У озера

По выходным все старались выезжать куда-нибудь к воде, до моря было далековато, а вот до озера – километров двадцать, достаточно спуститься в ущелье. Красивейшее природное озеро с темно-синей водой, круглое, как чашка с изумрудными краями – его берега были действительно изумрудными, поросшими нежной травкой и кустарником с яркими розовыми цветами.

Первое время приезжали целой толпой, семьями, со всеми детьми, пледами, корзинами, термосами, шашлыком и прочими радостями жизни. Грузились в микроавтобус и нашу машину, набивали под завязку багажники.

Озеро все называли «бараж», собственно, в переводе это и значит – «озеро». Обычно приезжали пораньше, завтракали, потом мужчины разбредались по берегу со спиннингами – в озере было полно рыбы. Пока они наслаждались рыбалкой, женщины загорали, плавали, присматривали за детьми. Мы, старшие, были предоставлены сами себе. Иногда я брала запасной спиннинг и уходила вместе с отцом, Юлька тоже любила порыбачить. Аленка сидела на берегу с мамой, мазалась кремом для загара и капризничала. Малыши резвились, Жорик почти сразу исчезал. Одним словом, все были заняты своими любимыми делами.

К обеду мужчины возвращались, перекусывали, пережидали самое жаркое время, а к вечеру жарили мясо, накрывали столы и устраивали совместный ужин. Домой возвращались в темноте и засыпали без задних ног.

Однажды приехали, как обычно, только распаковались, рыбаки ушли, солнце уже начало припекать. Малыши почти не вылезали из воды, наконец, сообща и с большим трудом удалось вытащить всех на берег.

– Фарватер свободен, – пошутила Наташина мама, решив поплавать, пока в воде никого не было.

Уже возвращаясь, у берега она встала на дно, вода доставала ей до пояса, смеясь ополаскивала лицо, хватая воду пригоршнями. Наташа стояла у самой кромки воды и жевала бутерброд. Вдруг она вскрикнула и выронила его.

– Змея! – взвизгнула Наташа, тыча пальцем. Встревоженные женщины повернули головы. Я тоже присмотрелась и увидела – желтоватая змеиная головка торчала из воды рядом с Наташиной мамой. Женщины громко закричали, а Наташа заревела, широко разевая рот. Ее мама, не понимая, что происходит, повернула к ней смеющееся лицо. Я видела все происходящее, как в замедленной киносъемке: Наташина мама по пояс в синей-синей воде, сзади почти у самой спины чуть покачивалась желтая змеиная головка, ревущая Наташка, женщины, сбившиеся в кучу на берегу…

– Замрите! – услышала я резкий окрик. Жорик появился неизвестно откуда, прямо как был, в одежде шагнул в озеро. Их разделяло каких-нибудь два метра. Наташина мама услышала и поняла опасность. Ее лицо посерело, потом побледнело, резко выступили россыпи веснушек, казавшиеся теперь черными точками. Наташа судорожно всхлипывала и дрожала, но больше не ревела. Мы все замерли, наблюдая за змеей. Но та вдруг нырнула, исчезла с поверхности. Видимо, Жорик ее спугнул. Он шагнул вперед и успел подхватить на руки Наташину маму, у нее, очевидно, подломились колени от страха.

Жорик вынес ее из воды, аккуратно положил на плед, отогнал женщин, чтоб не суетились и не толпились. Деловито распорядился, чтоб ему принесли отцовскую аптечку, и живо привел Наташину маму в чувство. Я стояла неподалеку, все еще не в состоянии сдвинуться с места. Наташа с воплем бросилась к маме, они обнялись, а женщины наперебой стали хвалить Жорика.

Сын доктора был единственным, кто не поддался панике, кто не испугался и сделал все так, как надо. Выходит, он действительно взрослый, и зря я считала его гордецом, он вовсе не строил из себя ничего, он такой, какой есть.

Когда, наконец, все пришли в себя, то первым делом собрали детей и посадили в автобус. Настроение у всех заметно испортилось, сидели, сбившись в кучку, и ждали, когда вернутся мужчины.

Улучив момент, я подошла к Жорику и протянула руку.

– Молодец, – сказала с чувством, – ты настоящий.

Он взглянул на меня удивленно, ответил на рукопожатие.

– Змеи в воде не кусаются, – объяснил он, – во всяком случае, пресноводные.

– Угу, ты ей об этом сказал?

– Кому? – не понял он.

– Змее, конечно. – Я усмехнулась.

– Думаешь, она не знает? – подхватил Жорик.

– Думаю – нет.

Как только вернулись рыбаки, мы собрались и поспешно отчалили.

Вечером Жорик гулял с нами по шоссе. Мы спугнули крупную змею, она выползла на асфальт погреться, но почувствовав наши шаги, испугалась и бросилась удирать. Шелестела впереди, изгибаясь сильным телом. По спине пробежал неприятный холодок. Не люблю змей. Мы остановились, давая ей возможность уползти. Жорик удержал мою руку в своей чуть дольше. Моя ладошка целиком уместилась в его, и я не торопилась ее отнимать. Мы немного отстали от родителей. Я подняла голову и взглянула ему в глаза.

– Лето кончается, – сказала я.

– Тебе грустно? – спросил он.

– Наверно… Столько всего произошло.

– Ты бы хотела остаться?

– Не знаю. Скорее нет, чем да. Не представляю, что здесь делать зимой. Все наши разъедутся. Вот только родители… я буду скучать.

Он кивнул.

– А я сыт по горло местной экзотикой, – признался, – вот если бы тут поработать…

– Как твой отец?

– Нет, всерьез поработать, в каком-нибудь госпитале.

– А… – Я сделала вид, что понимаю его желание, а сама подумала, если бы меня спросили, хочу ли я тут поработать, то я не согласилась бы. Но я же еще даже с профессией не определилась, а Жорик точно знал, что станет врачом. Между нами и нашими желаниями огромная разница, и не потому, что Жорик старше меня, а потому, что он на самом деле взрослее.

Мы снова медленно пошли по шоссе, слева от нас за высоким забором и густыми деревьями светилось окно в доме, где жил Венсан. И мне показалось, что он сейчас стоит там и смотрит прямо на меня.

Родители ушли далеко вперед, догонять их у меня не было никакого желания. Бархатная августовская ночь, уже прохладная, черная, будоражила, звала, нашептывала что-то свое, тайное. В горах ночи совсем не такие, как на побережье. Запрокинешь голову, а звезды того и гляди начнут падать прямо тебе в рот.

Мы так и стояли, с запрокинутыми головами и открытыми ртами.

– Смотри, смотри! Звезда упала! – Жорик вскинул руку.

– Загадывай скорее желание! – воскликнула я.

– Еще одна!

– Вот-вот-вот!

– С ума сойти, волшебная ночь!

– Они сыплются, как искры от костра, – я не отрываясь смотрела в небо, вспыхивающее звездами-искрами, – как будто кто-то растянул надо мной черный шатер, но ткань его вся утыкана мелкими дырочками, и сквозь эти проколы бьют тонкие лучи света…

Жорик вдруг попросил:

– Закрой глаза.

Я не стала спрашивать «зачем», просто закрыла, и все.

Он меня поцеловал.

Я знала, что так будет.

Потом мы отпрянули друг от друга и, взявшись за руки, побежали к воротам контракта. Рыжий встретил нас у крыльца, ткнулся носом в мои ладони, рыкнул для порядка на Жорика. Мы тихо рассмеялись, поднялись на веранду и снова целовались, до тех пор, пока не услышали, как нас зовут.

– Мы здесь! – крикнула я в ответ.

– Это ведь не сон? Ты завтра не исчезнешь? – спросил Жорик, прощаясь. Он быстро прижал меня к себе и выдохнул в самое ухо: «Я тебя люблю!»

* * *

Ночью не рекомендовалось оставлять окна открытыми. Никогда не знаешь, кто или что может заползти к тебе в комнату.

Родители уснули, а мне было не до сна. Я распахнула окно и, облокотившись о подоконник, несколько раз вдохнула прохладный ночной воздух. Хотелось повернуть время вспять и снова очутиться на веранде рядом с Жориком. А еще лучше, если бы он стоял сейчас под моим окном и… Я услышала шорох, как будто звук чьих-то шагов или вздох…

– Кто здесь?

Тень отделилась от стены и качнулась в мою сторону: