— Простите меня, дорогой барон, — сказала она. — Я почти невежлива.

— О! — возразил Сильвереаль.

— Я сегодня расстроена, но, — добавила она с очаровательной улыбкой, — я надеюсь, что мои друзья извинят меня!

— Вы ангел!

— Разве демоны не были раньше ангелами?… Но оставим эти небесные темы и спустимся на грешную землю…

— Я к вашим услугам.

— Во-первых, встаньте… Садитесь сюда, рядом со мной. Я хочу быть доброй, так как почти раскаиваюсь в том зле, которое вам собираюсь причинить…

Сильвереаль побледнел.

— Что вы хотите сказать?

— Дорогой барон, как вы думаете, что такое для женщины вдовство?

При этом неожиданном вопросе барон с удивлением взглянул на свою собеседницу.

— Я вас озадачиваю, а, тем не менее, нет ничего проще. Если я печальна, капризна, то это потому, что меня утомляет одиночество… Вы мужчины, вы едва имеете время думать, увлеченные водоворотом жизни… а думать — это, значит, страдать… и я страдаю, что я одна, что возле меня нет друга, душа которого составляла бы одну с моей…

— Вы думаете снова выйти замуж? — вскричал Сильвереаль.

— Разве вы этого не знали?

— Напротив, и вы даже позволили мне надеяться, что, может быть, согласитесь со временем…

— На что?

— Принять имя де Сильвереаль…

— Вы с ума сошли! Разве вы не женаты?

Сильвереаль приблизился к ней.

— Разве я не говорил вам, что готов на все, лишь бы быть свободным?

Де Торрес рассмеялась.

— Мелодраматические монологи, не более…

— Нет, истина!… Баронесса де Сильвереаль приговорена к смерти…

— Лекарями?

— Нет, мной!…

— Вот, вы снова начинаете лицедействовать? Неужели вам не надоело? Знаете, вы становитесь глупым… или скучным… как вам больше нравится…

Сильвереаль сделал решительный жест.

— Слушайте… для вас… чтобы дать вам мое имя… я пошел бы на преступление…

— Барон!

— Но теперь дело идет не о преступлении… а об акте правосудия…

— Что вы этим хотите сказать?

— Знаете ли вы, герцогиня, какие права дает закон мужу жены-изменницы?

— Вы говорите про баронессу? Вы клевещете на нее…

— У моей жены есть любовник…

— Кто вам это сказал?

— Я знаю абсолютно точно!

— Как его зовут?…

Она горящими глазами смотрела на барона. Он понизил голос

— Его зовут… Арман де Бернэ…

Герцогиня вскрикнула. Итак, Манкаль сказал правду! Этот человек, наказавший ее своим презрением, человек, у которого она вымаливала одно лишь слово, один лишь взгляд, этот человек любил другую!…

— Вы убьете их обоих, не так ли? — воскликнула она с гневом, который не в состоянии была скрыть.

Сильвереаль ничего не понял.

— И вы будете моей?… Вы обещаете мне это?…

— Когда вы отомстите за ваше бесчестие… пожалуй… я вам обещаю это!

— Вы будете баронессой де Сильвереаль! — выкрикнул он с восторгом.

Отныне его решение стало бесповоротным. В эту минуту глаза его вдруг упали на букет белых камелий, стоявший в китайской вазе.

— А что вы дадите мне в залог исполнения вашего обещания? — спросил он.

— Что вы хотите?

— Один из этих цветов, — сказал он, указывая на букет.

Герцогиня вздрогнула. Она совершенно забыла о Манкале и его инструкциях. Жажда мщения заглушила в ней алчность. А тут сам барон напоминал ей о действительности… Манкаль ведь сказал, вернее, приказал ей дать барону понюхать красный цветок!

Действительно, среди белых камелий этот красный цветок горел зловещим пятном, точно разлитая кровь!

Она вынула этот цветок и передала его Сильвереалю.

— Довольно ли вам этого залога? — сказала она.

Барон быстрым движением поднес цветок к губам. Но едва только его губы дотронулись до лепестков, как Сильвереаль выпрямился и сделал несколько нетвердых шагов.

— Что с вами? — испуганно воскликнула герцогиня.

Барон качался на дрожащих ногах. Руки его беспомощно хватали пустоту.

В эту минуту в дверях появился Манкаль. Взглянув на герцогиню, он приложил палец к губам. Глаза барона остекленели. Действие наркотика, видимо, только начиналось…

Вдруг он раскинул руки, как для объятий, и повалился вперед во весь рост, но Манкаль успел подхватить его и уложить на диван. Затем он расстегнул жилет и приложил ухо к груди барона.

— Вы его убили? — спросила герцогиня довольно спокойно.

— Убил? О, нет! — возразил Манкаль. — Но теперь в течение целого часа этот человек полностью принадлежит нам. Забавно, но именно сейчас он впервые в жизни будет говорить правду…

Манкаль вынул из кармана флакон и дал понюхать барону Через несколько мгновений Сильвереаль глубоко вздохнул. Его лицо вновь обрело краски жизни.

— Все в порядке, — сказал Манкаль, — опыт удался! Блазиаса можно поздравить!

— Но что вы хотите сделать? — спросила куртизанка дрожащим голосом.

— Возьмите себя в руки, герцогиня! Что вас смущает? Или вы раздумали стать богатой? Прогоните этот глупый страх и слушайте!

Манкаль подошел к барону и взял его за руку.

— Вы слышите меня?

Губы Сильвереаля дрогнули.

— Да, слышу, — произнес он.

— Хорошо ли вы сознаете настоящее и помните прошлое?

— Да…

— В таком случае, отвечайте на мои вопросы и скажите мне всю правду о сокровищах короля кхмеров!

Тения глядела на Манкаля и спрашивала себя, не сошел ли тот с ума.

— Короля кхмеров!… — пробормотал Сильвереаль.

Он помолчал немного.

— Мы его убили…

— Продолжайте…

— У него был ребенок. Де Белен бросил его в пропасть.

— Дальше…

— С ним был старик француз, мы его…

Он остановился.

— Говорите! — приказал Манкаль.

— Да, я буду говорить… Зачем мне молчать? Я один… Никто не может меня слышать… Это был заговор… Там… далеко… в Камбодже. Надо было овладеть сокровищами большой Ангорской пагоды. Эти сокровища находятся под охраной Эни, короля Огня. Мы убили Эни, но тайна ускользнула от нас. Ею владел француз…

— Имя этого француза?

— Марсиаль… да… так. Мы схватили его и хотели заставить говорить. Это был старик. Он казался слабым. Мы… пытали его.

Герцогиня вскрикнула. Манкаль жестом заставил ее замолчать.

— Вы его пытали? — повторил он. — Продолжайте!

По всему телу Сильвереаля пробежала дрожь.

— Это было ужасно… Это приказал де Белен… Мы положили старика на землю и распяли его, проткнув руки и ноги заостренными деревянными кольями. Он молчал. Я взял факел и стал жечь старику колени. Мясо тлело, но он по-прежнему молчал! Тогда де Белен кинжалом перерезал ему артерию. Он колол его… кровь текла ручьями, а старик все-таки не заговорил…

Даже сам Манкаль побледнел, и на его лице возникла гримаса отвращения.

— Де Белен выколол ему глаза… Старик сказал: «У меня есть сын»… Де Белен раздробил ему руки громадными камнями… Старик сказал: «Моя бедная жена!» Тогда в слепой ярости мы бросились на него и прикончили. Он сохранил тайну короля кхмеров!

— Дальше, — задыхающимся голосом сказал Бискар.

— Затем мы бросились в хижину и искали там всю ночь… Мы нашли вход в пещеру… и вошли туда. Там было на два миллиона драгоценных камней. Мы взяли все, но это было еще не то сокровище… То, другое, — в большой пагоде Ангора. Искать в пагоде было невозможно, для этого не хватило бы человеческой жизни, так как пагода огромна. Вдруг де Белен, возвратившись в хижину, нашел на земле бумажник француза, старого Марсиаля. Он открыл его и вскрикнул: «В Париж! Надо ехать в Париж!» Я хотел узнать в чем дело, но он пригрозил убить меня. Я не смел произнести ни слова. Я боялся, что он поступит со мной так же, как и со стариком. Но потом я догадался. Он нашел план, указания, в какой части пагоды должны быть сокровища кхмеров… в Париже… я знаю, что он ищет, но еще не нашел, но мы близки к цели, и сокровища будут наши!

Голос Сильвереаля слабел. Последние слова были едва слышны.

Манкаль обернулся к герцогине.

— Обманул ли я вас?

— Все это ужасно! — сказала куртизанка. — И как ни сильны мои воля и разум, мне кажется, что нахожусь под влиянием какого-то ужасного кошмара. Итак, эти люди…