- Вот почему мужики такие жмоты, вот скажи мне. - Продолжила она. - Он на тебе серебро видел? Вот скажи, видел? Ты же золото носишь все время, я тебя в серебре и не помню-то.

 - Сейчас не ношу. - Задумчиво ответила я, подрагивая плечами и вытирая текущие по щекам слезы.

 - Ну вот, потратиться значит, не захотел. И что там написано такого, вот скажи ты мне. - Не унималась Ольга.

 - Он мне перед новым годом звонил, он из дома звонил и предлагал стать хозяйкой серого перса, я поняла только через три дня, что он мне предлагал стать его хозяйкой, это он серый перс, я всегда его так называла. Я не поняла его тогда, думала, кота мне подарить хочет и сказала, что не могу.... Я ждала, что если это всерьез и он меня любит он мне перезвонит или приедет или напишет, ну не знаю, что сделает и тут в стихах он меня хочет только изредка видеть.... - Снова разрыдалась я.

 - М-да, вот случай. - Задумчиво произнесла Ольга пораженная обстоятельствами, о которых она раньше не знала, произошедшими без ее ведома.

 - Оль, я поняла сейчас, почему, такие как он, не женятся на таких как я. - Произнесла я после паузы, всхлипывая. И Ольга уже начавшая движение вновь замерла:

 - Почему?

 - Иногда мужчина встречает прекрасного котенка, с искренними глазами, великолепным характером, такого милого и приятно, не кусающего и не царапающегося, не гадящего, играющего только мягкими лапками без когтей, умеющего ждать, только для тебя сочинять песни, в общем, восьмое или девятое чудо света, от которого отказаться нельзя. Но дома у него уже есть кошка, да она потеряла былую красоту, ленивая и не ловит мышей, уже обнаглевшая и кусающаяся и царапающаяся и она уже не любима и не желанна, но чтобы взять то чудо с улицы нужно прежде избавиться от прежней.... И что с ней сделать? Отдать соседям? Такая, никому не нужна. Просто выкинуть на помойку? Бесчеловечно. Усыпить в ветеринарке? Немилосердно. Да и эта кошка при таких обстоятельствах споет такие песни командованию, что о карьере в вооруженных силах можно будет забыть навсегда. Вот и получается, что взять то чудо и ту мечту, которое мы к себе так бесчеловечно привязали и в себя влюбили и которое без тебя теперь не может жить - некуда и нельзя - у него все есть в этой жизни, все, даже подросток сын! И чуду уже не место в его жизни.... - Я замолчала, а слезы бежали и бежали по щекам.

 Ольга с задумчивым видом произнесла:

 - Сильно сказано. Так и бывает. Знаешь, я тебя первый раз за столько лет вижу вот в таком состоянии, ты с ума не сошла часом? - И вышла из комнаты.

 Вечером поочередно пришли Элка с Димой, они поинтересовались, что со мной случилось, но я сказала, что расскажу потом, может быть. Я не хотела и не могла ни есть, ни спать, ни разговаривать с кем-то. Я была в центре урагана и шторма, не реагируя ни на какие внешние раздражители и все плакала и плакала, видимо отдавая вещам вокруг брызги бушующих волн. На следующее утро я с красными глазами с вспухшими веками отправилась с Ольгой в университет - война войной, а диплом получать было нужно. Ольга убеждала меня, что жизнь еще не закончена и все ерунда, с чем я согласиться не могла. К концу дня у меня поднялась температура.

 Весь курс с первых дней начал обсуждать, где надо отмечать диплом и все разделились на три лагеря с названиями разных ресторанов. Я всех убеждала, что отмечать надо в самом большом и рядом стоящем, потому что нас много и преподавателей тоже много, но он как раз был самым шикарным и самым дорогим. Многие утверждали, что это дорого, я спорила, что диплом бывает только один раз (на курсе со вторым дипломом была только я одна). А раз это событие у всех по первому разу надо обязательно рассчитать чтобы заведение было рядом с университетом, автобусными остановками и даже в трех остановках от вокзалов и чтобы портье вызывал такси - у всех ведь разные потребности и возможности и всем должно быть удобно.

 Всего за один час мне удалось убедить вначале всю нашу группу с помощью поддакивающей мне Ольги, а затем и весь курс за полторы недели с помощью нашей группы в наиболее удачном выборе ресторана. Хорошо, что на мой дар убеждения последние грустные обстоятельства моей личной жизни не отложили отпечаток. Мы предварительно в первый выходной посетили с визитом данный ресторан с целью ознакомления с его кухней и музыкальным сопровождением, чтобы убеждать со знанием дела. А через несколько дней зашли уже днем всей группой, чтобы убедились и они и кивали головой, пока я буду убеждать остальные группы на курсе. Всего-то 50 человек, из них не согласных оставалось около немногим больше двадцати человек - это мне по силам.

 Получив окончательное согласие от всего курса, мы сделали заказ. Именно тот ресторан, в котором я отмечала когда-то после школы принятое решение поступать в этот вуз после первой консультации и сдачи документов вместе с мамой. Над рестораном находилась большая гостиница, в общем, сооружение было грандиозным. Там были очень высокие потолки и возможность расставить столы в любом нужном нам порядке или причудливой фигуре. Удаленность одной остановки от университета, трех остановок от железнодорожного и авто- вокзалов, в случае если у кого-то будет поздний поезд или автобус. Весь остальной курс доверился нам, ведь мы были так убедительны и уверены в своей правоте на благо всех.

 После того как груз убеждения упал я сходила сдать анализы, обеспокоенная держащейся и не проходящей температурой такое большое количество времени со второго дня моего приезда. Конечно, я знала свою склонность к транслированию моего душевного состояния на здоровье, поэтому первую неделю не очень беспокоилась, вторую уже начала задумываться и поняла насколько все серьезно с моим непрекращающимся ураганом и штормом, ночными слезами и глазами на мокром месте. В течение дня в любую минуту на лекциях и практике, в столовой и дороге домой я могла просто не удержаться и заплакать, тихо, никому не мешая даже не всхлипывая, просто стирая слезы со щек и это было ужасно. Никто не понимал, что со мной происходит, ведь в таком состоянии меня никто никогда не видел, я всегда была улыбчива, общительна, дружелюбна и тут непонятное что-то для всех со слезами.

 Убедившись, что особенных изменений в анализах нет, я поняла - стандартным набором исследований не обойтись, либо действительно что-то умирает во мне в этом бушующем урагане и шторме, и организм рьяно сопротивляется тому, что происходит со мной сейчас в жизни именно ценой таких вот изменений. Термосистема вышла из строя, да при том зимой, опасно, но ничего делать не оставалось - только жить с тем, что имеется и ждать того что будет. Периодически звонили родители мои и Ольгины, чтобы узнать, как мы держимся на экзаменах. Мы опять с Ольгой обсуждали зарплаты в Москве и Питере, сравнивали климат, рассматривали наряды, приготовленные нами на диплом и его отмечание, перечитывали сам диплом и пытались тестировать друг друга с вопросами по его содержанию, чтобы потом любой случайный вопрос не выбил из колеи.

 Но, несмотря на долгий бушующий ураган и шторм внутри меня, одна надежда все-таки никак не могла меня покинуть, бросая последние взгляды на мир. А пока она жива, я не могла утихомирить все вокруг, я ждала. Ждала звонка, я все еще ждала его звонка. Он же мог спросить у Ольги телефон Элки.... Не позвонил мне домой, не позвонил к родителям, когда я встречала с ними новый год и день рождения, не позвонил после, но мог же им сейчас позвонить и объяснить что ему очень надо меня найти и ему бы дали телефон Элки. Мог хотя бы поинтересоваться получила ли я подарок и его стихи. Он мог, я точно знала, что мог. Он мог просто приехать в университет и запросто найти меня тут по расписанию в деканате, он точно знает, где я учусь. А время идет без него. Без него и тем не мене ураган и шторм во мне все бушевали только о нем....

 Защита прошла великолепно. Мы вышли из кабинета и начали спускаться ниже, обсуждая, что будем делать дальше, заказ на ресторан был подтвержден и наполовину оплачен еще неделю назад нами, все шло по плану. А на душе был тот же ураган и шторм и одна единственная еще живая надежда на дне, а внешне с утра это выражалось в температуре не 37, как было со второго дня сессии, а 38, и мне стало еще хуже и страшнее, и это волнение не проходило даже после защиты. Вдруг за спиной я услышала знакомый голос с акцентом: