— А если тебе согласиться на переезд в замок? — все так же мягко спросил Зафс.

— Это невозможно, — сказала Даяна и пристально посмотрела ему в глаза.

Зафс коснулся мыслей матери и ужаснулся. «В замке нас умертвят, мама, — сказала как-то Верлена. Девочка играла, сидя на круглом ковре детской комнаты, и разговаривала больше с куклой, чем с матерью. И оттого ее слова прозвучали особенно жутко. — Скорее всего, отравят… Сначала Сакхрала, потом меня… Нам нельзя там жить…»

Мигом побледневшая кожа Зафса туго обтянула обострившиеся скулы, и легис просипел:

— Кто? Кто отважится это сделать?

— Верлена не знает, — грустно покачала головой Даяна. — Но жизнь в замке опасна для них.

— Ранвал знает об этом?

— Нет. Я не рассказывала ему о даре дочери. Верлена попросила меня не делать этого.

— Странная малышка, — задумчиво глядя на мать, проговорил Зафс. — Она рассуждает как настоящий легис: способности должны храниться в тайне…

— Я сама много раз ловила себя на этой мысли, — согласилась Даяна. — Как думаешь, не сыграл ли роль и здесь эффект «коробки из-под магнита»? Что, если Верлене через материнское чрево передались некоторые из твоих способностей? Ведь на меня твои телепатические возможности перешли. Ты развил мой мозг, когда им пользовался…

— Коробка из-под магнита, — пробормотал Зафс. — Ты думаешь, что мое рождение навсегда изменило некоторые волновые показатели твоего тела?

— Да.

— А что еще у сестры от легисов?

— Знания. Они бродят в ней бессистемно, то выплывают наружу, то тонут в недрах недетской памяти. Порой я слышу, как Верлена рассказывает Сакхралу или тряпичной кукле сказки. И эти истории бывают достоверны, как «всплески» коллективной памяти легисов. Слишком достоверны. И слишком пугающи. Я, — Даяна запнулась, — я даже надела на нее сережку из витахрома. Вдруг Верлена «заражена» памятью легисов?!

— Невероятно, — пробормотал Зафс. — Новая раса… Какой подарок Чатвариму — первая девочка-легис!

Даяна снова отвернулась и, посмотрев на реку, сказала:

— Теперь ты понимаешь, что путь к звездам для нас закрыт. Верлена представляет для Чатварима не меньший, если не больший, интерес, чем ты. Она способна дать будущее, начало новой расы потомков Чатварима. Возможно, она единственная женщина рода легисов…

— И не только она, — приглушенно добавил Зафс. — После появления Верлены ее мать также представляет для Машины нешуточный интерес. Ты… — Юноша запнулся, и леди Геспард сама подобрала для себя слово:

— Я стану «инкубатором» для легисов. Песочники — вырождающаяся нация, Чатвариму сильно не повезло с их генетическим материалом. Скорее всего, если бы не ущербные гены «благословенного народа», каждый легис обладал бы телепатическими возможностями. Ведь вы общаетесь с отцом на ментальном уровне… Так что теперь я навсегда заперта на этой планете. Точнее — спрятана. Я и Верлена.

— Если только одного из твоих детей не признают неорасой, — угрюмо добавил Зафс. — Мне обещали право выбора, и я им воспользуюсь, мама. Я не позволю превратить тебя в… — Юноша снова запнулся, и мать закончила за него:

— В племенную самку.

— Да!

Тихое покашливание за спиной матери и сына напомнило им, что на веранде они не одни. Деликатный профессор Эйринам хотел было уйти в дом, но занятный диалог хозяйки дома и его молодого друга буквально пригвоздил ученого к месту.

— Простите, мои друзья, — смущаясь, проговорил историк, — я не совсем понимаю, о чем идет речь. О каком признании неорасы вы говорите? И кто кого должен признавать? Мне кажется, эта планета не имеет влияния в галактиках…

— Сахуристар здесь ни при чем, — видя, как неловко чувствует себя ученый, произнес Зафс.

В профессоре боролись врожденная тактичность и самородный исследовательский пыл. Судя по всему, дипломированный «разведчик-первопроходец» побеждал деликатную сторону натуры Эйринама, и профессор уже не делал попыток вежливо «оглохнуть».

— Мы рассуждаем во вселенских масштабах. Увы, профессор, но вы невольно прикоснулись, стали случайным свидетелем интриг и схваток Высших Сил. Я в этих схватках был призом. А сейчас узнал, что и мои близкие включены в этот розыгрыш.

— Вам всем грозит опасность? — Эйринам красноречиво поднял палец вверх, указывая на звезды.

— Да. Нам грозит опасность, но вам, дорогой Горентио, еще не поздно покинуть планету. — В тоне Даяны не было ничего, кроме обеспокоенности за судьбу любознательного друга. — Поверьте, с этой минуты мы очень опасная компания…

— Опасная?! — с неожиданным негодованием воскликнул ученый. — Да вы самая замечательная, самая интригующая компания, которую мне когда-либо приходилось встречать! Каждый из вас — человек-загадка! Штучные экземпляры, простите. И вы, леди Геспард, рассчитываете, что я откажу себе в удовольствии подольше оставаться в вашем обществе?!

— Вы переоцениваете нас, — смутилась Даяна.

— Отнюдь! У меня отличный нюх на сенсацию!

— Но эта сенсация не может быть предана огласке, — с укором произнесла Даяна.

— Я понимаю, — с готовностью кивнул Эйринам. — И я готов хранить вашу тайну. Вы только расскажите мне немного о неорасе. Легисах, кажется? Именно так вы называете себя, мой друг…

— Не торопитесь, Горентио, — улыбнулась Даяна. — Возможно, мы вам все расскажем, но не сейчас. Сейчас вы должны помочь мне убедить этого мальчика не рваться на приступ замка Урвата.

Эйринам смерил Зафса взглядом — высокий рост, широкие плечи, мышцы бугрятся под одеждой — и нашел слово «мальчик» несколько не соответствующим действительности.

— Мой юный друг, — сказал профессор, — прислушайтесь, пожалуйста, к доводам своей разумной матушки.

Этой просьбой Эйринам исчерпал себя как переговорщик, и слово взял Зафс:

— Я должен ехать, мама.

— Все это бесполезно, — покачала головой Даяна и села на скамейку возле стены. — Один ты все равно ничего не сможешь сделать. Ни как телепат — вспомни об охране камней, — ни как легис. Ты просто зря потеряешь право Выбора. Это ловушка, мой милый.

— И все же попробовать стоит. Я не могу с уверенностью сказать, как буду действовать, я прошу тебя только верить мне. Я не нарушу условий Выбора и не причиню кому-либо смертельного вреда. Пока я был лишен права развивать свой разум, мама, я развивал физические возможности. И мир Сахуристара — теперь мой мир. Мир грубой физической силы, мир мужчин, где уважают право сильного. Я буду говорить с герцогом на языке, понятном нам обоим.

— Не думала, что ты можешь быть так наивен, — вздохнула Даяна. — Герцог — правитель. Он сам назначает правила, удобные ему.

— И все же он — мужчина. Если вынудить его дать слово, Ранвал его сдержит. Ты не могла бы полюбить другого…

— Полюбить? — переспросила Даяна. — А где ты слышал о любви?

— В твоих мыслях. А герцог… Герцог просто болен тобой.

— Как это все не нужно! Как некстати! Он приезжал сюда десятки раз, приказывал, просил, грозил. Я так устала быть непреклонной, сынок…

— И если бы не предсказания Верлены, давно бы уехала в замок?

— Да. Оставила бы для тебя сообщение на базе и зажила настоящей жизнью — с любимым мужчиной, с детьми. Жила бы и радовалась… Но слова Верлены — «нас умертвят» — не позволяют мне расслабиться ни на секунду! Я все время жду подвоха, я окружила дом датчиками и гостей встречаю как вражеских лазутчиков! Я так устала… Уже двадцать лет единственное существо, которому я могу полностью довериться, — это полосатый кот. Представляешь? Леди и кот, кот и леди…

— А кстати, где он?

— О! — Даяна махнула рукой. — Почти уверена, Кавалер уже едет в карете вместе с детьми. Верлена заставила стражников остановиться — не знаю как, но можешь поверить, заставила — и взяла с собой кота. Иначе Кавалер давно бы вернулся. Кот не может состязаться в беге с лошадьми и не будет без толку преследовать карету. Если детей куда-нибудь спрячут, он подскажет мне, где их искать…

— Невероятный зверь, — улыбнулся Зафс.