Сенна перестал колебаться и подписал контракт с McLaren в июле. К тому моменту он выиграл три Гран-при, но боевой дух команды был подорван поведением чемпиона и его отказом тестировать машину в перерывах между гонками.

Было ясно, что Сенну беспокоило продолжающееся доминирование Williams-Renault, и в августе на Гран-при Венгрии бразилец сделал свое знаменитое предложение – он заявил, что готов выступать за Williams бесплатно. При этом за каждую гонку, проведенную в McLaren, он требовал по миллиону долларов. Конечно, его можно было понять: Williams с Аланом Простом у руля в 1993 году вновь не имел себе равных. Сенна, к своему несчастью, не понимал, что преимущество Williams зиждется в большей степени на высокотехнологичных «помощниках» пилота, таких как активная подвеска, антиблокировочная система и регулирование тягового усилия, которые они, в отличие от соперников, довели до ума. Сенна выбрал неподходящий момент для смены команды, так как FIA запретила все эти приспособления в конце 1993 года. Они не только были чрезвычайно дорогими, но и, как утверждалось, умаляли мастерство гонщика. Сенна перешел в правильное место, но в неправильное время.

Пока бразилец вел переговоры с Williams, босс Benetton Флавио Бриаторе решил привлечь внимание к своей команде. Он распространил слух, что Сенна может перейти в Benetton. Такие истории пресса просто обожает – СМИ моментально подхватили идею «суперкоманды», в составе которой будут Сенна и Шумахер и которая бросит вызов всесильному Williams. История вскоре зажила своей жизнью, а Сенна подлил масла в огонь, сказав: «Я бы согласился выступать в одной команде с Михаэлем, никаких проблем. Он молод, быстр и талантлив. Но я трехкратный чемпион мира и выиграл почти сорок Гран-при… а он победил всего лишь один раз. Он бы мне не помешал».

Шумахер считал, что Сенна его не уважает, и это задевало его за живое. Вилли Вебер изо всех сил старался замять историю с переходом в Benetton Сенны. Шумахер решительно выступал против: «Если Айртон придет в Benetton, он разрушит всю теплую атмосферу, которую мы создали в команде. Он, кажется, считает, что может поступать со мной как ему заблагорассудится. С остальными он так себя не ведет. Я очень недоволен некоторыми его действиями. Возможно, он просто чувствует, что я единственный, кто способен с ним побороться – и победить его».

Сравнение двух гонщиков было неизбежным – сравнивать их продолжают и по сей день. В Benetton Шумахер работал с Пэтом Симмондзом, который был инженером Сенны в команде Toleman, в начале карьеры бразильца. В 1994 году он провел параллели между двумя пилотами: «На том же этапе своей карьеры, в начале ее, Айртон был лучше. Он обладал большим опытом и способностью к анализу, лучше чувствовал машину. Михаэль за рулем кажется импульсивнее. Однако как человек Айртон был слишком ревностным, дерзким, вечно напряженным, Михаэль же более адекватный, и это сослужило ему хорошую службу. Рассудительность и способность анализировать придут, он уже делает гораздо меньше ошибок».

Шумахер одержал вторую победу в Формуле-1, выиграв гонку в португальском Эшториле. Эта победа стала для него единственной в сезоне-1993. В его карьере был еще один такой сезон – сезон-2005, когда ему удалось победить лишь однажды.

Но это не главное. Тогда, в 1993-м, его ждало великое будущее. Вскоре станет самым успешным гонщиком за всю историю этого спорта.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Смерть Сенны

1994 год стал для Михаэля Шумахера поворотным. Все изменилось в корне – его карьера, его мировоззрение. Это был сложнейший сезон – не только из-за смерти Сенны и первого для Шумахера титула чемпиона мира, но и в связи с определенными событиями, отразившимися на его репутации, конкурентоспособности, выборе будущей команды и взаимоотношениях с остальными пилотами и FIA.

Именно в этом году мир впервые заговорил о неспортивном поведении Михаэля, хотя по большому счету немец стал невинной жертвой руководства команды. Но он был с ними в одной упряжке, и грязь липла и к нему. На самом деле порицания заслуживало только его спорное столкновение с Деймоном Хиллом в Аделаиде, в последней гонке сезона. Тем не менее и Шумахера, и его команду неоднократно обвиняли в мошенничестве. В результате, преодолев целую комбинацию препятствий и всевозможных наказаний, Михаэль смог набрать очки лишь в двенадцати из шестнадцати гонок сезона. Тот факт, что он умудрился выиграть титул при таких обстоятельствах, — большая его заслуга. Этот титул достался ему тяжелее всех прочих. Но в сезоне-1994 окончательно произошло «раздвоение» его личности: Шумахер «великий чемпион» и Шумахер «мошенник» – Шулер Шуми, прозвище, которое дала ему немецкая пресса.

«Я теперь другой, не тот, что дебютировал в Спа», — сказал Михаэль в начале сезона-1994. По его ощущениям, с 1991 года он прошел огромный путь. Он говорил о своем неоспоримом статусе первого пилота в Benetton, увеличившейся зарплате и относительном успехе. За два сезона в Формуле-1 немец записал на свой счет две победы и пятнадцать подиумов. И начинал новый сезон с сознанием, что будет сражаться за титул чемпиона. О таком начале можно было только мечтать: Шумахер победил в двух первых гонках – Бразилии и Японии. Затем наступил черед Имолы.

Айртон Сенна приехал в Имолу без единого очка, тогда как у Шумахера было двадцать из двадцати возможных. Бразильцу предстояло сокращать этот огромный отрыв. Особенно огромным он показался, когда стало ясно, что лишенный всех электронных «помощников» Williams потерял форму. Технический отдел Benetton с Россом Брауном и главным конструктором Рори Берном во главе создал быструю, надежную машину, которая в руках Шумахера превратилась в ракету. После первых гонок в кулуарах шептались о том, как выстреливает Benetton на старте. Система контроля запуска была одним из «помощников», запрещенных FIA, все машины тщательно проверялись на предмет нежелательных «остатков» электроники. Учитывая то, что Михаэль часто проваливал старты, в тех двух гонках и вообще в первой половине сезона-1994 резвость Benetton бросалась в глаза.

Сенна сошел в начале второй гонки, на Гран-при Японии в Аиде. Он стоял у обочины, наблюдая за развитием событий, и после этого упомянул в разговоре с друзьями, что Benetton, по его мнению, все еще использует трекшн-контроль. «Нужно прижать их, — сказал бразилец своему близкому поверенному, координатору McLaren Джо Рамирезу. — Они жульничают. Эти машины нужно проверить».

Разумеется, в Формуле-1 подозрение вызвать проще простого. Это высококонкурентная среда, и в ней малейшее преимущество с недоверием воспринимается противниками и прессой, жадной до полемики. Особенно когда проводятся изменения в регламенте, запрещающие прежде широко распространенные технологии. С 1994 до мая 2001 года (когда трекшн-контроль вновь легализовали, потому что оказалось невозможным контролировать запрет) оппоненты всегда подозревали Шумахера в обмане – они не находили другого объяснения его невероятному успеху.

Незаконные электронные приспособления в Формуле-1 – вопрос неоднозначный, почти как допинг в велоспорте. Их использование очень сложно доказать. Но обманные маневры вредят спорту. Проблема была в том, что из-за скандалов, в которые Benetton и его пилот оказались вовлечены в том году, многие начали подозревать Михаэля во всех грехах, даже если он был совершенно невиновен.

Суть трекшн-контроля в том, что электроника сбрасывает обороты, когда происходит пробуксовка колес. Это позволяет задним покрышкам восстановить сцепление с асфальтом, и машина эффективнее ускоряется. Задние покрышки всегда с трудом держат дорогу на выходе из медленных поворотов, так как пилот давит педаль газа в пол и двигатель передает на колеса мощность порядка девятисот лошадиных сил. Поэтому система контроля над пробуксовкой позволяет сэкономить три-четыре десятых секунды на круге и сберечь резину, что приводит к значительному улучшению скорости в гонке.