Впрочем, с точки зрения любого государя, обстановка и украшения королевской приемной были более чем скромные. Резные панели из мореного дуба, замысловато инкрустированный шпоном потолок, картины в деревянных рамах, мебель — удобная и красивая, но без единого признака позолоты… В доме купца, чиновника или военного такая комната смотрелась бы роскошно. Но в королевском дворце, да еще в стране, соперничающей своим богатством с самим Шатт-аль-Шейхом, видеть исключительно деревянный интерьер было странно и непостижимо. Если бы не наборный паркет из четырех дюжин сортов редчайшей древесины самых разных и неожиданных оттенков, от розового до голубого и изумрудного, в хваленом благосостоянии короля атланов можно было бы и усомниться…

Гулкие тяжелые шаги за дверью, отгораживающей зал аудиенций от приемной, заставили друзей встрепенуться и насторожиться.

— Ну, наконец-то… — брюзгливо поджал разбитые губы калиф. — Заставлять нас ждать на этом дровяном складе как каких-то… посетителей… не делает чести правителю Атланды.

— Ничего, — скривился в улыбке сомнительного качества чародей. — Сейчас он искупит свою вину, распахнув собственноручно двери и объятия и сообщив, как он сожалеет о происшедшем и сгорает от нетерпения присоединиться к нам.

— Но сначала мы должны ему все рассказать, — бледный, но решительный Иванушка поднялся с диванчика, шагая навстречу открывающейся двери…

И замер.

— Его величество ждет вас в своем кабинете, — торжественно и звучно проговорил камергер, и необъятный живот его под придворным мундиром колыхнулся, как желейный торт, от троекратного стука жезла об пол.

— Даже не вышел! — потемнела от гнева физиономия Ахмета. — Словно между нашими родами нет никакой связи!

— Если еще и его придется уговаривать… — предчувствуя неладное, покачала головой Эссельте.

— Уговорим, — показательно игнорируя три десятка насторожившихся громил, переглянулись Олаф и Агафон.

— Демона украли, сад разгромили, стражу побили, чего бы еще такого сделать, чтобы он нас полюбил?.. — пробормотала царевна, томно глядя в потолок.

— Прошу! — вышколенный камергер отступил на шаг в сторону, не подавая и вида, что слышал сейчас что-то, кроме стука своей палки, и распахнул перед гостями вторую створку двери.

Первое, что бросилось друзьям в глаза — еще полтора десятка гвардейцев. В полном комплекте бордовых доспехов, с мечами наголо, они стояли везде: у окон, у камина, у входов, ведущих в другие покои… Двое из них — офицеры, судя по знакам различия на нагрудниках — расположились по обеим сторонам письменного стола в дальнем конце кабинета. За столом, склонив голову над бумагами, с пером в руке и в такой же кирасе, как его охрана, сидел человек.

При звуке шагов он приподнял голову и подал сигнал одному из офицеров. Тот резко кивнул, взялся обеими руками за спинку королевского кресла…

И покатил его из-за стола навстречу гостям.

Иванушка ахнул, позабыл заготовленные слова, и варианты, один другого катастрофичнее, заметались в его мозгу.

Дуб Третий заболел?

Ранен?

Или это не он, а его дед — Дуб Первый? Когда в прошлом году они видели его на праздновании столетия, тот тоже передвигался только в кресле-каталке…

Но что тогда случилось с его внуком?

— Не могу сказать, что рад вас видеть, доблестные Наследники… — слабо выдохнул человек в кресле, и при звуке этого голоса сердце Иванушки дернулось отчаянно и пропустило такт. — Сообщать дурные новости — всегда задача не из приятных и легких… Тем более, такие ужасные…

Офицер остановил кресло шагах в пяти от застывшей у порога группы, и лукоморец с волшебником впервые получили возможность разглядеть расположившегося в нем под толстым клетчатым пледом человека.

— Советник… Тис?..

Атлан напрягся и замер, точно почувствовал у горла клинок, глаза его, утомленно полуприкрытые, на мгновение превратились в настороженный прищур бойца, впились в лицо царевича… и снова потухли.

— Не имею чести быть знакомым с вами, благородные дамы и господа, — король откинулся на спинку кресла, и голос его прозвучал приглушенно и устало, точно удивительные перемены всего лишь почудились Иванушке. — Если мы встречались раньше, соблаговолите напомнить обстоятельства.

— Мы не встречались с вами раньше, — елейно — и в кои-то веки, абсолютно честно проворковала Серафима, не давая супругу открыть рта. — Но слава о мудром и дальновидном друге его величества Дуба Третьего разлетелась далеко за пределы Атланды. Купцы Лукоморья и Лесогорья, которым довелось побывать здесь, отзываются о вашем неожиданном величестве исключительно в превосходной степени!

— О моем… э-э-э… да?.. — сказать, был ли Тис сбит с толку или польщен, затруднился бы сейчас даже он сам.

— Безусловно! — восхищенно округлила глазки Эссельте, по наитию подыгрывая подруге. — В Гвенте слух о первом советнике Тисе достиг даже королевской семьи!

— Кхм… — под напором тяжелой артиллерии принцессиных очей укрепления его свежеиспеченного величества пали, и по щекам, заливая нездоровую мучнистую бледность и теряясь в бакенбардах, расплескался румянец.

Худая рука Тиса поднялась с коленок и махнула застывшим в простенках между окнами гвардейцам:

— Поставьте кресла там.

Король скомандовал тихо, но слова его были услышаны, и через минуту гости короны уже располагались с комфортом с одной стороны массивного письменного стола[89].

С другой его стороны, навалившись грудью на край, устроился Тис, за частоколом из перьев, крепостной стеной письменного прибора и сторожевыми вышками настольных ламп[90] напоминая больше осажденного мятежного вассала, чем хозяина.

— Ваши величества… ваши высочества… — приветствуя еще раз визитеров, едва заметно кивнул хозяин кабинета[91] и скривился, словно малейшее движение головы причиняло ему тяжкие страдания.

— Поскольку печальные события последних недель, произошедшие в Атланик-Сити, вам неизвестны, то начну с самого начала… — изобразив лицом раздумье и скорбь, медленно заговорил король. — Почти месяц назад рано утром… приблизительно как вы сейчас… во дворце, минуя стражу у ворот, появились два человека. Не знаю, какими средствами они добились своего… наверное, у людей, способных проникнуть незамеченными в пределы дворца, такие средства имеются… но его величество Дуб Третий согласился встретиться с ними очень быстро. Разговор проходил наедине, поэтому о чем беседовали незнакомцы с нашим монархом, сказать не может никто. Но это теперь и неважно. Кончилось тем, что они стали его почетными гостями и прожили во дворце в самых лучших гостевых покоях с неделю, может, чуть больше. Каждый день король встречался с ними и разговаривал — иногда по целому часу. За это время все во дворце успели привыкнуть к таинственным визитерам, хотя никто так ничего про них не узнал — даже имен. Но вдруг в один далеко не прекрасный день, когда я ожидал в приемной с докладом, двери этого самого кабинета распахнулись, и навстречу мне вышла та парочка и Дуб.

Тис склонил голову набок и покачал ею, будто в крайнем изумлении.

— Боги и демоны!.. Таких пустых глаз, как у него, я не видел сроду даже у городских сумасшедших!.. Не знаю, что подумали бы на моем месте вы, но я сразу заподозрил неладное. Не раздумывая, я поднялся и спросил, куда они направляются. Один из них ответил, что прогуляться в сад. Я сказал, что обращался не к нему, а к его величеству. Они оттолкнули меня. А король… король все это время шел вперед, не проронив ни слова, будто заводной солдатик! Наверное, мне стоило позвать стражу, или притвориться, что поверил, и бежать в поисках Бересклета, придворного мага… но кто же знал, что они окажутся колдунами… ничто не предвещало… Да, я растерялся — ведь не каждый день у меня из-под носа похищают моих сюзеренов!..

Голос бывшего советника драматически затих, расфокусированный взгляд устремился куда-то в небытие, а голова, точно маятник, стала покачиваться из стороны в сторону, изображая высшую степень сожаления и бессилия.