- Вы всерьёз полагаете, что я мог бы отправить девушку вроде вас в Стонрид за излишне смелую статью?

   Похоже, такая идея его позабавила.

   - Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы делать выводы. Так что предпочитаю проявлять осторожность.

   - Весьма похвально, - согласился он. - А знаете, мне кажется, что мы поладим. Итак, что именно вы хотели у меня спросить? Или я сам должен рассказывать? Как это у вас обычно происходит?

   - Вы никогда до сих пор не давали интервью? - удивилась я.

   - Ни единого раза, - подтвердил Рейвен. - Обычно я стараюсь держаться от ваших коллег подальше. Вас это удивляет?

   - Не слишком. Скорее мне непонятно, что заставило вас отступить от правила сейчас.

   - Вы, разумеется. Точнее ваша статья о новом налоге, - уточнил он, видя, как я удивлённо изогнула бровь. - Этот налог был необходимой мерой, но чрезвычайно непопулярной. А это весьма досадное сочетание для человека, пребывающего в самом начале своего правления. Вам же удалось существенно изменить общественное мнение в пользу налога и, стало быть, в мою пользу. Так что можно сказать, что в некотором роде вы меня спасли.

   - Не стоит преувеличивать. К тому же, уж если вам нравится такая формулировка, спасла вас не я, а Фредерик Миллер, наш главный куратор. Именно он поручил мне написать ту статью. Ну что ж, если вы не возражаете, перейдём к делу?

   - Давайте попытаемся.

   В его глазах играли смешинки. Сосредоточиться в таком контексте оказалось непросто, но я приложила усилие.

   - Вам было одиннадцать лет, когда ваш отец унаследовал графство?

   - Десять с половиной.

   - Вы что-нибудь помните о развернувшейся тогда борьбе?

   - Немного. Я был ребёнком, и в подробности меня по большей части не посвящали. Почти всё, что я знаю об этом смутном времени, я знаю из вторых рук. Так что вы можете с тем же успехом проконсультироваться по этому вопросу ещё с кем-нибудь из современников, лучше постарше. Мне известно, что на графский трон было по меньшей мере четыре претендента. И в ходе борьбы было пролито много крови. Причём не щадили ни стариков, ни детей, ведь ставки на кону были нешуточные. Меня и самого тогда переправили на время за границу, от греха подальше. В этом одна из причин того, что я был не слишком осведомлён о происходящем.

   - Кроме вашего отца, кто-нибудь выжил в той борьбе?

   Торнсайд пристально посмотрел мне в глаза.

   - Без комментариев.

   - У вас было счастливое детство?

   Я резко перевела тему на более безопасную, позволяющую интервьюируемому раскрыться и утратить бдительность. Однако на сей раз я просчиталась. Во взгляде графа читалась грусть, почти горечь.

   - Смотря что вы подразумеваете под счастливым. Если вас интересует, были ли у меня всевозможные игрушки, самая лучшая одежда, высокопрофессиональные гувернёры, а также лошади, клинки, соколы, книги, а позднее и женщины, то мой ответ - да. В моём распоряжении было всё, чего только мог пожелать единственный сын богатого и знатного человека. - Он немного помолчал, возможно, раздумывая, продолжать ли говорить дальше или же закрыть тему сакраментальным "Без комментариев". - Однако моя мать умерла, когда мне было совсем мало лет. Отец же завёл себе любовницу, точнее шлюху, которая быстро прибрала власть в доме к рукам. Её стараниями я даже был на один год отослан из графства в закрытую школу при Тилльском монастыре; впрочем, я позаботился о том, чтобы не остаться там слишком надолго.

   - По-моему, Тилльская школа для мальчиков считается весьма престижным учебным заведением, - осторожно заметила я.

   - Да, вполне, - рассеянно ответил он. Видимо, лимит откровенности был исчерпан. - Можете написать про школу в своей статье. Всё остальное - не для недельника. Надеюсь, я выразился понятно.

   - Я вообще девушка понятливая, - кивнула я. А жаль, кстати сказать: интервьюируемый определённо оказался более интересным человеком, чем я ожидала изначально. И, чёрт возьми, он был красив, тут ничего не скажешь! Может, отойти от заранее задуманных вопросов и поинтересоваться, отчего он до сих пор неженат? Дескать, читательницы сгорают от любопытства... - Последние годы вы жили за пределами Торнсайда, верно?

   - Именно так, - кивнул Рейвен. - По целому ряду причин. Последние десять лет я жил в одном из своих поместий в Кемптоне, сюда же наведывался лишь время от времени, чтобы быть в курсе дел.

   - Титул графа вы унаследовали семь месяцев назад. Каковы были ваши первые шаги?

   - Введение нового налога, - ухмыльнулся Рейвен. - Но это писать необязательно. Я запланировал целую серию реформ: очень многие порядки в графстве представляются мне неправильными и изжившими себя. Однако реформы следует проводить постепенно, тщательно подготовив для них почву, создав соответствующие исполнительные структуры. Так что можно считать, что я ещё не начал.

   - О реформах какого рода идёт речь? - не без интереса спросила я. - Вы могли бы привести один пример?

   - Не люблю делить шкуру неубитого медведя. К тому же мне казалось, что в биографии следует писать только о тех событиях, которые уже имели место.

   Снова та же обаятельная улыбка. Я покивала. Хорошо ушёл от ответа, профессионально.

   - А как бы вы охарактеризовали... Что там за шум? - нахмурилась я, когда приглушённый закрытой дверью грохот раздался во второй раз.

   - Слуги должны были установить в некоторых комнатах новую мебель. Кстати сказать, можете считать это одной из реформ, - подмигнул он. - Только сейчас дошли руки этим заняться. Кое-какой рухляди давно уже было место на свалке, в особенности той, которую притащили сюда с подачи моей "мачехи"...

   Грохот повторился, на сей раз сопровождаемый звуками, подозрительно напоминающими звон металла, бьющегося о металл.

   - Что за чёрт? - Рейвен одним рывком поднялся с кресла. - Простите, я должен ненадолго отлучиться. Чувствуйте себя, как дома.

   "Но не забывайте, что находитесь в резиденции самого могущественного человека в графстве", - мысленно закончила я. А заодно подумала, что навряд ли смогла бы хоть когда-нибудь почувствовать себя, как дома, в таком огромном, холодном каменном мешке. Всё-таки современные дворцы намного уютнее, чем замки. Не зря, когда для власть имущих строилась новая резиденция, в последнее столетие это неизменно бывал дворец. Однако такое строительство занимало массу времени и требовало весьма серьёзных вложений. Замки же имелись в распоряжении практически любого графа, а возводились на века. Подготовленные на случай весьма суровых военных действий, они подолгу выдерживали даже ту осаду, которую устраивал самый выносливый и терпеливый противник - время. Поэтому было понятно, что слишком скоро из использования они не выйдут.

   Торнсайд вернулся в кабинет чрезвычайно быстро, притом не один. Вместе с ним сюда вошли, а точнее ворвались, с полдюжины вооружённых людей. Один из них заломил руки Рейвена за спину; другой угрожал графу обнажённым мечом, предупреждая любые попытки к сопротивлению. Звуки борьбы, проникшие в комнату через открытую дверь, стали ещё громче и интенсивнее, чем прежде.

   Я вскочила с кресла и отступила к окну.

   - Заприте дверь! - крикнул один из вооружённых людей, который, похоже, был у них за главного. На вид я дала бы ему лет пятьдесят, однако седые волосы и пролегшие на лбу и вокруг глаз морщины не должны были вводить в заблуждение: этот человек по-прежнему был в прекрасной физической форме. - А ты не дёргайся, Рейвен! Мне и так хочется перерезать тебе глотку прямо сейчас, не делай этот соблазн ещё сильнее! Посади его, Ральф, и держите его на прицеле.

   Молодой мужчина, до сих пор удерживавший руки графа за спиной, отшвырнул его на кресло. Рейвен ударился животом о широкую деревянную ручку и сполз на колени.

   - Давай поднимайся! - велел всё тот же главарь.

   Третий воин направил в сторону кресла заблаговременно заряженный арбалет.