— Какого черта…

— Надо бежать быстрее, — запыхаясь, сказала Сатина.

Но это не помогло. Как бы они ни бежали, они не могли обогнать старика, который, казалось, едва-едва шевелил ногами.

Расстояние между ними все время увеличивалось, и когда Филипп и Сатина повернули на главную улицу, ведущую к Замку, старик Смерть уже поднимался по широкой лестнице.

Филипп и Сатина бросились бежать.

— Бежим другой дорогой, — простонал Филипп. — Через двор Замка. Так будет быстрее.

Они свернули во двор, промчались галопом мимо большого фонтана и по лестнице добежали до кухонной двери.

Филипп распахнул дверь настежь и чуть не налетел на Равину, стоявшую с другой стороны со стопкой чистых тарелок. Она вскрикнула, стопка выскользнула из ее рук. Тарелки с грохотом разбились.

— Какого Дьявола! — воскликнула кухарка и перешла на свистящий шепот, когда поняла, кто перед ней: — Филипп!

Равина протянула руки и, возможно, схватила бы его, если бы он в этот момент не поскользнулся на осколке. Сохранив равновесие, Филипп помчался дальше.

— Извини! — крикнул он через плечо и побежал вверх по крутой кухонной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, Сатина бежала следом.

Свернув в узкий коридор к спальне Люцифера, они увидели, как морщинистая рука закрывает дверь изнутри.

Мортимер пришел раньше.

Сатина и Филипп посмотрели друг на друга. Потом — хотя оба знали, что это невозможно, — прибавили скорости.

— Подождите! — закричал Филипп, когда они наконец добежали до спальни и ворвались в нее. Он ухватился за ручку двери, чтобы не упасть. — Подожди…

Он остановился и замер, даже покалывания в боку пропали. Капля пота стекала по щеке, словно горькая слеза.

Он ничего не замечал, было только ощущение пустоты в животе.

Они опоздали.

Люцифер лежал на кровати. Глаза его были закрыты, белые руки были сложены на впалой груди. Рот был полуоткрыт в последнем дыхании.

Мортимер сидел на краю кровати. Одна его рука висела в воздухе над умершим, словно он собирался взять руку покойника. Или только что выпустил ее.

Старик поднял на них удивленный взгляд.

— Умер… — пробормотал Филипп, едва держась на ногах. Собственное тело показалось ему чужим, утратившим последнюю силу.

— Умер бы, если бы нас не прервали, — сердито сказал Мортимер. — Что вы творите? Разве не знаете, что невежливо мешать встрече умирающего со Смертью? У нас тут последнее дыхание, а в таких случаях…

— А-а, так он еще не умер? — Филипп посмотрел на безжизненное тело Люцифера, которое представляло собой лишь кожу и кости. И услышал что-то.

Слабый свистящий звук, как если бы моросящий дождь падал на увядшие листья. Звук исходил из бледных губ Люцифера. Его последнее дыхание.

Еще не поздно!

Филипп подскочил к кровати, опустился на колени и сунул руку под матрас.

— Стой, что ты делаешь, парень! — рассердился Мортимер. — Никакого уважения к умираю…

— Подождите, — оборвал его Филипп, продолжая шарить под матрасом.

— Подождите? — Мортимер уставился на него. — Что это еще за «подождите»? Никто не может просить меня, Мортимера, самую Смерть, подождать…

— Да подождите же вы, — снова оборвал его Филипп. — Две секунды, это все, о чем я прошу. Только две секунды.

Мортимер открыл рот, чтобы заявить протест. Но помедлил и закрыл его. Вместо гнева на его сером лице появилось выражения любопытства.

— Ну хорошо, пусть будут две секунды, — сказал он. Смерть извлек из кармана маленькие песочные часы размером с наперсток. Песок едва-едва покрывал дно. — Две секунды, которые я вычту из твоей жизни!

Господин Смерть перевернул песочные часы, и песок потек вниз.

Прошло полсекунды.

Филипп продолжал поиски под матрасом. Там ничего не было.

Прошла секунда.

Где она? Где же, черт побери, она?

Дыхание Люцифера становилось все слабее, вскоре в его легких совсем не останется воздуха.

Полторы секунды.

Филипп понял неправильно то, что рассказал Азиэль? Или Азиэль обвел его вокруг пальца?

Пальцы Филиппа дотронулись до чего-то, чего-то мягкого.

— Две секунды, — сказал Мортимер в тот момент, когда Филипп вытащил руку из-под матраса. — Мне очень жаль, друг мой.

Свистящий звук дыхания Люцифера исчез, и наступила тишина.

Мертвая тишина.

— Нет! — прошептал Филипп.

Так не должно было быть. Так неправильно. Он успел! Или все-таки не успел?

Господин Смерть покачал головой и уже начал вставать. Но остановился и посмотрел на Люцифера.

— Это еще что такое?

Филипп тоже услышал это. Звук сначала был слабым, затем превратился в звук воздуха, выходящего из старых прохудившихся мехов.

Потом он стал отчетливей. Сильнее.

— Он дышит! — сказал Филипп и перевел взгляд с Люцифера на Сатину, затем с Сатаны на Люцифера. — Он дышит!

Глухие вдохи стали громче, глаза Люцифера под тонкими веками дрогнули. Легкий румянец появился на желтых щеках. Он распространился вокруг и сделал холодное лицо Властителя чуть-чуть теплее.

— Что это, что ты сделал, парень? — прошептал Мортимер.

— Я спас его, — ответил Филипп. Он не переставал улыбаться, хотя опять чувствовал резкую боль над лопатками. От этой боли его улыбка стала еще шире. — Спас от смерти.

— Как? — Голос говорившего был так слаб, что его вряд ли можно было называть голосом.

Филипп посмотрел на кровать и увидел, что Люцифер открыл глаза.

Хотя они были еще с красными прожилкам, а их взгляд усталым и затуманенным, в нем появилась сила, которой Филипп раньше не замечал.

— Вас отравили, — сказал Филипп. Он открыл кулак и показал заячью лапку, которую нашел под матрасом. Она была коричневой, мохнатой, размером с большой палец руки.

— Отравили? — Глаза Люцифера продолжали раскрываться, взгляд его упал на маленькую заячью лапку, несущую весть о счастье, в руке Филиппа. — Вот этой штукой?

В спальне воцарилась тишина.

В этот момент Мортимер хлопнул себя по ногам и встал.

— Во мне, судя по всему, более нет нужды, — сказал он.

Выражение изумления на его лице исчезло, оно опять стало бесстрастным. Мортимер посмотрел на Дьявола и кивнул головой в сторону Филиппа.

— Парнишка-то хороший! Надеюсь, ты это понимаешь!

Люцифер устало зевнул.

— Это было мне ясно с самого начала, — сказал он.

Сгорбленный старик пошел к двери. Шаги его были медленными тягучими, и, тем не менее, он оказался у двери раньше, чем Филипп успел моргнуть.

Мортимер обернулся и показал на Филиппа своими маленькими песочными часами.

— Я никогда не забываю старых долгов, — сказал он и лукаво улыбнулся. Как тот, кто знает больше, чем может сказать. — Две секунды, ты мне должен две секунды!

Филипп кивнул, но про себя подумал, что Мортимер что-то перепутал. Вообще-то говоря, он ведь уже умер, так что отнимать две секунды вроде бы не от чего. Но он промолчал.

— До встречи, парнишка!

Старик повернулся и вышел.

— Твои рога, — сказал Люцифер и показал на Филиппа дрожащим пальцем, — твои рога стали меньше!

— Знаю. — Филипп присел на краешек кровати. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше, — сказал Люцифер. Он прикрыл глаза и еще раз зевнул. — Немного устал, но уже гораздо лучше. — Его веки стали опускаться. Было видно, что он старается поднять их, но ясно, что эту борьбу он вскоре проиграет. Речь Властителя становилась все менее связной. — Кто… сделал это, Филипп? Кто зачинщик? Расскажи мне… до того как я… засну.

Филипп посмотрел на заячью лапку и промолчал.

— Это…

— Можешь не говорить, — остановила его Сатина, кивнув в сторону кровати, откуда раздался негромкий храп. — Он уже спит.

Филипп улыбнулся:

— По-видимому, очень утомительное это дело — умирать.

— Ты спас его. — Сатина подошла к Филиппу и взяла его руку. — Понимаешь ты это или нет? Ты спас его в самое последнее мгновение!

«И себя тоже, — подумал Филипп, когда увидел свое отражение в ее голубых глазах. В них было видно, что его рога стали меньше. — Я спас и себя. В самое последнее мгновение».