Виктор посмотрел на редактора и понял, что это его последний шанс, иначе он окажется на улице.

— Значит, все произошло в пятьдесят девятом?

Максимов кивнул.

— То есть случаю на перевале Дятлова уже пятьдесят лет?

— Именно. Так что ты думаешь?

— Думаю, это будет сенсацией, — ответил Виктор, стараясь придать голосу как можно больше энтузиазма: от Екатеринбурга до Соликамска километров пятьсот.

Редактор кивнул одобрительно и кинул на стол бумажку:

— Адрес Юдина.

Виктор взял бумажку, прочел.

— А телефона нет?

Максимов покачал головой:

— Ни у нас, ни в телефонном справочнике Соликамска нет.

Виктор вздохнул:

— Значит, мне к нему ехать без предупреждения?

— Хорошая практика для тебя, — многозначительно заметил Максимов и посмотрел на часы: — Сегодняшний поезд до Соликамска отправляется в 10:35. Если поторопишься, то успеешь.

«Черт, — подумал Виктор, — как же тебе не терпится меня выпроводить».

Он кивнул, поднялся и пошел к двери.

— Витя?

— Да?

— Это тебе не Уотергейт и даже не Антон Боровский с его шестерками. Я бы настоятельно посоветовал на этот раз не возвращаться с пустыми руками. Ясно?

— Ясно.

Глава вторая

Виктор собрал все свои записи и отнес их на стол Черевину.

— Вот, — сказал он, — Максимов передает это дело тебе.

Черевин, вскинув брови, принял кипу бумаг и бегло их пролистал.

— Боровский, да? Что, Витек, не справиться тебе одному?

— Не угадал ты, Жора. Он поручил мне дело посерьезней. Извини, что сваливаю это на тебя.

— Да? И что же он тебе поручил?

Виктор пожал плечами в знак извинения:

— Сейчас не могу ничего рассказать — опаздываю на поезд.

— И куда же? — спросил Черевин, но Виктор уже развернулся.

Максимов прав: ему надо поторапливаться, чтобы успеть на поезд. Он бы мог поехать на машине, но, честно говоря, не был уверен, что его старенькая «Лада» осилит дорогу туда и обратно.

Из редакции «Газеты» он поехал в свою квартиру на Сибирском тракте, чтобы упаковать сумку и поискать в Интернете хоть какую-нибудь информацию по происшествию на перевале Дятлова. Ссылок о трагедии было много, но в основном сайты излагали ее очень кратко. Впрочем, попался один сайт, где происшествие описывалось детально.

Виктор сделал с него распечатку и сунул листы в сумку вместе с диктофоном, блокнотом и парой сменного белья на случай, если придется задержаться дольше, чем на день.

Через час он уже сидел в дребезжащем вагоне, глядя в окно на грязно-белый замерзший мир. Виктор всегда любил город больше, чем природу. Он никогда не доверял ее дикому нраву, ночной темноте, от которой начинаешь задыхаться, когда нет даже луны, а блеск далеких звезд не дает никакого света.

Он думал о Нике, вспоминал, сколько раз она пыталась уговорить его поехать с ней на Южный Урал в поход или покататься на лыжах. Он всегда отказывался, а она притворялась обиженной и уезжала с друзьями. Только потом он понял, что обида эта была настоящей, и оснований для нее было много, но самым серьезным стало его последнее «нет», когда она предложила ему жить вместе. Виктор промямлил что-то невнятное о том, что он еще не готов к такому развитию отношений, своих слов в тот момент он не мог вспомнить. Но Ника поняла так, что она ему больше не интересна. Они повздорили, наговорили друг другу много обидного, и она решила разорвать их отношения. А может, это сделал он, даже не осознавая, что хочет расстаться.

Достав из сумки распечатку, он начал читать про перевал Дятлова. К его расследованию статья не имела почти никакого отношения, но ему, по крайней мере, нужно было от чего-то отталкиваться в разговоре с Юдиным. Он вздохнул, качая головой. «Что я вообще делаю? Еду на интервью с неизвестным стариком говорить о загадке пятидесятилетней давности, на которую все чихать хотели. Господи!»

Он проклинал Максимова за это дело. Оно было словно жалкая подачка человеку, который не справился с предыдущим заданием, только и всего. Унизительнее всего было осознавать, что он это заслужил.

Статья была озаглавлена: «Необъяснимая загадка перевала Дятлова».

Туристы отправились, как и говорил Максимов, в лыжную экспедицию — нормальное явление для пятидесятых годов. Тогда, после смерти Сталина, жизнь в Союзе начала понемногу налаживаться, суровая действительность послевоенных лет смягчалась.

Это повлекло за собой всплеск «спортивного туризма», который был способом уйти, хотя бы ненадолго, от давления, тяжелой работы и всевозможных ограничений общества. Тысячи людей использовали возможность этой «маленькой свободы», чтобы вырваться на несколько дней из серых городов, отправиться на природу пешком или на лыжах, исчезнув из поля зрения всевидящего государственного ока.

В группе было десять студентов и выпускников Уральского политехнического института (ныне университета). Дойдя через гору Отортен до Вижая, группа должна была отправить спортклубу телеграмму и двинуться в обратный путь. До Вижая планировалось дойти к 12 февраля, но, по словам сошедшего с дистанции Юрия Юдина, лидер группы Дятлов высказывал опасение, что они могут задержаться на несколько дней. Ничего необычного: задержки во время лыжных экспедиций были нередким явлением.

Поэтому, когда 12 февраля телеграмма не пришла, никто не забеспокоился. И только 20 февраля, когда по прошествии восьми дней никаких вестей от Дятлова так и не поступило, семьи туристов забили тревогу и потребовали, чтобы на поиски отправилась спасательная команда от института. В нее вошли преподаватели и студенты. Позже к спасательной операции подключилась милиция, военные самолеты и вертолеты.

Как и сказал Максимов, группа Дятлова так и не добралась до Отортена. Поисковая группа обнаружила их лагерь на восточных склонах близлежащей горы Холат-Сяхыл — в переводе с языка коренного населения манси «гора мертвецов».

Лагерь был оставлен туристами в беспорядке. Палатка была разорвана и наполовину занесена снегом, внутри никого не было, хотя все вещи, в том числе обувь и почти вся одежда, оказались на месте.

Последующее расследование доказало, что палатку разрезали изнутри, словно бы находившиеся в ней люди отчаянно пытались выбраться из нее, не теряя лишних секунд. Рядом с палаткой были обнаружены следы 8–9 человек, ведущие из лагеря в сторону близлежащего леса и пропадавшие через пятьсот метров.

У кромки леса, под высокой сосной, один из спасателей нашел тела Георгия Кривонищенко и Юрия Дорошенко. Оба были босыми, из одежды на них было только нижнее белье. Рядом на снегу обнаружились остатки костра и несколько сломанных веток. Ветки были отломлены с дерева на высоте пяти метров: скорее всего, кто-то туда залез, чтобы осмотреть окрестность. Создавалось впечатление, что Кривонищенко и Дорошенко пытались разбить здесь новый лагерь взамен покинутого ими, но умерли от переохлаждения.

На участке между этой сосной и лагерем спасатели нашли еще три тела — Игоря Дятлова, Зинаиды Колмогоровой и Рустема Слободина. Судя по их расположению, люди двигались по направлению к лагерю, когда их настигла смерть.

После обнаружения первых пяти тел власти возбудили уголовное дело, которое заключило, что туристы умерли от гипотермии. В черепе Рустема Слободина была обнаружена небольшая трещина, но она не являлась причиной смерти. Остальные четыре тела бесследно исчезли. Потребовалось еще два месяца, чтобы найти их погребенными под четырехметровым слоем снега в овраге на расстоянии семидесяти пяти метров от лагеря.

Вскрытие показало, что Людмила Дубинина, Александр Золотарев, Николай Тибо-Бриньоль и Александр Колеватов погибли вовсе не от гипотермии: череп Николая Тибо-Бриньоля был размозжен, у Дубининой и Золотарева были переломаны ребра, а у Дубининой отсутствовал язык.

Дойдя до этого места, Виктор остановился. Отсутствовал язык? Господи… Возможно, они попали в лавину и Дубинина перекусила себе язык, лавина же могла размозжить череп Тибо-Бриньоля. Однако Максимов сказал, что власти понятия не имеют о причинах гибели группы Дятлова, поэтому эти гипотезы, вероятно, впоследствии были отвергнуты.