— Но что случилось, мама? Я вижу, вас что-то все-таки тревожит.

Принцесса Луиза посмотрела на пальцы Хионы, сжимавшие ее руку, и сказала мягко:

— Ты права, Хлорис я спасла, но ее величество по-прежнему намерена спасти независимость Славонии.

И вновь возникла напряженная пауза, прежде чем принцесса добавила:

— Ее величество указала мне, что в настоящий момент у нее нет родственниц, которые по возрасту годились бы в супруги королю Фердинанду, кроме Хлорис и, разумеется, тебя, Хиона.

Хлорис ахнула, но Хиона вдруг словно окаменела, продолжая сжимать руку матери.

— Вы сказали… меня, мама?

— Да, любовь моя. Я считаю, ты еще слишком молода, и я указала на это ее величеству, но поскольку она уступила, согласившись, что Хлорис не может выйти за короля Фердинанда, мне оставалось только склониться перед волей ее величества, что за него выйдешь ты.

— Не могу поверить! — еле выговорила Хиона.

Она поднялась с колен и подошла к открытому окну, словно ей не хватало воздуха.

И, глядя на ее силуэт в солнечных лучах, принцесса подумала, какой тоненькой, какой юной она выглядит, но было невозможно противостоять королеве.

«Хиона слишком молода, государыня, — попыталась она возразить. — И хотя я понимаю, как велика честь, что ваше величество предназначили для нее этот брак, он, право же, невозможен».

«Как это — невозможен?» — резко спросила королева.

Принцесса выбирала слова медленно, отдавая себе отчет, что каждое слово может сыграть решающую роль.

«Хионе только в будущем месяце исполнится восемнадцать, государыня. Она вела уединенную жизнь и пока, как известно вашему величеству, в свет еще не выезжала».

Принцесса на мгновение умолкла, зная, что королева слушает. Но враждебное выражение на лице монархини сказало ей, что ее слова напрасны.

«Собственно говоря, — быстро продолжала она, — я как раз собиралась просить ваше величество о разрешении для нее побывать на дворцовом приеме и надеюсь, что в таком случае она получит приглашения на балы, которые будут даваться для девиц, начинающих выезжать в свет в этом сезоне».

Королева ответила после долгой паузы:

«Я предпочла бы послать в Славонию Хлорис, но раз, как вы меня убедили, она не может нарушить обещание, данное лорду Джону Крессингтону, значит, занять ее место должна Хиона».

«Но, ваше величество, она слишком молода!» — снова повторила принцесса Луиза.

«Речь идет не о молодости или старости, моя дорогая Луиза, — ответила королева, — но о благе Славонии».

Она внушительно помолчала, а затем добавила:

«Выбор лежит между юной королевой или подчинением австро-германским претензиям на Славонию, которую эти могущественные империи хотели бы прибавить к длинному списку зависимых от них стран».

Слушая королеву, принцесса Луиза поняла, что потерпела неудачу, и теперь она сказала своим дочерям, не сводившим с нее глаз:

— Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.

— Ах, мама, как я могу поселиться в Славонии, так далеко от вас, и стать женой человека, которого никогда не видела?

— Но, возможно, он тебе понравится, когда вы познакомитесь, — ободряюще сказала Хлорис. — Ведь он приедет сюда познакомиться со всеми нами, и ты в него влюбишься. Другое дело, люби ты кого-нибудь другого.

Хиона прекрасно понимала, что Хлорис предалась таким радужным надеждам от облегчения и радости, что за короля выходит не она.

Принцесса Луиза устало откинулась на спинку кресла и сказала:

— Боюсь, король сюда не приедет, и до свадьбы мы с ним не познакомимся.

Хиона отвернулась от окна.

— Что вы такое говорите, мама?

— Славонский посол убедил ее величество, что ситуация почти критическая. И она решила, что ты отправишься в Славонию, как только будет готово твое приданое, и обвенчаешься в их соборе, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что король пользуется поддержкой Великобритании и, разумеется, самой королевы Виктории.

Хиона молчала, но ее глаза раскрылись так широко, что словно бы заняли все личико.

Принцесса посмотрела на нее и сказала ласково:

— Я знаю, что ты ошеломлена, любовь моя, но клянусь тебе, я должна была уступить желанию ее величества и могу только от всего сердца молиться, чтобы ты была счастлива в этом браке.

— Но как я могу быть счастлива в подобных обстоятельствах? — спросила Хиона.

— Твой долг — попытаться, — твердо ответила принцесса.

— Но почему мы должны повиноваться королеве? С какой стати она распоряжается нами, словно у нас нет человеческих чувств, словно мы созданы из дерева или из камня? — гневно спросила Хиона.

Говоря это, она знала, что так быть не должно. То, что королева потребовала от ее матери, было бесчеловечно — кошмаром, от которого ей не удавалось пробудиться.

Неожиданно даже для себя она топнула ногой.

— Я не согласна, мама! Я скроюсь, а вы скажете королеве, что не можете меня отыскать.

Ее голос зазвенел. Затем после долгой паузы принцесса Луиза сказала очень тихо:

— Тогда, Хиона, я не сомневаюсь, ее величество настоит, чтобы в Славонию, как она и предполагала вначале, отправилась Хлорис.

Хиона спустилась к завтраку бледная после бессонной ночи, с темными кругами под глазами.

В небольшой комнате, служившей им столовой и примыкавшей к кухне, была только Хлорис. Принцесса, видимо, уже позавтракала и поднялась к себе.

Накануне вечером, когда их мать сказала, что Хлорис будет вынуждена стать женой короля, если она откажется, Хиона убежала из гостиной и заперлась у себя в спальне.

Она отказалась выйти, как ни упрашивали ее мать и сестра.

Теперь, встретив испуганный взгляд Хлорис, она немного смутилась и, положив себе яичницу с грудинкой из подогреваемого блюда на серванте, сказала, подходя к своему месту за столом:

— Прости, Хлорис, но вчера вечером я не могла ни с кем говорить.

— Конечно, я понимаю, — вздохнула Хлорис, — и, родная моя, мне жаль, мне безумно жаль тебя, но ты же знаешь, я не могу… отказаться от Джона.

— Да, разумеется, — ответила Хиона.

— Но, может быть, все обернется лучше, чем ты думаешь, — продолжала Хлорис с надеждой, — и ведь ты будешь королевой.

Ее сестра промолчала.

— Я всегда думала, что мы до конца жизни будем заживо погребены в этом доме, не видя никого, кроме дряхлых соседей. Но затем произошло чудо — я познакомилась с Джоном. Ведь он не собирался быть на том вечере и поехал только потому, что его отец заболел и мать настояла, чтобы он ее сопровождал. Иначе он ни за что не поехал бы.

— Я прекрасно тебя понимаю, — тихим голосом сказала Хиона. — Но я предпочла бы остаться старой девой, чем выйти замуж за человека, который годится мне в отцы!

Хлорис быстро взглянула на нее.

— О чем ты говоришь?

— Я так и думала, что возраст короля тебе неизвестен, — ответила Хиона, — мама очень искусно не коснулась этой темы, но ему пятьдесят два года.

— Не может быть! — воскликнула Хлорис. — Он ведь должен был бы жениться давным-давно!

— Он был женат, — ответила Хиона, — но два года назад его жена умерла. Вот почему они теперь могут искать королеву, от которой будет польза их стране.

Хлорис молчала, и Хиона продолжала:

— Вот чем предстоит стать мне — завернутым в Юнион Джек [1] призом на выставке скота, который вручит ему королева. А потом плюхнут на трон для всеобщего обозрения.

Хлорис спросила со вздохом:

— Но конечно же, для него можно найти невесту старше тебя?

Хиона покачала головой:

— Нет. Королева говорила правду, когда сказала маме, что больше никого нет. Ночью, когда вы заснули, я спустилась вниз и просмотрела папины «Королевские дома Европы». Ну, и конечно, «Дебретт».

С тяжелым вздохом она продолжала:

— Я их просто частым гребнем прочесала. Все английские принцессы либо замужем, либо настолько в годах, что слишком стары даже для короля Фердинанда.