– Ну вот вам и рукопашный бой, – выдохнул майор, свалившись между камней.

– Останови его! – крикнул Соколиный Взгляд Торопливому Оленю.

Чихохок с невероятной прытью выхватил из-за пояса томагавк и бросил его в беглеца. Сверкнувшее оружие молнией настигло цель и глубоко вонзилось Ирокезу в поясницу. Тот кувыркнулся вперёд от удара, свалился лицом в траву, но не остановился, а медленно пополз вперёд.

– Экая силища! – поразился Пьер.

– Пусть корчится, – отмахнулся охотник, – реку ему всё равно не переплыть.

В эту минуту появился старший Чихохок и развёл руками, заворчав на своём языке:

– Эх, какой скальп ушёл! Ты обратил внимание, сын, какие у него шикарные волосы? – Индеец покачал головой, глядя на медленно уползавшего врага, над которым виднелась рукоять томагавка. – А ты разве не хочешь забрать своё оружие?

– Хочу, но проклятые Массавомаки сильно стреляют с того берега. Похоже, у них полным-полно пороха и свинца.

– Может быть, прикончить его отсюда? – предложил Пьер, увидев, как окровавленный туземец задёргался в агонии.

– Не дурите, майор, – сердито ответил охотник, – я не позволю никому истратить ни крошки пороха на него, хоть он и страдает от боли. Он всё равно погиб, а у нас нет лишнего пороха. Между тем, должен вам сообщить, что такой бой может затянуться на несколько дней. Сейчас вопрос стоит так: либо мы сохраним наши скальпы на их законных местах, либо их возьмут на хранение Ирокезы.

– Пожалуй, против такого слова ничего не возразишь. – Взгляд Пьера потух, бодрость духа явно покинула его.

Здоровенная Змея отодвинул стоявшего у него на пути француза и с ловкостью настоящей змеи ползком направился к сражённым врагам. С двух ближайших он срезал волосы без всякого труда, но до третьего, который дёргался, обливаясь кровью, почти у самой воды, Здоровенная Змея полз долго, не рискуя подняться в полный рост. Добравшись же до него, он первым делом оборвал жизнь врага ударом ножа в сердце, затем снял с него ужасный трофей вместе с привязанным к нему пером ястреба.

– Вот твой томагавк, мой сын, – протянул он оружие Торопливому Оленю, вернувшись к друзьям, – и никогда не разбрасывайся хорошими вещами.

– Как было бы хорошо, если бы с такой же лёгкостью мы могли получить назад истраченный порох и пули, – вздохнул Соколиный Взгляд. – Мои боеприпасы подошли к концу. Ещё пара-тройка выстрелов, и я останусь с пустыми руками.

Из пещеры показалась Корина. Взмахом руки она привлекла к себе внимание мужчин.

– Что там случилось? – вытянул шею Пьер.

Мужчины гурьбой поспешили к пещере.

– Что случилось, мадемуазель Корина? – выпалил охотник.

– Что? Что? – раздражённым голосом передразнила его молодая девушка. – Вы уж и догадаться не способны, совсем потеряли рассудок на своей ужасной войне. Мы с Элиной, между прочим, обычные живые существа. Нам давно пора… ну… по нужде… И не надо осуждающе таращить на меня глаза, Пьер… Вам-то нечего стесняться друг друга, а нам как быть?

Пьер развёл руками и возмущённо надул губы.

– Скоро всякие вопросы нравственности перестанут беспокоить вас, мадемуазель, – охотник погладил свою винтовку. – У нас почти кончились боеприпасы, так что бой, судя по всему, завершится после одной-двух яростных атак Ирокезов.

– Значит, конец? – побледнела девушка, и ноги её подкосились.

Несколько минут висела тишина.

– Знаете что, – вновь заговорила Корина, совладав с охватившим её ужасом, – вы, пожалуй, бегите отсюда.

– То есть? – не понял охотник.

– Очень просто. Бегите. Зачем увеличивать число жертв? – Корина взяла охотника за рукав грязной рубашки. – Что они сделают с нами, когда придут сюда?

– Не знаю. Отведут в свою деревню, если не слишком разъярённые будут, когда подойдут к вам.

– Стало быть, есть шанс, что нас не убьют? – В глазах девушки засияла надежда.

– Может быть. Трудно говорить за дикарей.

– Тогда вам непременно нужно спастись. Если вы скроетесь, то сможете нам помочь чуть позже.

По суровому лицу охотника пробежала судорога, и когда Корина замолчала, он опёрся подбородком на руки, положив их на длинный ствол своего карабина.

– В этих словах есть некоторая доля смысла, – сорвалось с его дрогнувших губ. – Змея, Олень! Вы слышали слова Черноглазой?

И он продолжил разговор со своими индейскими друзьями на их наречии. Старший Чихохок слушал с глубоким вниманием, и когда его белый товарищ закончил, индеец спокойно кивнул.

– Правильно, – сказал он по-французски, – повернувшись к Корине. – Лишняя смерть не нужна.

Торопливый Олень сделал к молодой женщине шаг и остановился в нерешительности.

– Уходите, – настойчиво произнесла она, нежно погладив юношу по голой груди. – Быть может, не всё ещё потеряно.

Он наклонился к её бледному лицу и долго смотрел ей в глаза, затем прикоснулся пальцами к девичьей шее.

– Не потеряно, – твёрдо сказал он. – Массавомаки не тронут вас. Такую шею нельзя перерезать. Я бы не перерезал. Жалко. Красивая шея.

– Эй, – вторгся в разговор Пьер, – а что будет со мной? Я плавать не умею, и шея у меня-то другая!

– Мы уходим немедленно, – не слушая офицера, громко высказал своё решение Соколиный Взгляд. – Мадемуазель Корина подсказала правильную мысль. Кстати, милые дамы, вам, кажется, хотелось сходить по нужде? Сейчас как раз тот случай, когда вы можете сделать это. Ступайте вон к тому камню, устройтесь там и по возможности пробудьте там подольше…

– Я вас понимаю. – Бледность её лица сменилась пунцовостью щёк. – Вы хотите, чтобы я отвлекла дикарей.

– Именно так. – Охотник ласково пожал Корине руку, поднял свой карабин, с печалью посмотрел ей в глаза и, пригнувшись, направился к реке, куда уже успел спуститься Здоровенная Змея.

Торопливый Олень шагнул за ним, но вернулся и снова потрогал шею Корины.

– Нет, такую шею никто не порежет, – и быстро ушёл.

– Как же быть мне? – Голос Пьера сорвался, когда он провожал взглядом Чихохоков.

Осознавая всю серьёзность момента, Корина позвала сестру, и они вдвоём быстрыми шагами направились к месту, указанному охотником. Лица девушек стали белее мела, но они мужественно шли вперёд. Один раз гулко выстрелило ружьё с противоположного берега, перекликнувшись с собственным эхом, но затем всё стихло. Наступила нерушимая тишина, и казалось, что даже вода в реке перестала шуметь. Создалось впечатление, что всё живое покинуло лесистые берега реки.

В действительности же туземцы с полным непониманием следили за тем, как две молодые женщины, не таясь, устраивались на корточки, поднимая тяжёлые юбки.

– Проклятые кальсоны – дрожащим голосом шептала Элина, мельком поглядывая на старшую сестру. – Я же говорила тебе, что не нужно надевать их, но ты настояла на своём.

– Мы отправились в путь верхом, дорогая, значит, должны были надеть их, – отвечала Корина, громкостью голоса стараясь придать себе уверенности.

– Какая же это глупость. Мы не в светском обществе, – возразила златокудрая девушка, начиная раздражаться. – И вообще эти штаны полагается надевать при верховой езде только под кринолин, когда юбка похожа на колокольчик и позволяет заглядывать под неё. На нас же совсем другие платья. Теперь страдай из-за этого!

– Прекрати скандалить, веди себя достойно.

Приняв совершенно неподобающие для женщин позы, обе девушки принялись стаскивать с себя нижнее бельё.

– Как бы я хотела променять эти мгновения на скучнейшую прогулку по саду, где можно покачаться на качелях, – снова зашептала Элина. – Во всяком случае там точно знаешь, что, раскачиваясь, я демонстрирую моим поклонникам мои интимнейшие прелести. И я всегда уверена, какое впечатление это производит на мужчин. А что сейчас? Быть может, индейцев вовсе не интересуют наши пикантные штучки…

– Замолчи, не заставляй меня нервничать больше, чем я уже нервничаю.

Глядя на девушек из пещеры, Гевкамен сложил молитвенно руки.

– Какие чудесные и самоотверженные создания. Только что была война, был хаос. Казалось, наступил конец света и природа забыла о гармонии. Но нет! Вот они, два ангела. Они заставили всех нас вспомнить, что природа не терпит отлагательств. Обыкновенная человеческая потребность привела нас к состоянию покоя. Разве это не чудо?