осунте.

   - Хочу! - я аж подпрыгнула в кресле и горящими глазами уставилась на Лазавея. Руки от волнения подрагивали. Мстительно напомнили: - Вы обещали в кабинете ректора.

   Магистр вздохнул, привычным нервным жестом накрутил на палец амулет и обошёл по периметру холл.

   - Итак, касательно вас. Даже не знаю, что сказать.

   - Я вам нравлюсь? Хоть чуть-чуть? - Смелость города берёт, возьмём приступом магистра.

   - Нравитесь, - с улыбкой подтвердил Лазавей. - Всегда нравились.

   -А Осунта? То есть магистр Тшольке?

   Магистр замялся, а потом процедил:

   - Любовница. Бывшая. Хотя она считает иначе, вы сами знаете.

   Воцарилось неуютное молчание. Лазавей будто досадовал на себя за излишнюю откровенность, а я не знала, как далеко могу зайти в расспросах. Удобно ли интересоваться, какие чувства связывали любовников? Просто постель или нечто другое. Я бы, к примеру, за такой вопрос по лицу стукнула.

   - Всё кончено, - обронил магистр.

   А? что кончено? Для меня или для Тшольке?

   И тут снова пришлось краснеть и мысленно считать подземные ярусы: Лазавей пожелал узнать, что именно испытывала я.

   - Нет, то, что бескорыстно, я вижу. Только вариантов-то много, Агния: от банальной постели до любви. Первое, - он на мгновенье задумался, - пожалуй, отметём, иначе бы проделывали разные штучки, вроде упавших книг. Хотя, на празднике святого Йордана вы именно этого хотели. Да-да, Агния, нечего изображать святую невинность! Взрослые люди, говорю, как есть. Итак: влюблённость?

   - Я не знаю, где грань между любовью и влюблённостью, - тихо ответила я. - Вы требуете невозможного, допрашиваете, а сами до сих пор не определились, нужны ли вам мои чувства. Магистр Лазавей, скажите, не бойтесь сделать больно, я...

   - Не скажу. По-моему, я и так достаточно откровенен. Значит, любовь, - подвёл итог Лазавей и наконец-то сел. Между нами был столик для корреспонденции, расстояние вытянутой руки.

   - Да, Эдвин, я люблю вас, - тихо, чтобы не услышал, пробормотала я, а вслух добавила: - Наверное, нам пора?

   - Есть ещё пара минут. Боитесь?

   Покачала головой. Сейчас нет, страх появится потом, когда створы перехода выбросят нас с Осунтой в самое пекло. Пока же на душе лёгкая грусть, тоска по Марице, друзьям, учёбе... и ему, Лазавею, которого могу больше никогда не увидеть. Вот этого я боюсь.

   Магистр взял меня за руку, успокаивающе погладил, заверив, что Тшольке не допустит дурного. Я и так это знала: в трудную минуту она забывала былые обиды. Да и смысл избавляться от меня, когда любимый дал отставку, а сама балансируешь на острие ножа? Уверена, ректор проверит, если вдруг со мной что-то случится.

   Лазавей убрал руку и встал. Я тоже поднялась - и оказалась в объятиях магистра. Его губы на краткий миг коснулись моих, и Лазавей отстранился. Я даже не успела запомнить, почувствовать, каково это - целоваться с ним, поэтому решила повторить, повиснув на шее у магистра.

   - Тише, вы меня задушите! - ловко вывернувшись, рассмеялся мерзавец. - Я всего лишь пожелал вам доброго пути. А вот если вы начнёте отвечать, то так никуда и не уедете. Осунта заждалась, Агния, пойдёмте.