— Какой день, Армистед! Какой день!

— Правда, чудесный день, мадам. Предвестник многих подобных ему, осмелюсь заметить.

— Он так нетерпелив,— с нежностью вздохнула Утрата.

— Он — пылкий любовник, мадам.

— Армистед, ты его видела?

— Не очень отчетливо, мадам.

— Он так красив. Я не видела более красивого мужчину.

— Я рада за вас, мадам.

— Армистед, чем я заслужила такую любовь?

Игрой на сцене, подумала Армистед. Несомненно, она исключительно красива. Удерживать его шесть месяцев, ограничиваясь разговорами о добродетели и постоянно намекая на капитуляцию — хорошо сыграно, мадам. Да, вы действительно заслужили свой маленький успех у Его Высочества.

— Мадам так красива — я еще не видела вас такой прекрасной, как сегодня.

— Думаешь, он остался доволен мною, Армистед?

— В этом можно не сомневаться.

— О... Армистед. Его утонченность, неотразимая добрая улыбка, нежность мелодичного и одновременно мужественного голоса сохранятся в моей памяти даже тогда, когда я забуду детали этой сцены.

— Я уверена, он будет счастлив услышать это от вас, мадам.

— Вероятно, да. Я запишу это, пока не забыла. Но я действительно так считаю, Армистед. Это ощущение исходит из моего сердца.

— Мадам не только актриса и великая красавица, но и поэтесса.

Утрата торжествующе улыбнулась своему отражению.

Итак, сообщила миссис Армистед господину Фоксу, она продолжала в тот вечер восхвалять красоту и достоинства принца. Это действительно было шагом вперед. Даже Утрата знала, что теперь она не сможет более уклоняться. Она была готова стать любовницей принца Уэльского.

ФОКС НАНОСИТ ВИЗИТ ШЕРИДАНУ

Эта встреча стала первой из многих. Принц заявил, что он никогда не был так счастлив. Он жил ради радости этих свиданий; сознание того, что он может в любой момент попасть в беду, делало их еще более волнительными. Кью-Гарден. Остров Ил-Пай. Отныне, сказал Георг, эти места будут для него раем.

Каждое свидание было приключением. В темном плаще принц выскальзывал из Дауэра и пробирался в назначенное место; однажды ему и Фредерику пришлось изображать из себя сторожей. Как они смеялись, планируя бегство через стены!

Наслаждаясь романтическим приключением, принц негодовал. Почему это необходимо? — постоянно спрашивал он Фредерика. И не важно, что они получают от этого удовольствие. Он, принц Уэльский, должен покидать дворец, как вор. В этом виновен король-зануда, для которого наивысшим удовольствием было фермерство, изготовление пуговиц, воспитание детей, питье лимонада и игра в триктрак. Король, никогда не изменявший своей жене. Принц вовсе не осуждал верность. Он будет верея Утрате до своей смерти, но в то же время Фред должен согласиться, что их отец — скучный человек. При такой жене, как их мать, было бы более естественным иметь одну или двух любовниц.

Фредерик, как всегда, соглашался с братом и участвовал в ночных приключениях с таким энтузиазмом, словно он был их главным героем.

И затем — свидания с Утратой, закутанной в плащ; прогулки под кронами деревьев, разговоры о будущем, периодические объятия; Фредерик стоял на страже с одной стороны, лорд Мальден и служанка — с другой.

Поначалу это было замечательно, но пылкого влюбленного не могло удовлетворить гулянье по полянам Кью, часто прерывавшимся из-за появления посторонних.

Необходимо было придумать кое-что получше; Георг, Фредерик и Мальден решили, что следует воспользоваться островом Ил-Пай.

— Будет гораздо удобнее, если Ваше Высочество приплывет на остров, где вас будет ждать миссис Робинсон.

— Хозяева гостиницы испугаются,— сказал Фредерик.— Что если об этом узнает наш отец?

— Всегда есть выход,— сказал лорд Мальден. Например, зачем владельцу отеля и слугам знать правду? Им можно сказать, что в гостиницу прибывает джентльмен высокого положения. Если принц закутается в плащ и закроет лицо, они ни о чем не догадаются. Он, Мальден, все организует. Небольшая мзда уничтожит препятствия.

Георг нашел эту идею блестящей. Мальден должен немедленно все организовать.

Мальден дал несколько взяток, и влюбленные обрели новое место для свиданий.

Они встретились в лучшем гостиничном номере; Фредерик сидел на страже возле отеля вместе с завидовавшим принцу Мальденом; миссис Армистед записывала детали свидания, чтобы ничего не забыть при докладе Фоксу.

Пока принц развлекался с любовницей, возникла тревожная ситуация. Лорд Георг Гордон, являвшийся президентом Союза протестантов Англии, готовил в столице мятеж. Лорд Георг — брат возлюбленного Сары Леннокс, от которого она родила внебрачного ребенка, — был незаметной фигурой, стремившейся любым способом привлечь к себе внимание. Не обладая талантами, он выбрал такой путь. Он повел за собой своих последователей, которые кричали: «Долой католицизм!» Король в ужасе обнаружил, как быстро толпа обыкновенных людей, защищавших то, что они считали истиной, может превратиться в банду громил.

В жаркие июльские дни волнения усилились. Горели дома и храмы католиков; члены парламента, поддерживавшие указ о свободе вероисповедания, подвергались преследованиям; многие из них потеряли свое жилье; затем толпа стала громить тюрьмы. Изумляло то, как быстро великий город оказался объят террором. Опасность угрожала дворцу Сент-Джеймс и Букингем-хаусу; охрану пришлось удвоить.

Король оставался в Лондоне; он не собирался покидать солдат, защищавших его дворцы, и прятаться в Кью. Норт заявил, что принцу также следует находиться в столице. Молодой Георг пользовался популярностью, его присутствие могло благотворно повлиять на людей. Это намек на мою непопулярность, с грустью подумал король. Печально, что человек, пытавшийся жить честно и добродетельно, заслужил неприязнь своих подданных, в то время как молодой повеса, думавший только о своих удовольствиях, пользовался уважением.

Но король не хотел видеть принца в Лондоне.

— Что, подвергать опасности наследника трона? Вы это предлагаете, а, как?

— А вы, Ваше Величество?

— Я отвечаю за все! Пусть принц остается со своим наставником в Кью. Он еще мальчишка.

Он не подозревал, что в этот момент мальчишка выбирался из Дауэра, чтобы поплыть на остров Ил-Пай к своей любовнице.

Король заболел. В мгновения кризиса его голова всегда раскалывалась от сотен мыслей и идей, которые он не всегда мог до конца понять. Какой кризис! Настоящее кровопролитие. Бессмысленный погром, учиненный толпой кровожадных, темных мужчин и женщин, вряд ли понимавших, за что они дерутся. В бесчинствах участвовали не сами члены Союза протестантов, а сброд, присутствовавший в любом большом городе — нищие, воры, проститутки. Подобные события являлись просветом в их убогой и безрадостной жизни. Король понимал это; он должен, положить конец мятежу. Но он не допустит, чтобы принц Уэльский рисковал жизнью в Лондоне.

Король знал, что его могли убить, когда он ходил среди солдат, охранявших дворец. Такую возможность нельзя исключать. Он помнил о событии, происшедшем более года тому назад; выходя из кареты у задней лестницы дворца Сент-Джеймс, он подвергся нападению женщины. Тогда он не испугался. Он никогда не испытывал страх в таких обстоятельствах. Он не боялся появляться среди солдат. Однако существовали вещи, которых он боялся — потеря колоний, финансовые затруднения, раздоры в правительстве, пороки его братьев и сыновей, голоса в голове. Только не внезапной смерти, которая могла постигнуть короля с большей вероятностью, чем любого из его подданных. Та женщина? Он мягко поговорил с ней. Он был всегда добр со своими бедными подданными, видел в них детей, нуждавшихся в опеке. «Чего ты хочешь, моя добрая сударыня?» — спросил он ее. Он никогда не забудет безумие и пустоту ее глаз. «Я — королева Бек,— ответила она.— Убирайся с трона. Он — мой». Несчастное создание! «Не наказывайте ее,— распорядился он.— Она безумна». Ему страстно хотелось защитить сумасшедшую от жестокости своих подданных. Это напоминало желание защитить квакеров. Возможно, поэтому он одобрил указ о свободе вероисповедания. Религиозная терпимость! Ханна всегда желала этого для ее Общества друзей.