Возвращаясь обратно в гостиницу, я вдруг поймал себя на мысли, что если... Диана и Лизочка живы. Вдруг они лишь потеряли сознание, как Катя?! Но тут же сам начал отрицать: нет, это невозможно, они же целый день пролежали, наверняка бы очнулись. Тем более, я несколько раз проверял их сердцебиение. Но надежда была так соблазнительна, что я даже начал слышать голоса Дианы и Лизочки, такие реальные и такие родные. Казалось, эти мелодичные голоса шли не из головы, а откуда-то извне. Я снова слышал задорный смех своей вспыльчивой дочери и раздражённую Диану, которая делала ей выговор. И, правда, какие реальные голоса, прямо чудо какое-то. Я остановился: они действительно живые, голоса моей жены и дочери. И звучат уж точно не из моей головы...

   - Я схожу с ума, это невозможно, - сказал я себе, но голоса продолжали звучать.

   Вот и моя гостиница. Я стоял под вывеской "мини-отель" и не понимал, что происходит. Голоса звучали громко и очень чётко, Диана и Лизочка вели какую-то беседу. Похоже, Лизочка требовала что-то. Я поднял голову и увидел, что окно моего номера распахнуто, а ведь я, насколько помню, не открывал его, там горит свет и... доносятся звуки. Они живы? Они живы! Диана и Лиза "воскресли" и сейчас находятся в моём номере, о чём-то оживлённо беседуя. Как они смогли? Как воскресли? Плевать, теперь это уже неважно. Главное, что они живы!

   Рванув с места, я помчался в гостиницу, распахнул дверь, чуть не сорвав её с петель, влетел на второй этаж и понёсся к своему номеру. Вот он момент блаженства, ещё секунда и... Стоп! Портье, мимо которого я проскочил, показался мне каким-то странным, и где я его раньше видел?! Длинные огненные волосы, из-за которых голова, казалась, пылающей. Я остановился. Подвал, убитый человек и восемь вампиров-помощников, один из которых сидит сейчас за стойкой.

   - С днём рождения, Лизочка, - послышался голос Дианы из-за двери моего номера.

   - С днём рождения, Лизочка, - сказала Диана, стараясь удержать в руках огромный торт с шестью зажжёнными свечками.

   Я ходил вокруг стола, за которым сидела моя дочь, и снимал происходящее на камеру.

   - Хочу торт, - заявила Лизочка.

   - Вначале надо задуть все свечи, - потребовала Диана.

   Лизочка поспешила исполнить просьбу мамочки, чтобы получить долгожданный торт, но с первого раза задула только три свечи. На остальных пламя испуганно встрепенулось, покосилось, а затем выпрямилось вновь.

   - Все свечи надо задуть, - остановила Диана дочь, которая уже потянулась к торту, и ей даже удалось умыкнуть кусочек крема.

   Облизав пальцы с кремом, Лизочка скуксилась, упрямо скрестила руки и вытянула нижнюю губу, всем своим видом выражая крайнее недовольство тем, что ей не дают сладкого, заставляя совершать какие-то непонятные действия.

   - Ты должна загадать желание и задуть все свечи, иначе желание не сбудется.

   - Я желаю торта, - потребовала малышка.

   - Тогда задуй свечи, - вмешался я.

   - Тогда задуй свечи, - услышал я собственный голос за дверью.

   Ловушка! Я стоял перед своим номером и только сейчас понял, что голоса, звучавшие в моей голове, - это лишь... Выбив ногой дверь, я увидел включённый телевизор, воспроизводивший ту самую запись, снятую мной на дне рождении Лизочки. Воскресли? Как же можно было быть таким наивным?!

   После того, как выбитая дверь упала на пол, сверху посыпалась серебряная пыль, и мне пришлось отскочить назад, чтобы она не попала на меня. Призванная ослепить и задержать, она покрыла пол сплошной блестящей плёнкой: да тут хватило бы и на десятерых. Вот, где вампиры устроили засаду.

   Разозлённый собственной наивностью я развернулся и помчался назад. Сейчас Рыжий выйдет из-за стойки в коридор, чтобы убедится, что ловушка захлопнулась, и... Я сбил Рыжего с ног, для которого это стало полной неожиданностью. Он настолько был уверен, что я сейчас корчусь от боли, что даже не успел оказать сопротивление. Я прижал его к полу и мог спокойно вонзать клыки, но остановился, увидев выражение его лица. Как и Удав, Рыжий, едва увидев меня, замер от удивления.

   - Где Денис? - заорал я.

   - Макс, это ты? - захрипел Рыжий.

   - А ты кого ожидал увидеть, Дениса?

   - Дениса?

   - Да, где он? Куда сбежал?

   - Макс, что с тобой?

   - Что со мной? - заорал я. - Денис убил мою жену и дочь, а ты спрашиваешь, что со мной?

   Последний вопрос настолько меня взбесил, что я наотмашь ударил беззащитного Рыжего. Кровь брызнула во все стороны, окропив моё лицо, её запах пьянил, что вкупе с бешенством меня преобразило - я сорвался. Уже не осознавая, что делаю, я бросился на Рыжего, избивая его. Не задумываясь о собственной жестокости, измываясь над трупом, я бил его и бил до тех пор, пока от лица жертвы ничего не осталось.

   Испугавшись собственного зверства, я вскочил на ноги и отпрянул назад. Это я сделал? Боже мой! За что его так? Вампир внутри меня ликовал, пусть на несколько минут, но он победил. Как я мог это допустить?! Как мог жестоко растерзать другого, пусть и косвенно виновного в смерти Дианы и Лизочки?! Да и думал ли я о своих родных, когда избивал жертву? Нет, я ликовал, я наслаждался своей всесильностью. И ведь даже не кровь сделала меня таким. Если бы я её пил, то мог бы списать часть вины на опьяняющее действие, но в произошедшем виновата только моя жестокость. Даже не зная большей части своей прошлой жизни, я был абсолютно уверен в том, что раньше никогда таким не был. Конечно, я мог бы убить, но только в качестве самозащиты, когда моей семье угрожала бы реальная опасность. И уж тем более, я никогда бы не стал измываться над жертвой. Что такого течёт в крови вампира, что превращает его в бешеного зверя?

   Тишину прервал звон разбитого стекла и треск выбитой двери - вот и остальные подтянулись, ловушка захлопнулась. Топот слышался отовсюду: меня окружали. С лестницы в коридор вылетели сразу двое: Тягач, огромный сильный вампир, и Циклоп, обладатель выгоревшего глаза. Они застыли, увидев меня. Я не стал ждать, когда подтянутся остальные. Выбив ближайшую дверь, я бросился внутрь, пересёк комнату и прыгнул в окно. Разбитое стекло оцарапало кожу, я полетел со второго этажа и рухнул на припаркованную во дворе машину. Не обращая внимания на боль - всё равно скоро пройдёт, - я поднялся и побежал. Разбилось ещё одно окно, где-то выломали дверь - вампиры не собирались меня отпускать. Уйти подальше, спастись, их слишком много, они просто разорвут меня на части.

   Я бежал вперёд, не задумываясь о том, что меня может кто-нибудь увидеть - теперь уж не до осторожности, спасти бы свою шкуру. Гонимый страхом смерти, я мог перегнать даже машину, но за мной гнались точно такие же вампиры, как и я сам, обладавшие не меньшей скоростью. Я выбежал к реке и помчался вдоль неё, когда заметил, как посерело небо - ещё и рассвет против меня.

   Кажется, преследователи приотстали. Я обернулся, когда почувствовал это по запаху. Вампиры действительно остановились - приближавшийся рассвет припугнул и их. Они посмотрели мне вслед, а затем повернули назад. Наверняка, здесь в городе у них есть убежище, а рисковать своей жизнью ради меня вампиры посчитали лишним. Действительно, куда я денусь: они знают обо мне больше, чем я сам о себе знаю. Не сегодня, так завтра, сцапают, если, конечно, солнце не спалит меня раньше. Кстати, о солнце... Небо стало уже не просто серым, а голубым. Через пару минут оранжевый диск покажется на горизонте и тогда...

   Моё волнение начало перерастать в тревогу, которая в свою очередь рисковала вылиться в панику. Куда бежать? Надо возвращаться к домам, в тень, уходить от реки. На секунду мне пришла безумная мысль вернуться к Кате - где дом-то помню, - но эта идея не годилась. Даже обладая своей сумасшедшей скоростью, я не смогу добежать до неё вовремя. Тогда куда? Тут я заметил на реке трубу - слив со старого завода, расположенного неподалёку и уже растащенного на металлолом. Давно заброшенный, призрак минувшей советской эпохи, завод стоял без дела и сток в воду не использовался. Возможно, раньше уровень воды был намного выше и труба так не выпирала, но сейчас - это затхлое, вонючее место оставалось моей единственной надеждой на спасение. Уж лучше погибнуть здесь, чем попасть в руки к тем, кто убил мою семью. Не хочу смотреть на наглую ухмылку Дениса, будь он проклят. Пусть глумится над другими.