– О чем, черт подери, ты говоришь? – спросил редактор.

– Золотая лихорадка, старина, – ответил Джеральд и пропел себе под нос:

Как много золота, говорят, – хэй?

На дальних берегах залива Голуэй?

– Должен заметить, – продолжал он, – что и у там есть представители. Вчера мне звонили из всех ных компаний королевства, занимающихся косметикой – кроме «Нефертити», естественно, – чтобы разузнать подробности. Я сделал все, чтобы еще сильнее подогреть их интерес, но боюсь, это слишком рискованно. Единственное, что мешает мне заработать состояние, – признался он, – неприятный факт: в заливе Голуэй водится несколько дюжин разновидностей этих проклятых водорослей, а я, откровенно говоря, не имею ни малейшего представления о том, какая же из них является волшебной. А эта деталь, как выяснилось, является жизненно важной. Если «Радар» сумеет это выяснить, они нас обойдут.

Редактор «Санди Проул» задумался, а потом покачал головой

– Нет. Тогда бы Уилкс так бы не возмущался. Хотя… Возможно, он полагает, что мы нашли ответ на этот вопрос, но пока держим секрет про запас. В любом случае следует выяснить, где они добывают эту дрянь, и заполучить образец. Игра стоит свеч. Мы можем привлечь к нашей газете множество женщин…

Диана сдвинулась в сторону от толстой красной свечи, стоявшей между ними. Они изучали друг друга. Наконец, Френсис удивленно проговорил:

– Странно: оказалось, что знать – совсем не то же самое, что увидеть.

Диана продолжала пристально смотреть на него. Она вдруг почувствовала, что ее рука, лежащая на столе, задрожала, и поспешно спрятала ее. Медленно и внимательно изучала она каждую черточку его лица. Наконец, сделав над собой усилие, спросила:

– Вы очень на меня сердиты, Френсис?

Он покачал головой:

– Теперь я не сержусь. Раньше – да. Сначала я был возмущен, но потом до меня начал доходить смысл того, что произошло. Когда я сумел разобраться в своих чувствах – изумление, оскорбленное тщеславие и тревога – больше всего именно тревога, мне стало ясно, что не следует давать волю злости. Прежде всего я должен был 'взглянуть на собственные действия – за четырнадцать лет я потерял право на возмущение, но не на тревогу. Я по-прежнему очень обеспокоен.

Он помолчал, продолжая изучать лицо Дианы.

– Теперь я стыжусь своего раздражения. Мой Бог! Сердиться на вас! Сожалеть о том, что я не смог вам помешать! Это будет мучить меня всю жизнь. Непросттительно. Нет, я не сержусь, мне стыдно. Но не только… Френсис смолк, почувствовав, как она коснулась его руки. – В чем дело?

Официант принес меню.

– Нет, нет, позже, – раздраженно сказал Саксовер. – Принесите нам шерри… Так что я говорил? – Он снова повернулся к Диане.

Диана не могла ему ничем помочь. Она не слышала ни единого слова из того, что он сказал. Они продолжали смотреть друг на друга.

Наконец Френсис проговорил:

– Вы не замужем?

– Нет, – ответила Диана.

Он озадаченно посмотрел на нее.

– Я думал… – начал он и остановился.

– Что вы думали?

– Ну, я не совсем уверен… из-за этого?

– В той степени, что я не воспринимаю мир, как большинство женщин. Впрочем, вряд ли меня можно считать типичной: я знала только одного мужчину, за которого действительно хотела бы выйти замуж… Откровенно говоря, мне интересно, как брак будет сочетаться с новым порядком вещей. Люди, которые смогут любить друг друга на протяжении двухсот или трехсот лет, вряд ли встречаются часто.

– А разве он сочетается, если говорить вашими словами, с нынешним порядком вещей? – поинтересовался Френсис. – Люди просто приспосабливаются. Не вижу причин, почему бы они не стали приспосабливаться – дальше. Например, браки, заключенные на определенный срок, с заранее оговоренными условиями – так составляются договоры на аренду собственности.

Диана покачала головой:

– Все гораздо сложнее. С точки зрения антропологии: в настоящее время главной социальной ролью западной женщины является роль жены; затем – матери; в высших и средних слоях общества она иногда имеет статус соратницы, в остальных классах эта роль находится в самом, конце списка, а в большинстве не западных стран она и вовсе сведена к нулю. Однако как только возникает перспектива продления срока союза от пятидесяти до двухсот или трехсот лет, возможны самые разнообразные варианты. Я магически не сомневаюсъ^ что в такой ситуации сотрудничество выйдет на первое место. А поскольку наши социальные законы, общественная пропаганда и часть торговли пытаются убедить девушек в необходимости приобретения статуса жены, перенесение акцента вызовет самую настоящую социальную революцию.

К счастью, это станет ясно только через некоторое время, иначе против нас ополчились бы все молодые женщины. Быть женой так легко – за тебя почти все делает природа. Мозги тут не нужны, достаточно привлекательной внешности, да и ее можно получить за деньги. Быть соратницей – гораздо более сложная штука; приходится шевелить мозгами, и тут не купишь бутылочки с притираниями – они все равно не помогут. Эта идея не будет пользоваться популярностью, но сначала они ничего не сообразят. Просто не поверят, даже если им кто-нибудь и объяснит. Все склонны считать, что нынешние антропологические принципы поведения являются законами природы. Поэтому все женщины должны быть хорошенькими милашками с куриными мозгами, и все любящие мужья, все страдающие леностью мысли будут на нашей стороне, ибо единственное, что они увидят в возможности долгой жизни, – дополнительное время для игр в спальне.

Не сводя с нее глаз, Френсис медленно улыбнулся.

– Вот это настоящая Диана, – сказал он. – Кое-что за эти годы я успел забыть.

Диана застыла.

– Тут нет ничего… – начала она, а потом смолкла. Быстро заморгала. – Я… – снова начала она. И векочила на ноги. – Через минуту я вернусь, – бросила она уже на ходу и, прежде чем Френсис успел что-нибудь сказать, была уже в другой части ресторана.

Он сидел, потягивая шерри, бессмысленно уставясь на оставленную Дианой шаль. Подошел официант и положил перед ним и перед тарелкой Дианы большое меню. Френсис заказал еще один бокал шерри. Примерно через десять минут Диана вернулась.

– Пора заказывать, – сказал он.

Официант принял заказ и ушел. Наступившее молчание возило затянуться. Диана слегка наклонила красную свечу, так что воск начал медленно стекать вниз по одной стороне. Потом довольно резко спросила:

– Вы слышали шестичасовые новости?

Френсис не слышал.

– Так вот, примите к сведению, что министерство сельского хозяйства Ирландской Республики опубликовало указ запрещающий добычу морских водорослей без соответствуютщей лицензии. – Она сделала паузу. – «И после того как ты занялся экспортом водорослей…тут-то ты и превратился в Пэдди*?»

– «Вовсе нет!»

– «А вот и да! Правительство-то заявило, что ты не можешь заниматься своим промыслом без бумажки»… Лицензии, – добавила она, – очевидно будут выдаваться, когда правительство придет к решению, какую пошлину следует взимать. Тут все здорово развлекутся.

– Кроме тех несчастных женщин, которые с надеждой ждут чуда, – напомнил Френсис.

– Ну, их это не очень удивит, – успокоила его Диана. – Слово «чудо» часто встречается в женских журналах. Никто и не думает, что оно что-нибудь действительно означает. Это нечто вроде украшения для дерьма чтобы не угасала надежда.

– А зачем вам вообще потребовалось затевать эти глупости с водорослями? – поинтересовался Френсис.

– Чтобы отвлечь их, – объяснила Диана. – Мои конкуренты страдают от излишней доверчивости. Пройдет немало времени, прежде чем они сообразят, что это полнейшая чепуха. А пока клиенты будут требовать крем из водорослей, лосьон из водорослей, станут употреблять водоросли на завтрак и все такое прочее, так что конкурирующие фирмы не очень пострадают в материальном отношении. Я заранее заготовила несколько статей и могут поместить их в разных газетах; в одной из них говорится, что рецепт сохранения красоты, в состав которого входят водоросли, был придуман еще в глубокой древности, его удалось восстановить только сейчас – миф о Венере, выходящей из морской пены, символизирует связь моря красоты в представлении древних. Здорово, правда? По моим расчетам, должно хватить как минимум на два года, может быть, на четыре, а затем кто-нибудь заметит, что все эти глупости с водорослями не дают тех результатов, которых добивается «Нефертити». К тому времени выяснится * Шутливое прозвище ирландца. что «Нефертити» применяет в своей практике абсолютно новый электронный прибор – при помощи ультразвуковой стимуляции клеток, расположенных под эпидермой, восстанавливает эластичность тканей, что и является секретом истинной глубинной красоты. Знаете, если потребуется, я могу придумывать такие штуки до бесконечности.