- Естественно. И запомни: от тебя практически ничего не потребуется. Говори только тогда, когда вопросы будут адресованы лично тебе, и не кем-нибудь, а королём. Отвечать на вопросы Рейвена даже не вздумай. И самое главное - не пытайся взять у Рауля интервью. Твой единственный шанс проиграть дело - это рассердить короля ещё сильнее, чем Рейвен.

   - Ты думаешь, существует такая вероятность?

   - Надеюсь, что нет. Хотя при твоих способностях... Пошли.

   Последнее слово он произнёс, увидев, как в комнату, где мы ожидали наготове, вошёл стражник.

   Трое сопровождающих провели нас в зал, который должен был выполнять сегодня функцию судебного. Охранники были вооружены, но, похоже, скорее соблюдали формальность, нежели всерьёз исполняли функцию конвоя. У Кентона не отобрали оружие, хотя висящий на поясе меч трудно было бы не заметить, меня даже не подумали обыскивать. Доведя нас до зала и впустив внутрь, они и вовсе удалились.

   Внутри уже собрались все, кто должен был присутствовать на суде, за исключением Рейвена. Совещание проводилось за закрытыми дверями, что подразумевало отсутствие любопытствующей публики. На стуле с резными подлокотниками и высокой спинкой, максимально напоминающем трон, сидел Рауль. Сейчас на его голове снова красовалась золотая корона. По левую руку от короля, чуть позади его стула, стояла Говорящая; по правую руку расположился личный секретарь Его Величества со стопкой бумаг в руке. Рядом был поставлен небольшой письменный стол, которым секретарь мог бы воспользоваться в случае необходимости. Трое хорошо вооружённых телохранителей стояли чуть позади, формируя полукруг за спинами короля и Говорящей. Ещё трое расположились недалеко от двери. У ног Рауля лежал крупный волкодав, но не Чак; этого пса я видела впервые. Чака же, напротив, в зале видно не было.

   Поклонившись, мы с Кентоном заняли место, на которое нам указали. Айрин приветливо нам улыбнулась, Рауль кивнул в знак приветствия. Спустя ещё минуту в зал привели и Рейвена.

   Выглядел граф так, словно ничего неприятного с ним не произошло и он вовсе не превратился вчера из главного человека графства в обвиняемого и арестованного в собственном доме. Он был одет в светлые брюки, светлую рубашку и удачно контрастировавший с ними тёмный колет, хорошо причёсан, гладко выбрит, да и вообще выглядел свежим и прекрасно выспавшимся. И уж никак не был похож на человека, не далее как вчера отправлявшего убийцу к неугодной ему свидетельнице.

   - Если все готовы, мы начнём, - объявил Рауль после того, как граф, вежливо поздоровавшись, прошёл на своё место. - Нас здесь не слишком много, поэтому мы можем обойтись без ненужных церемоний. Все присутствующие знают, для чего мы здесь собрались, поэтому, если возражений нет, я перейду сразу к делу. Граф Алан Рейвен, против вас выдвинуто сразу несколько обвинений, и я хочу начать с наименее серьёзного из них, поскольку именно оно перекликается с вашим собственным обвинением, адресованным Абигайль Аткинсон.

   - Ваше Величество, я приму любой порядок слушания, который вы сочтёте правильным, - заверил короля Рейвен. - Равно как и любое ваше решение.

   Мне показалось, что такая показная лояльность короля не слишком впечатлила.

   - Итак, Рейвен, вы обвиняетесь в том, что пытались совершить насилие над этой женщиной, а впоследствии - её убить.

   - Это клевета, Ваше Величество. Я уверен, что смогу оправдаться.

   - Уверены? - задумчиво переспросил король. - Ну хорошо, в таком случае пойдём по пунктам.

   Он вытянул руку, и секретарь вложил в неё одну из бумаг. Рауль посмотрел на документ, но только мельком, будто и сам прекрасно помнил, о чём сейчас должен пойти разговор.

   - Первое преступление, в котором вы обвиняетесь, произошло в этом самом замке, на балу, который давался в честь прибытия в Торнсайд Норберта Майлза, - сказал он.

   - Неужели в моих действиях на этом балу было хоть что-то предосудительное?

   Изумление Рейвена казалось совершенно искренним.

   - Вы пытались соблазнить эту женщину?

   - Я немного за ней поухаживал. Разве в этом есть что-то дурное?

   - В этом - нет. Но она утверждает, что вы подмешали ей в вино дурманящий напиток.

   - И она его выпила?

   - Насколько нам известно, нет.

   - В таком случае не вижу причин для обвинений. Откуда она вообще может знать, что в вино хоть что-то было подмешано?

   - Вино выпила Инесса ван Реген, - вступил в разговор Кентон. - Последствия имели возможность видеть все, кто находился в тот момент на балу.

   - Госпожа ван Реген выдвинула свои обвинения? - спокойно осведомился Рейвен.

   - Нет.

   - Вот когда она выдвинет обвинения, я с удовольствием на них отвечу.

   - Хорошо, - кивнул Рауль, - в таком случае идём дальше. Вы приговорили Абигайль Аткинсон к пребыванию у позорного столба без уважительной на то причины. Обвиняющая сторона утверждает, что такой приговор явился результатом вашего желания отомстить за отказ и сломить её волю.

   - Каюсь, этот приговор действительно был несправедлив, - печально кивнул Рейвен. - Однако, как я уже говорил госпоже Аткинсон, я не имел к нему никакого отношения. Меня не ставят в известность о каждом вынесенном в графстве приговоре по мелким нарушениям. Как только я узнал об этом недоразумении, сразу же поспешил его исправить. Я лично приехал к месту наказания и сразу по приезде отпустил бы госпожу Аткинсон, если бы господин Алисдейр не добился её освобождения прежде путём подкупа должностного лица.

   Я открыла было рот, но Кентон сжал мою руку, причём настолько больно, что я чуть не вскрикнула. В ответ на мой возмущённый взгляд он едва заметно качнул головой, дескать, подожди, ещё не время. В итоге я промолчала, хоть это и стоило мне большого труда.

   - Прекрасно, - кивнул Рауль. Секретарь передал ему очередной листок. - Пункт третий. Несколько дней спустя вы попытались совершить насилие над Абигайль Аткинсон в её доме.

   - Это клевета, - невозмутимо заявил граф.

   - А вот тут тебе отпереться не удастся, Рейвен, - выступил вперёд Кентон. - Я - свидетель того, что тогда произошло. Только моё присутствие заставило тебя слезть с кровати.

   - Во-первых, ты не можешь свидетельствовать, поскольку являешься заинтересованным лицом, - развёл руками граф. - Ваше Величество, этот человек и Абигайль Аткинсон в сговоре против меня. Я настаиваю, чтобы его показания не учитывались при принятии решения. А во-вторых, - снова обратился он к Кентону, - даже если бы - я подчёркиваю "если бы" - то, что ты говоришь, было правдой, при чём здесь насилие? Такое иногда случается между мужчиной и женщиной. И если это чем-то не нравится господину Алисдейру, я могу только ему посочувствовать.

   Настала очередь Кентона заскрипеть зубами, но вступать в спор он не стал. Я же на сей раз не выдержала.

   - А мои показания, стало быть, роли не играют?

   - Ваши показания были выслушаны ранее и будут учтены при вынесении решения, - спокойно ответил Рауль.

   - В таком случае, быть может, нам имеет смысл перейти к следующему пункту? - с плохо скрываемым торжеством предложил Рейвен.

   - Обвинение утверждает, что вы незаконно арестовали подруг госпожи Аткинсон, - Рауль заглянул в документ, - Терезу Мэй и Роуз Паркер, с целью шантажа. Превышение полномочий такого рода - серьёзное преступление, и наказывается оно весьма сурово. Что вы можете сказать на этот счёт?

   Подняв глаза от бумаги, Рауль с интересом взглянул на графа.

   - Я не делал ничего подобного, - заявил тот.

   - А вот тут, - впервые вмешалась в ход суда Говорящая, - есть одна маленькая неувязка. У госпожи Аткинсон есть письмо, доказывающее её правоту.

   - У вас есть такое письмо? - спросил у меня Рауль.

   - Да, Ваше Величество, - ответила я, сдерживая улыбку.

   Разумеется, письмо лежало у меня в сумке, и Раулю это было прекрасно известно. Король вытянул руку, и я вручила ему извлечённое на свет послание. Пробежав письмо глазами, король, прекрасно осведомленный о его содержании, обратился к Рейвену: