Этот герой сейчас передавал на «Рыцарь» сообщение по закрытому каналу.

Холден нажал «пуск», и тот самый Фред Джонсон сказал:

«Мистер Холден, я думаю, вами играют. Позвольте прямо предупредить, что я обращаюсь к вам как представитель Альянса Внешних Планет. Не знаю, что вы о нас слышали, но не все мы -ковбои, у которых руки чешутся пулями пробить путь к свободе. Я потратил последние десять лет, добиваясь улучшения жизни астеров без стрельбы, Я настолько верю в свою миссию, что отказался от гражданства Земли, перебравшись сюда.

Я говорю об этом, чтобы вы знали, на чьей я стороне. Я, возможно, единственный человек в Солнечной системе, который менее всего желает войны, а в совете АВП мой голос звучит громко.

Вы, возможно, слышали часть передач, где грохочут барабаны войны и слышатся призывы отомстить Марсу за ваш корабль. Я переговорил со всеми лидерами ячеек АВП, и никто из них не принял на себя ответственности.

Кто-то очень старается развязать войну. Если это Марс, то, ступив на борт того корабля, вы уже не скажете публично ни слова, кроме как под диктовку марсиан. Я не хочу думать, что это действительно Марс, Не вижу, что они выигрывают от войны. Поэтому я надеюсь, что, даже оказавшись на „Доннаджере“, вы сможете играть свою роль в том, что последует.

Я посылаю вам пароль. В следующий раз, когда будете выступать публично, вставьте в первую фразу слово „повсеместно“, чтобы показать, что говорите без принуждения. Если вы им не воспользуетесь, я буду считать, что вас принуждают. В любом случае помните, что в Поясе у вас есть союзники.

Не знаю, кем и чем вы были прежде, но теперь ваши голоса много значат. Если вы захотите отдать их за перемены к лучшему, я помогу вам всеми силами. Если окажетесь свободны, свяжитесь со мной по приложенному адресу. Думаю, нам найдется о чем поговорить.

Джонсон, конец связи».

Команда сидела в камбузе за бутылкой эрзац-текилы, которую где-то раскопал Амос, Шед благовоспитанно прихлебывал из маленькой чашечки и незаметно морщился при каждом глотке. Алекс и Амос пили по-матросски: наливали сразу на палец и опрокидывали залпом. Алекс при каждом глотке повторял: «Ух, ребята!» Амос всякий раз подыскивал новое ругательство. Он добрался до одиннадцатой порции, ни разу еще не повторившись.

Холден не сводил глаз с Наоми. Она раскручивала текилу в своей чашке и отвечала таким же пристальным взглядом. Холден поймал себя на мысли о том, какая смесь генов породила ее черты. Определенно чувствовалась африканская и южноамериканская кровь. Фамилия намекала на предков-японцев, угадывавшихся чуть заметно в складке век. Ее нельзя было назвать хорошенькой в общепринятом смысле слова, но если взглянуть под правильным углом, она просто-напросто потрясала.

«Дело дрянь, я пьянее, чем думал».

Чтобы скрыть это, он заговорил:

- Итак...

- Итак, к вам теперь обращается полковник Джонсон. Важной вы стали персоной, сэр, - подхватила Наоми.

Амос с преувеличенной осторожностью поставил чашку на стол.

- Как раз собирался спросить, сэр. Не отказаться ли нам от предложенной помощи и не дернуть ли обратно на Пояс? - произнес он. - Не знаю, как вам, а мне тесновато между марсианским фрегатом и шестью неопознанными кораблями.

Алекс фыркнул:

- Шутишь? Если сейчас вздумаем поворачивать, как раз успеем затормозить к тому времени, как «Доннаджер» нас перехватит. Они и так жгут мебель, чтобы успеть к нам раньше астерских судов. Если мы повернем им навстречу, «Донни» решит, что мы перебежали в другую команду, и всех нас в клочки разметелит.

- Я согласен с мистером Камалом, - сказал Холден. - Мы выбрали курс и будем держаться его до конца. Не хотелось бы потерять контакт, который дал нам Фред. Кстати, Наоми, ты уже стерла сообщение?

- Да, сэр, выскребла из корабельной памяти железной щеткой. Марсиане не узнают, что он с нами говорил.

Холден кивнул и опустил молнию тренировочного костюма. Пятерке пьяниц в камбузе было жарковато. Наоми при виде его заношенной футболки вздернула бровь. Он смущенно застегнулся доверху.

- Не пойму я, что это за посудины, босс, - заговорил Алекс. -Полдюжины корабликов-камикадзе с атомными зарядами на корпусе могли бы пробить брешь в боевой колымаге вроде «Донни», но средства послабее не сработают. Он окружен защитной сетью и рельсовыми орудиями, он может создать вокруг себя закрытую зону в тысячу кэмэ. Он и сейчас мог бы подбить ту шестерку торпедами, только, думается, марсианам так же, как нам, любопытно узнать, кто бы это мог быть.

- Они наверняка понимают, что не успеют к нам раньше «Доннаджера», - сказал Холден, - и вступить с ним в бой не могут. Так что не могу предположить, что у них на уме.

Амос разлил всем остатки текилы и поднял свою чашку в тосте.

- Думаю, мы еще узнаем, что это за хрень.

Глава 10 Миллер

Когда капитан Шаддид сердилась, она постукивала кончиком среднего пальца о подушечку большого. Звук получался тихим, как топоток кошачьих лапок, но с тех пор, как Миллер заметил эту ее привычку, он с каждым разом казался громче. Каким бы тихим он ни был, а заполнял ее кабинет.

- Миллер, - сказала она, улыбаясь самой неподдельной улыбкой, - мы все еле держимся. Дни были очень-очень трудными.

- Да, сэр, - ответил Миллер, пригнув голову, словно собрался макушкой пробить себе путь сквозь все преграды. - Мне это кажется достаточно важным, чтобы заняться вплотную...

- Это просто услуга акционеру, - сказала Шаддид. - Отец занервничал. Нет оснований полагать, что он подразумевал уничтожение «Кентербери» Марсом. Тарифы опять растут. На шахте «Красной Луны» был взрыв. У Эроса проблемы с дрожжевыми фермами. У нас в Поясе что ни день - неприятности, которые могут заставить отца тревожиться за свой драгоценный цветочек.

- Да, сэр, но совпадение по времени...

Ее пальцы участили темп. Миллер прикусил губу. Спор был проигран.

- Не стоит выискивать заговоров, - сказала Шаддид. - У нас полно вполне реальных уголовников. Политики, война, заговор негодяев-внутряков, желающих нас отыметь... вне наших полномочий. Просто представьте мне рапорт, показывающий, что розыск ведется, я перешлю его наверх, а вы сможете вернуться к своей работе.

- Да, сэр.

- Что-то еще?

- Нет, сэр.

Шаддид кивнула и отвернулась к своему терминалу. Миллер взял лежавшую на уголке ее стола шляпу и вышел. За выходные один из фильтров на станции испортился, и новый наполнял воздух успокоительным запахом свежего пластика и озона. Миллер уселся за свой стол, сплел пальцы на затылке и уставился на светильник над головой. Узел, стянувшийся у него в животе, не желал распускаться. Плохо дело.

- Ничего хорошего? - осведомился Хэвлок.

- Могло быть лучше.

- Отобрала дело?

Миллер покачал головой.

- Просто хочет, чтобы я занимался им вполсилы.

- Могло быть хуже. По крайней мере, у тебя есть возможность выяснить, что случилось. И покопать немножко после работы, просто для практики, понимаешь?

- Ага, - протянул Миллер, - для практики.

Их столы, и его, и Хэвлока, были противоестественно чистыми. Бумажная стена, которой Хэвлок отгораживался от станции, рассосалась, и по тому, как бегали глаза партнера и двигались его руки, Миллер видел: коп в нем хочет вернуться в туннели. То ли чтобы показать себя перед переводом, то ли просто проломить пару голов. Может быть, это было одно и то же, только разными словами.

«Просто не дай себя убить, пока не выберешься отсюда», - подумал Миллер. А вслух сказал:

- Что у нас?

- Магазин электроники. Восьмой сектор, третий уровень, - доложил Хэвлок. - Жалоба на вымогательство.

Миллер посидел еще минуту, рассматривая собственную досаду как чужую. С тем же успехом Шаддид могла бы скормить собаке крошечный кусочек свежего мяса, после чего загнать ее обратно в конуру. В нем расцветало желание послать к черту магазин электроники, и на мгновение он был готов поддаться искушению. Но все же вздохнул, свесил ноги на пол и встал.