— Но если есть закон, то есть и суды… и тюрьмы…

— Только пока мы не придумаем, как обойтись без них, — оптимистично договорил полубог. — А войны… Так ведь рабы сами к хозяевам не приходят! А человек, гнущий спину с утра до вечера в шахте или мастерской, счастливым быть не может по определению. Значит, кто-то должен трудиться вместо него, чтобы он мог ощутить блаженство в полной мере. И к тому же, иноземцам ведь никто не запрещает поклясться мне в верности и занять свое место в новом счастливом обществе! А как сделать его еще лучше и благороднее, мы будем размышлять вместе. Ты ведь поможешь мне? Не передумал стать королем? Не испугался трудностей?

И снова нечто, похожее по ощущениям на тонкие прохладные нити, потянулось к его голове и принялось бережно гладить по вискам, лбу и темени. И снова взбудораженные мысли разлетелись куда-то, как семена одуванчика под ветром, а в пустой голове, как последнее, недозрелое семечко, осталась лишь одна: «Избавитель умен. Избавитель мудр. Избавитель прав. Всё будет хорошо».

— Избавитель прав. Всё будет хорошо. Я… согласен, — медленно, словно не совсем понимал, что — и зачем — он говорит, произнес атлан, и несколько раз мотнул головой, пытаясь стряхнуть что-то невесомое и неощутимое, но смутно тревожащее.

— С моей помощью ты будешь славным королем, — настойчиво прошептал баритон, и чародей, оставив попытки вспомнить, что он думал до этого, покорно кивнул.

— С твоей помощью… я буду… славным королем…

— Я так и думал, что ты согласишься, — покровительственно улыбнулся Гаурдак, и легкие нити пропали.

— Я… буду королем… Но у меня… еще… но… Мои друзья! — спохватился Анчар, — Они тоже должны быть вознаграждены по достоинству! Без их усилий сегодняшний день стал бы невозможен!

— Скоро на Белом Свете появится несколько свободных престолов, — усмехнулся Гаурдак. — Добавим еще один — и все будут довольны.

— Наверное… это было бы… была бы… был… бы… — прерывистая речь волшебника сошла на нет, и он нахмурился, пытаясь поймать в который раз ускользающую тревожную, беспокойную мысль.

Она мелькала раньше… в середине разговора… или в начале?.. когда Избавитель заговорил… когда он упомянул… когда сказал… сказал… сказал…

— Анчар? — требовательно позвал баритон.

Анчар зажмурился, стиснул зубы, напрягся всем существом своим, отшвыривая посторонние шумы, голоса и чувства, и словно голодная акула, преследующая тунца, устремился за короткой увертливой мыслью.

Это было в середине… нет, в конце… или в начале… В начале разговора!.. Когда Избавитель… нет, когда он… заговорил про… горы… Нет, схватку с Зем… Нет, про рану! Он спросил про рану! И речь зашла про… про…

Про Атланик-сити!

И тут нужное воспоминание — и даже несколько — вспыхнули в его мозгу как сверхновая, поражая, потрясая, заставляя голову кружиться, колени подгибаться, а тошноту подступить к горлу, обжигая глотку желчью — единственным содержимым пустого несколько дней желудка.

Земгоран!!!

Когда он сказал, что с горными демонами договорился Земгоран, то Избавитель ответил, что не знает, кто это такой… Но говоря о короле Атланды, он назвал его предателем и казнокрадом… Но предателем и казнокрадом был Тис, а теперь — уже несколько дней — король его сын, который ни то, и не другое! Это значит… это значит… Это не может значить ничего иного, как…

Ожесточенно тряхнув головой, он разорвал устремившиеся к нему прохладные нити, поставил грубый щит — всё, на что был способен сейчас — и, не смея ни вдохнуть, ни выдохнуть, чтобы не разрушить с трудом достигнутую концентрацию, продолжил вспоминать.

…Это значит, что про Тиса и его роль в смерти Дубов он знал. А про его гибель и наследование Рододендрона — нет. Значит, ему кто-то сказал…

— Анчар?

Мысленный щит содрогнулся под напором полубога и начал крошиться, но, застонав от напряжения, атлан бросил на его укрепление небогатые резервы вновь обретенных сил.

И защита устояла.

— АНЧАР?!..

…И теперь Избавитель сказал, что престолов, чтобы вознаградить его друзей, нужно пять. Откуда он знал, сколько их? Если ему никто не сказал — откуда?!..

И снова страшный ответ с глухим звоном, как топор плача на колоду, опустился и замер перед ним.

Земгоран.

Земгоран был здесь.

Земгоран разговаривал с Избавителем.

Земгоран получил одобрение своего плана.

Если это был его план.

Избавитель знал о том, что Атланик-сити будет разрушен.

Его Атланик-сити!

Столица его Атланды!

Потому что он — король!!!

— Ты знал… знал… что мой город… — слова из сведенного судорогой ярости горла вырывались резкие и хриплые, как собачий лай.

Мог ли Гаурдак видеть в мозгу атлана обрекающую его цепочку выводов, или почувствовал инстинктивно, но ответ последовал незамедлительно:

— Анчар, высшие силы, Анчар, что ты обо мне подумал!!! Неужели тебе хоть на мгновение могло прийти в голову, что я захотел обречь на смерть всех этих невинных людей — или что я смог тебе солгать! Дело в том, что… Анчар. Извини меня. Это вышло нечаянно, я не хотел, но про Тиса и твоих друзей я подсмотрел у тебя в памяти. Абсолютно непреднамеренно!

— И при этом ты не увидел, кто такой Земгоран и что он сделал?! — прорычал чародей.

— Почему ты так решил?

— Потому что ты спросил меня об этом!!!

— Но я же говорю, что подсмотрел нечаянно, потому что это лежало на поверхности, и не стал говорить об этом, чтобы не смущать тебя!

— На поверхности у меня лежало бы и то, что Тис погиб, а трон занял его сын, потому что об этой ночи я не перестаю думать ни на минуту!

— Но это… трюки памяти… и невозможно сказать, что окажется ближе в тот момент, когда…

— Ответь мне, о чем я вспоминаю сейчас? — дрожа от гремучей смеси ярости, растерянности и ужаса от того, что все так внезапно происходящее сейчас — реально, прорычал атлан, роняя щит.

Быстрое жадное прикосновение к его разуму заставило мага содрогнуться, словно плеснули кипятком.

— О… своей матери… о доме… о… — голос полубога звучал растерянно, почти на грани паники.

— О маленькой стране под названием Багинот! — прохрипел Анчар. — И с каким животным мы там встретились?

— Пещерный… волк… медведь… удав… — застигнутый врасплох вспышкой своего приверженца, не до конца еще понимая, какую важную тему они затронули, но чувствуя, что балансирует на грани, лихорадочно перебирал варианты Гаурдак.

Голос атлана был ровен и холоден, как вечно заснеженные долины севера Отрягии.

— С ТТ, Избавитель. Что значит, тени тумана. Мы столкнулись там с тенями тумана — или туманными тварями, и только благодаря Адалету сумели избавить страну от этой мерзости. И ты не можешь читать мою память, даже если я хочу — все боги Белого Света видели, как я хотел, чтобы ты ее прочитал, о Избавитель, я молился им об этом, молился в первый раз за долгие годы!!!.. Но ты не смог. А это значит только одно. Ты лгал мне, когда сказал, что не знаешь, кто такой Земгоран. А он… он говорил правду. И ты действительно счел возможным обречь тысячи людей на гибель только для того, чтобы какие-то горные твари могли помочь тебе выбраться отсюда!

— Но их же нет, ты видишь? Значит, сделка с ними — лишь плод твоей больной фантазии! Ничего не было! Ни встречи с Земгораном! Ни союза с горными жителями! Ничего! Не было! — баритон, теперь не бархатистый и вальяжный, но подобный раскаленному клинку, врезался в разум Анчара, чтобы выжечь проросшие зерна сомнений, пока они не дали более опасного плода. — Я никогда не посмел бы уничтожить столько людей! Целый город! Столицу! Такой страны! Как Атланда! Никогда! Это Наследники! Наследники это устроили! Их работа! Это они не устоят ни перед чем, лишь бы помешать мне! Помешать счастью всего человечества! Белого Света! Это они!!!..