Посмотреть на нашу весьма скучную тренировку пришли советские хоккеисты, одетые в свои синие тренировочные костюмы с узкой полосой по бокам. Советские спортсмены, видимо, очень любят эти костюмы и ходят в них повсюду, даже в кино и ресторан. Глядя на нас, русские хоккеисты, наверное, совсем успокоились. Третьяк сидел в стороне от товарищей рядом с Анатолием Тарасовым – человеком, сделавшим для советского хоккея больше, чем кто-либо другой. Двенадцать раз он готовил советскую команду к чемпионатам мира, а четыре раза под его руководством она становилась победительницей Олимпиад. Однако в марте прошлого года он уступил место Всеволоду Боброву. Сейчас он тренирует команду высшей лиги ЦСКА. Третьяк – его вратарь № 1, а одиннадцать армейских хоккеистов играют за сборную страны. Это не трудно понять: последние лет десять первое место в чемпионате страны завоевывал спортивный клуб армии.

С Третьяком и Тарасовым разговаривал Иглсон, который представил советского вратаря Жану Беливо. «Вы ведь слышали о мистере Беливо?» – спросил он Третьяка. «Да, конечно», – ответил Третьяк через переводчика. Беливо рассмеялся и сказал: «Я тоже о вас слышал». Иглсон и Третьяк в шутку толковали о том, что Третьяку было бы неплохо провести лето в тренировочном лагере Бобби Орра в Онтарио. «А поездку моей жены вы оплатите?» – посмеиваясь, поинтересовался Третьяк. На что Алан ответил: «Замашки у вас настоящего профессионала. Чего доброго, в следующий раз спросите, как у нас с пенсионным обеспечением».

По дороге в гостиницу разговор в автобусе зашел о торговле игроками. Торонто отправило своего защитника Джима Маккини в Миннесоту в обмен на вратаря Гампа Уорсли. Владелец команды «Мейпл лифc» Гарольд Баллард заметил, что он еще не говорил об этом с главным менеджером «Мейпл лифc» Джимом Грегори. «Но вратарь нам нужен, – добавил он, – а Гамп чертовски хорош». Владелец детройтских «Ред уингс» Брус Норрис поздравил Балларда с выгодной сделкой.

Снова на обед бифштекс, что в вобщем-то неплохо. К сожалению, нашим женам везет меньше. Нас кормят отборным мясом, а женам приходится довольствоваться рядовой туристской пищей. Многие хоккеисты просят дополнительную порцию и относят ее женам. Я постоянно забываю это делать или же съедаю добавку сам. Линда начинает ворчать.

После обеда мы снова превратились в туристов и осмотрели собор Василия Блаженного и магазин Гум, что выходит на Красную площадь напротив Мавзолея. Это крупнейший торговый центр в мире, занимающий почти три городских квартала. После ужина мы побывали на представлении московского цирка. Я видел советский цирк в 1969 году, но тогда он размещался в небольшом скромном здании, похожем на кинотеатр. Сейчас цирк переехал в новое здание, очень красивое и оригинальное сооружение на Ленинских горах против

Московского университета. Затаив дыхание, мы следили за номером воздушных акробатов, завершившимся головокружительным прыжком из-под купола вниз, на едва видимую, натянутую поперек арены сетку.

В гостинице ко мне зашли попрощаться уезжающие Вик Хэдфилд, Рик Мартин и Джоселин Гувремон. Уже до этого ходили слухи, что у нас могут быть дезертиры. Не понимаю, как это игрок способен оставить свою команду. Конечно, есть у нас обиженные и недовольные тем, что их не ставят на игру, но чего ты добьешься, возвращаясь домой? Мы все – члены одного коллектива, и нас, по-видимому, должна интересовать его судьба. Эти ребята могли бы остаться здесь, чтобы поддержать свою команду. А что их ждет дома: тренировочный лагерь и попреки со всех сторон. Они возвращаются к тому, что видели уже тысячи раз: к бессмысленным играм в небольших городах перед небольшой аудиторией. Мне этого не понять. Но они сами так решили и, по-видимому, считают, что правы.

22 СЕНТЯБРЯ

Слухи о Маккини и Уорсли не подтвердились. Плохо, что в Москве мы не получаем своих газет, – не знаешь, что там у нас творится. Кто-то пустил утку, которая всем показалась вполне правдоподобной. А сегодня, кстати, благодаря Ферги и Э. Дж. появилась новая сплетня об обмене Карла Эллера на Теда Квалика. Верить больше никому нельзя. Сегодня на утренней тренировке я, кажется, сыграл вполне прилично; тем не менее думаю, что выйду на лед в составе команды не раньше первого матча в новом хоккейном сезоне НХЛ.

После тренировки я метался в поисках хотя бы глотка привычной кока-колы. Вы представить себе не можете, какой вкусной она кажется после напряженной работы, но, черт возьми, сейчас у нас ее не оказалось. «Завтра», – пообещали тренеры. Будь я сообразительней, то поступил бы, как остальные ребята: нагрузился бы коробками с «кокой» в Стокгольме и Дании. Правда, после завтрашней игры хоккеистов обещают напоить кока-колой. Что ж, ради одного этого стоит стремиться попасть в основной состав.

В газете «Москоу ньюс», выходящей на английском языке, прочел интервью с Всеволодом Бобровым. Перевод показался мне очень напыщенным, и я подумал, уж не министра ли по делам спорта интервьюировал журналист вместо Всеволода

Боброва. Сказав, что его команде есть чему поучиться у канадцев, особенно игре в большинстве (вот тебе и на!), Бобров продолжал:. «В Москве наша главная ставка на молодых игроков, так как трудно придумать для них лучшую школу, чем игра против Канады». В конце интервью Бобров добавил: «Канадцы изучили свои ошибки в первых играх и тщательно подготовились к реваншу. Им надо спасти свой пошатнувшийся престиж непобедимых».

Во-первых, у русских есть такая тенденция, все время чему-то учиться в спорте. По-моему, они вечно анализируют и изучают тактику и технику, как свою, так и противника. Убежден, что их главная задача в этой серии – учиться, хотя некоторые считают, что этим они просто дурачат нас. В Канаде лучше всех сыграли их молодые хоккеисты. Хуже других были защитники, ветераны команды Александр Рагулин и Виктор Кузькин. Так что «ставка на молодых», о которой говорит Бобров, вполне оправдала себя.

Что же касается слов о том, что мы-де изучили свои ошибки, то я не вполне убежден в этом. По-моему, вопреки мнению Боброва, мы не готовы к реваншу. В сущности, я не совсем уверен в наших шансах на успех в предстоящих четырех матчах.

Утром я пришел во Дворец спорта пораньше, чтобы посмотреть на разминку русских. В Северной Америке предыгровые упражнения состоят из короткой раскатки на одной половине льда, прицельных бросков во вратаря в течение семи-восьми минут и приветственных взмахов руками в сторону сидящих в зале людей. У русских же существует тщательно разработанная система обязательных упражнений, выдержать которую вряд ли в состоянии многие наши профессиональные команды.

Возьмите Третьяка. После короткой раскатки он становится в ворота и выполняет упражнения на растяжение. Затем он начинает разминку. Вначале Владимир Шадрин выстраивает семь-восемь шайб футах в двенадцати, а затем быстро бросает их одну за другой в определенную точку ворот. Он совершает десять бросков в левый нижний от Третьяка угол, а потом еще десять в правый верхний. Третьяк знает направление броска, и это вроде бы сводит на нет задачу разминки. Тем не менее это дает ему возможность быстро восстановить реакцию на шайбы при наиболее типичных бросках. Он закрепляет навык и одновременно привыкает к воротам. Помоему, упражнение очень разумное. А мне такое и в голову не пришло. После того как Шадрин заканчивает броски.

Третьяк уходит в угол площадки и выполняет шпагат с быстрым вскакиванием на ноги.

Тем временем форварды и защитники отрабатывают игровые ситуации, такие, как выход троих против двоих или двоих против одного, тренируют передачи и дриблинг. Во время разминки они работают с пятнадцатью шайбами, мы же пользуемся одной или двумя. В одном упражнении каждый игрок получает по шайбе и на полной скорости несется с ней в противоположную зону, отчаянно стараясь при этом избежать столкновения с другими игроками. Впечатление такое, будто присутствуешь на опасной гонке с препятствиями. Однако это приучает хоккеистов бежать с поднятой головой и тренирует дриблинг. В конце разминки у Третьяка был измученный вид. И не удивительно. Ведь он принял не меньше двухсот бросков. Наверное, он будет рад, когда начнется игра, – столько работать не придется.