— Я в этом не уверена, Армистед.

Миссис Армистед, знавшая, что мистер Фокс хочет, чтобы Утрата появилась в доме Камберлендов, была полна решимости уговорить свою госпожу сделать это. Утрату так очаровали ежедневные письма ее возлюбленного, что она позволила уговорить себя.

С сознанием того, что она проделала неплохую работу, миссис Армистед надела свой элегантный плащ с капюшоном — подарок Утраты, превосходно сшитый из отличного материала,— и поспешила в Сент-Джеймс, в покои мистера Фокса, чтобы сообщить ему об успехе первого шага его плана.

Какое приятное общество собралось в доме Камберлендов! И как там приняли Утрату! Герцогиня была по отношению к ней сама любезность, и хотя Утрата испытывала легкое смущение в присутствии такой женщины и немного побаивалась, что ослепительная красота мадам Камберленд отвлечет внимание от ее собственной, она могла напомнить себе, что герцогиня значительно старше ее и что она, Утрата, обладает таким преимуществом, как молодость.

Утрата встретила старых друзей. Тут присутствовал Шеридан, очаровывавший общество своими остротами; с ним была его Аморет, поэтому он не мог уделять много времени Утрате. У нее не было оснований жаловаться на это. Мистер Фокс был с ней очарователен; она всегда могла рассчитывать на то, что лорд Мальден сыграет роль преданного поклонника; герцог Шартрский проявлял к ней подчеркнутое внимание.

Это, конечно, ее не интересовало. Она не хотела, чтобы до ушей Флоризеля долетело известие о том, что она поощряет ухаживания этого знаменитого повесы, прибывшего из Франции.

— Как я была бы рада,— шепнула ей герцогиня,— видеть здесь нашего любимого принца.

Утрата очаровательно вспыхнула; герцогиня продолжила самым дружеским тоном:

— Возможно, в будущем, я буду иметь удовольствие принять вас обоих... вместе.

Разве не было это указанием на то, что ее, Утрату, готовы принимать в некоторых семейных кругах?

Она вернулась домой раскрасневшейся от успеха и рассказала о нем миссис Армистед, пока служанка помогала ей раздеться.

Нетерпение принца усиливалось. Когда, когда же он увидит ее, возьмет в свои объятия, скажет ей о своей любви? Он не мог вечно довольствоваться перепиской.

«Терпение»,— отвечала Утрата. Она не хотела, чтобы он торопился. Он не должен забывать о том, что является наследником трона.

На это он импульсивно отвечал, что готов забыть обо всем, лишь бы стать возлюбленным миссис Робинсон. Стоял май; прошло почти шесть месяцев с того дня, когда он увидел ее в «Зимней сказке»; за все это время он даже не поцеловал ее в губы. Необходимо что-то предпринять.

Она была занята в театре. Она играла миссис Брейди в «Ирландской вдове», имела потрясающий успех в роли Элизы Кемпли в «Миниатюре». Люди толпами валили в театр, чтобы увидеть ее в этой пьесе, где она изображала из себя сэра Гарри Ревела, то есть появлялась на сцене в бриджах. Они подчеркивали совершенство ее фигуры, позволяли демонстрировать красивые ноги; публика сходила с ума от восторга и требовала появления миссис Робинсон в новых мужских ролях.

Когда она приходила в «Рейнлаф», «Ротонду» или «Пантеон», ее окружали люди, желавшие поглядеть на актрису. Она становилась знаменитой, поскольку многие считали ее любовницей принца Уэльского.

И затем лорд Мальден принес ей необыкновенный подарок.

— Мадам,— сказал он,— необходимо, чтобы вы дали Его Высочеству какое-то удовлетворение, иначе я буду опасаться за его здоровье. Он буквально чахнет на глазах. Он шлет вам этот подарок как знак своей любви и преданности. Прошу вас принять его и помочь восстановлению доброго здравия Его Высочества.

— Он болен? — в тревоге спросила она.

— Он сохнет по вам, мадам.

Она раскрыла пакет. Увидев его содержимое, она сначала побледнела, потом залилась краской. Это был вексель на двадцать тысяч фунтов, который Его Высочество мог оплатить по достижении совершеннолетия. Документ был скреплен королевской печатью.

Двадцать тысяч фунтов! Как долго ей надо работать, чтобы получить такую сумму в театре, где мистер Шеридан постоянно обещает снизить гонорары, поскольку, несмотря на аншлаги, ему не удается сводить концы с концами?

Двадцать тысяч фунтов! Это звучало не хуже, чем звон свадебных колокольчиков.

В прилагаемом письме Флоризель умолял ее принять подарок, потому что это докажет ее доверие к нему. Он надеялся, что не обидел ее тем, что преподносит от чистого сердца. Он был бы рад положить к ногам прекрасной Утраты все, что он; имеет.

Глаза актрисы наполнились слезами, но она не позволила им пролиться; они испортили бы ее лицо, а она ни на одно мгновение не забывала о том, что лорд Мальден — ее страстный поклонник.

— Принц — самый щедрый из мужчин, но я не могу принять такой подарок.

— Но, мадам, ваш отказ разобьет сердце Его Высочества.

— Такой подарок может породить ложные выводы.

— Его Высочество будет безутешен, если вы их сделаете.

— Знаю... знаю... я ни на одно мгновение не усомнилась в его намерениях. Но если это станет известным...

— Почему это должно стать известным?

— Вы должны его забрать. Скажите ему, что эта идея для меня неприемлема.

— Я не посмею, мадам. Вы не представляете себе, как глубоко огорчится принц по вашей вине.

— Как бы я хотела, чтобы он получил все, что заслуживает.

— В вашей власти дать это ему, мадам. Боюсь, он скоро заболеет, если не увидит вас.

— Заберите это!

Она протянула документ. Мальден коснулся его рукой, но не взял; она также не отпустила его.

— Хотя бы не принимайте поспешного решения, мадам. Подумайте о принце.

— Я думаю о нем... постоянно. Не о своем благе, а о его.

— Подержите некоторое время вексель у себя, прошу вас. Вернуть его сейчас означало бы нанести принцу удар.

— Хорошо, я сделаю это. Но я не намерена брать его.

Лорд Мальден ушел, и миссис Армистед узнала от своей госпожи, что она получила вексель. Служанке даже позволили изучить документ.

— Ты так хорошо разбираешься в подобных вещах, Армистед.

Вексель, скрепленный королевской печатью, гарантировал выплату двадцати тысяч фунтов по достижении принцем совершеннолетия. Никаких сомнений. Это было написано черным по белому.

При первой возможности Армистед сообщила новость мистеру Фоксу.

— Она говорит, что не возьмет его, но она возьмет. Она перечитывает документ чаще, чем письма... и с большей нежностью. Она его примет.

— И когда это произойдет,— сказал мистер Фокс, сочтя, что миссис Армистед заслуживает некоторой информации,— состоится встреча. Принц получит любовницу, а я потеряю тысячу гиней.

Он поцеловал миссис Армистед в лоб, как бы говоря этим: «Хорошая работа. Вы — моя верная помощница».

Их отношения менялись. Зарождавшееся взаимное влечение этих людей могло показаться странным. Она была такой педантично аккуратной, чистоплотной, он — неопрятным; она прислуживала актрисе, его же с радостью принимали в высшем свете.

Они оба сознавали неуместность их симпатии, свою физическую и духовную несовместимость, но это не ослабляло их взаимное влечение.

Она сохранит у себя вексель, объяснила миссис Робинсон лорду Мальдену, потому что боится, что его возвращение обидит принца.

— Верно,— сказал Мальден.

— Боюсь, это выглядит нескромно... но я не вижу другого выхода.

— Другого выхода нет,— заверил ее Мальден. И она кивнула ему в ответ.

Каждый день она смотрела на эти волшебные слова — двадцать тысяч фунтов — и королевскую печать. В конце концов это выражение его любви ко мне. Я должна видеть в нем то значение, которое вкладывалось принцем.

После принятия векселя до встречи оставался один шаг. Когда? — постоянно спрашивал принц, и Утрата знала, что не может больше тянуть.