Совершенно очевидно, что она не хочет никуда идти со своим бывшим мужем. В течение трех месяцев она удивлялась, почему он не попытался увидеть ее. Ведь она так хотела снова взглянуть на него! И если он прямо сейчас повернется и уйдет, она очень ему будет благодарна.

Лгунья. Укор совести больно кольнул ее. Сам факт, что она находится в одном помещении с Алексом, уже вернул ее к жизни. Она ощущала себя так, как не чувствовала в течение месяцев, трех месяцев, если быть точной. Но даже если бы он не мог возбудить в ней этого чувства возвращения к жизни, у них было предостаточно оснований для разговора.

— Думаю, не произойдет ничего страшного, если я отлучусь на часок, — сказала Фан так, будто ее не принудили принять это решение.

— Конечно же нет, — так радостно подхватила Нэнси, что Фанни захотелось ее ударить. — По-настоящему много работы у нас будет только во второй половине дня, — прибавила она, адресуя эти слова Алексу, словно давая ему разрешение не торопиться.

— Само собой, я вернусь намного раньше, — уточнила Фан, не позволяя Алексу ответить.

Они только выпьют по чашечке кофе и уладят некоторые проблемы. Меньше всего она хочет провести сегодняшний день с бывшим мужем. И если она повторит эту фразу несколько сотен раз, то, может быть, сама в нее поверит.

5

Фан предложила пойти в недавно открывшееся кафе, оформленное в стиле пятидесятых годов.

Выходя из магазина следом за Алексом, она невольно залюбовалась на его высокую атлетическую фигуру. Рядом с ним она казалась Дюймовочкой. Фан пожалела, что не надела туфли на высоких каблуках вместо удобных плоских лодочек, которые были у нее на ногах. Но она знала, что высокие каблуки не помогут ей достичь равного положения с бывшим мужем.

Вскоре они подошли к кафе. Алекс придержал дверь для Фан. Она буркнула ему «спасибо» и, прошмыгнув мимо него, почувствовала знакомый горьковатый аромат его одеколона. Хорошо знакомый запах вызвал у Фан столь же хорошо знакомую реакцию — легкое пульсирование в животе, перехват дыхания. Все та же реакция, из-за которой она проигнорировала голос здравого смысла три месяца назад.

Этого не должно быть. Она не должна сидеть перед ним и обсуждать их отношения. Она не могла сделать этого пять лет назад, три месяца назад, и сейчас ничего не изменилось.

Чувство, близкое к панике, охватило Фан, когда Алекс последовал за нею вглубь помещения. Но внезапно все переменилось, и она успокоилась. Так было всегда. Рядом с Алексом, только рядом с ним Фан чувствовала себя комфортно, защищенно. Казалось, он мог разрешить любую проблему. Даже если этой проблемой являлся он сам.

Фан незаметно для Алекса нервно хихикнула. Я теряю рассудок, подумала она. Только этим можно было объяснить ее состояние — то паники, то абсолютного спокойствия, то желания бежать от Алекса, то прижаться к нему. Истинное умопомешательство!

Для завтрака было уже поздно, для обеда — еще рано, поэтому кафе оказалось почти пустым. Официантка в носочках и розовой юбке указала им на столик в дальнем углу.

— Два кофе, — заказал Алекс девушке, отказавшись от меню, которое она предложила.

— Мне без кофеина, — быстро добавила Фан.

— С каких это пор ты пьешь кофе без кофеина? — поинтересовался Алекс, как только официантка удалилась. — Я думал, ты не можешь жить без твоих суточных доз.

— Я стараюсь сократить его потребление, — пожала плечами Фан, закрывая тему.

Алекс, напротив, судя по всему, собирался ее продолжить, но тут вновь появилась проворная официантка, поставив на стол две белые кружки с кофе.

Алекс пододвинул кувшинчик со сливками к Фанни, затем потянулся за сахаром для себя. Наблюдая, как он насыпает в чашку две полные ложки сахара, Фан почувствовала, как к глазам подступают слезы. Любовь Алекса к сладкому всегда вызывала у нее умиление. Она поспешно опустила глаза, не желая поддаваться этому чувству и пытаясь настроить себя на трезвый лад.

Алекс чувствовал, что молчание затянулось, но обнаружил, что у него внезапно все вылетело из головы. Он три месяца обдумывал то, что хотел сказать Фанни, перебирал вопросы, которые собирался ей задать, старался найти логически точные фразы для обоснования своей позиции. А теперь, когда она сидела перед ним, просто молчал, задумчиво глядя на пеструю скатерть, украшенную по бокам праздничными бантами из красных лент. Рождество. Трудно поверить, что оно наступит меньше чем через месяц. На прошлой неделе прошел Благодарственный молебен, но у Алекса не было ощущения близости праздника.

А молчание между тем затянулось.

Алекс взглянул на Фанни. Она, не моргая, смотрела в окно, словно зачарованная уличным светофором. Он задержал на ней взгляд. Она все так же хороша, какой запечатлелась в его памяти, даже еще лучше. Волосы связаны на затылке большим голубым бантом в тон блузке, выглядывавшей из-под свободного покроя джемпера… И бант и блузка придавали ее облику что-то трогательно-девическое, и сердце Алекса дрогнуло от любви и нежности.

Алекс неловко двинулся на стуле и отвел взгляд в сторону. Он не позволит себе отвлечься, любуясь ее красотой. Боже, но она так красива, что может сбить с толку святого! Однако Алекс пока еще помнит, для чего он здесь. Поэтому он начал без предисловий.

— Почему ты ушла, не сказав ни слова?

От внезапного вопроса Фан вздрогнула. Она, конечно, ожидала его. Ожидала три месяца, но до сих пор не знала, как на него ответить.

— Не думаю, что обсуждение происшедшего необходимо, — сказала Фан, зная, что это неправда и что такой ответ ни в какой мере не удовлетворит его. Но она не могла объяснить, почему запаниковала и убежала из спальни. Она сама так и не поняла своего поступка до конца.

— Вздор, — резко возразил Алекс.

Фанни вскинула на него глаза.

— Извини, что?

— Ты прекрасно слышала. — Алекс наклонился вперед, взглядом приковывая Фан к стулу. — Эти слова — полнейший вздор, и ты это прекрасно знаешь.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Фан, нервно вертя кружку с кофе в руках. Разговор начался не так, как она себе представляла.

— Ты боялась не обсуждения происшедшего и не того, что у нас появятся определенные взаимоотношения. Ты испугалась, что в наших отношениях еще теплится жизнь. Иначе ты бы не оказалась в тот вечер в моей постели.

— Провести с мужчиной ночь не преступление.

— Для тебя это преступление. Ты забыла, как хорошо я тебя знаю?

— Знал. Ты знал меня пять лет назад. Теперь я изменилась.

— Не настолько.

Как же он самоуверен! Фан почувствовала, что в ней закипает злость. Он ждал три месяца, чтобы связаться с ней, и после этого сидит перед ней с таким самонадеянным видом?

— После развода у меня было несколько мужчин.

— Ложь. Могу поспорить, что со дня, как мы с тобой разошлись, у тебя не было ни одного мужчины.

— Почему ты так уверен? — взорвалась она.

Ее пальцы впились в ладони, которые дрожали от желания вмазать ему пощечину, чтобы выбить эту самонадеянность из его раздражающе красивого лица.

— Потому что, когда мы занимались любовью, было ощущение, что ты девственна, как в первую ночь. — Алекс наклонился к ней и продолжил тихим голосом: — Я это точно знаю. Ты ведь помнишь, Фан?

Ее лицо запылало. Как будто можно забыть, что он ее первый и единственный мужчина.

— Так в чем же суть твоего разговора? — спросила она, уклоняясь от вопроса.

— Суть в том, что для тебя это не была остановка на одну ночь.

Как она могла спорить с ним? У нее не было желания утверждать, что она сделала своей привычкой оставаться у мужчин на одну ночь. В эту чушь Алекс никогда не поверит. С другой стороны, она не хотела объяснять Алексу, что ночь, проведенная с ним три месяца назад, значила для нее очень многое.

В замешательстве Фан пожала плечами.

Алекс тяжело выдохнул.

— Фан, для меня это тоже не была связь на одну ночь, — наконец сказал он, пытаясь успокоиться. — Я много думал о тебе после той ночи.