— И на каких машинах к Манжуле приезжали?

— На грузовых.

— Сами видели?

— А как же? Мы тут все видим.

— На лесовозах?

— Нет, — ответила не колеблясь. — Однажды на «ЗИЛе», а в другой раз тоже на какой-то грузовой. С кузовом.

Все совпадало, и у Хаблака уже почти не было вопросов. Но попробовал уточнить:

— Днем приезжали?

Женщины переглянулись, и теперь инициативу взяла на себя старшая:

— Нет, под вечер. Это я точно помню, еще группа туристов прибыла и ужинали. А возвратился ночью, почти утром.

— А номер машины не видели?

— Видела, почему же нет?

— Какой же?

— Если бы знала, что милиция поинтересуется, записала бы. А так ни к чему...

— Куда поехали? В Рахов?

— Нет, туда, — махнула рукой направо. — К Ворохте.

Хаблак подумал: из «Беркута» Манжула руководил операциями по продаже алюминия. Майор поговорил еще с барменом и официантками — бармен Манжулу знал, он помнил, что этот постоялец заходил к нему главным образом днем, по вечерам куда-то исчезал, лишь однажды появился с девушкой, вероятно, туристкой — сидели допоздна, и Манжула угощал довольно большую компанию. Собственно, эта информация не дала Хаблаку ничего нового, и они со Стефураком решили вернуться в Косов.

В Косове Хаблака ожидал Коренчук. Точнее, он никого не ждал — успел связаться с местными обэхээсовцами, те подкинули ему несколько дел, и лейтенант буквально обложился ими — из-за стола выглядывала лишь макушка, поросшая рыжеватыми волосами. Увидев Хаблака, Коренчук вылез из своего укрытия и сказал без особого воодушевления:

— Есть чем поморочить голову. Насколько я понял, хотите знать, откуда этот алюминий?

— Точно.

— Не знаю. Пока ни малейшей зацепки.

— Вы-то уцепитесь.

— Не переоценивайте мои скромные возможности.

— Все же надеюсь.

— Ну надеяться можете, — позволил Коренчук.

На том и расстались. Хаблак со Стефураком отправились в Соколивку, а Коренчук остался в райотделе с нераскрытыми делами.

В начале первого, когда Стефурак уже выключил телевизор и, учитывая опыт предыдущей ночи, начал стелить постель, в окно едва слышно постучали. Стефурак метнулся к дверям, а Хаблак потянулся за пиджаком, висевшим рядом на спинке стула.

Неужели послышалось?

Увидев в дверях взволнованное лицо дружинника Гната, сидевшего в засаде вместе с участковым инспектором, спросил нетерпеливо:

— Привезли?

— Да, прошу вас. Лейтенант Семенюк задержал его.

— Что, только один?

— Шофер — и все.

«ЗИЛ», нагруженный листовым алюминием, стоял во дворе бригадира. В комнате возле печки сидел, комкая кепку, человек в яловых сапогах, ватнике, накинутом на помятую, неопределенного цвета, расстегнутую рубашку. Увидев, как вытянулся лейтенант перед двумя незнакомцами в гражданском, он и сам хотел подняться, но Хаблак остановил его решительным жестом. Спросил:

— Фамилия?

— Волянюк Александр Петрович.

Хаблак смерил его цепким взглядом: вот их дорожки и скрестились. Протянул руку.

— Документы?

— У него... — кивнул Волянюк на лейтенанта.

Хаблак взял права, путевой лист. Как будто все правильно, документы в ажуре, передал их Стефураку, сел напротив Волянюка, попросил:

— А теперь, Александр Петрович, расскажите, где взяли алюминий?

Волянюк нахмурился, гневно блеснул глазами на участкового инспектора.

— Купил, — ответил не очень уверенно. — Купил, хотел себе крышу перекрыть. Но передумал. А добру что, пропадать?

— И у кого же купили?

— А так, привезли какие-то люди. Спрашивают, нужно ли?.. Вот и купил...

— Значит, не знаете у кого?

— Не знаю.

Хаблак усмехнулся.

— Я бы на вашем месте был бы откровеннее. Ведь срок вы, Александр Петрович, уже заработали.

— За что?

— За спекуляцию листовым алюминием.

— Продал свое — разве спекуляция?

— Давайте не играть в прятки. Во-первых, вы сейчас в отпуске, путевой лист подделан и машина не ваша. Согласны?

Волянюк, не отвечая, хлопал глазами. А Хаблак продолжал:

— Все это очень легко установить. Мы позвоним в автоинспекцию, узнаем — чья машина, кто именно ездит на ней и как она попала к вам...

— Не надо... — чуть ли не простонал Волянюк.

— И я считаю: не надо. Но отпирательство только увеличит вашу вину. Итак, чья машина?

— Колина. Николая Дуфанца.

— Где работает?

— В строительно-монтажном управлении. В Коломые.

— А почему вы, а не Дуфанец, привезли алюминий?

— По очереди мы. Он вчера возил.

— Где вы держите алюминиевый лист?

— У Николая в сарае.

— Адрес?

— Коломыя, Травяная, семь.

— А откуда у него?

— Так вагон же пришел. Мы разгрузили и к Николаю перевезли.

Хаблак показал Волянюку фотографию Манжулы.

— Знаете его?

Шофер тяжело вздохнул.

— Знаю. Михаил Никитович Манжула. Мы с ним алюминий зимой возили.

— А теперь с кем? Покачал головой.

— Теперь я с Дуфанцом в паре.

— Где взял лист Дуфанец?

— Я не расспрашивал.

— Но вагон же пригнал не Дуфанец.

— Наверно, нет.

— Кто же?

Волянюк только пожал плечами.

— У Дуфанца спросите.

— Спросим. А откуда вагон?

— Не знаю.

— Никого вы не видели, ничего не знаете... Несолидно выходит, уважаемый. Мы с вами договорились, а вы снова в кусты...

Волянюк покрутил головой, будто попытался высвободить шею из тугого воротника.

— Считаете, люди, которые алюминий привозят, не прячутся? Они и от нас таятся. Мое дело телячье: привез металл, свои три сотни получил — и все. Молчи и радуйся, что заработал.

— Да, заработали...

— Вот заработал уже... — безнадежно махнул рукой. — Срок заработал, не иначе. Сколько?

— Я же говорю: от вас зависит. С Манжулой как работали?

— Так же. Алюминий вагоном в Коломыю приходил, возили к Дуфанцу и ко мне в Косов, а потом уже покупателей находили.

— И Манжула вам не говорил, откуда металл?

— Не интересовался я. В этом деле чем меньше знаешь, тем лучше.

— Выходит, Манжула был главным?

— Говорил, есть еще какой-то Президент. Тот будто бы всем заправляет.

— Президент? — Хаблак сразу понял, что это прозвище. — И где же тот Президент обретается? Ведь не в Соединенных Штатах?

— Я так понял — в Киеве.

— Почему?

— Ведь и Манжула из Киева.

— Сам говорил?

— Не скрывал.

— А этот Президент сейчас не в Коломые?

— Все может быть.

Хаблак забеспокоился: а если и в самом деле сейчас у Дуфанца спит, отдыхает после трудов праведных, нежится в мягкой постели, ожидая, что Волянюк привезет ему три тысячи, сам Президент?..

Подумал немного и показал шоферу фоторобот Бублика, привезенный вчера Коренчуком.

— А с этим человеком случайно не встречались? — спросил.

Волянюк потянулся к фотографии жадно, всматривался долго и напряженно. Возвратил с сожалением и сказал, будто жаловался:

— Нет, не знаю и не встречал.

Пока Хаблак допрашивал шофера, Стефурак успел организовать понятых. В их присутствии составили акт — машину с алюминиевым листом отправили в Косов, и Хаблак предложил Волянюку:

— Хотите нам помочь?

— Рад стараться, но чем могу? — угодливо усмехнулся.

— Поедете с нами в Коломыю. Поговорим с Дуфанцом. Думаю, увидев вас, не станет запираться.

— Поеду. — Волянюк решительно надвинул на лоб скомканную кепку. — И скажу Николаю — чего уж отказываться?..

Манжула умел выбирать агентов по сбыту алюминиевого листа: дом Дуфанца стоял на самом выезде из города, отдельно от других, по соседству то ли база какая-то, то ли склад за высоким забором — к машинам тут привыкли и никто не обращал внимания на то, что во двор к Дуфанцу заворачивали груженые автомобили. Тем более Дуфанец работал на строительстве, ежедневно приезжал на грузовике обедать, да и вообще машина часто оставалась на ночь у него.

Обо всем этом рассказал Волянюк, пока добирались до Коломыи. Впереди Стефурак с Хаблаком, на заднем сиденье Волянюк с лейтенантом.