Очень, очень странно.

Другой продуктовый магазин на противоположном конце города походил на «Продуктового Короля», только с меньшим выбором. По крайней мере, у них еще что-то осталось. Клер и Ева отыскали всё необходимое, потом Ева исчезла в проходе со сладостями, пока Клер выбирала ингредиенты для чили. Шейн ничего не просил, но, скорее всего, попросит сразу же, как только они вернуться домой.

Она выбирала чеснок, когда увидела ее таинственного незнакомца за окном магазина. На этот раз, он наблюдал не за ней.

Он разговаривал с кем-то другим, но она не могла разглядеть собеседника. Ну, по крайней мере, кто-то еще в этом городе мог его видеть, подумала Клер, и положила чеснок в корзину, медленно продвигаясь вперед и пытаясь увидеть, кем мог быть друг мистера Тень.

Это был Оливер.

Клер инстинктивно сделала шаг назад, потом быстро отвернулась и стала тщательно изучать выбор пирогов.

Когда она еще раз взглянула через плечо, они больше не разговаривали. Оливер стоял на месте, уставившись в пространство, и она видела, как незнакомец наклонился вперед, коснулся кончиками пальцев широкого бледного лба Оливера…

И Оливер не сдвинулся с места. Даже не моргнул.

Что-то было не так.

Клер отыскала на полках маленькое зеркальце и взяла его, разместив так, чтобы видеть всё происходящее за пределами магазина. На секунду она подумала, что у нее ушло слишком много на это времени, но потом она установила свое зеркало под нужным углом и увидела, что незнакомец шел к углу здания.

Оливер шел за ним следом.

Это Оливер, он может сам о себе позаботиться, подумала Клер. Но она не могла остаться безучастной, увидев, как незнакомец дотрагивается пальцами до лба Оливера, а Оливер никак на это не реагирует. Это было совершенно ненормально.

Клер оглянулась в поисках Евы, но ее нигде не было видно, видимо все еще пропадала в проходе со сладостями. Клер поставила корзинку с покупками и, направляясь к двери, вытащила свой телефон. Ева ответила после первого же звонка. — Не кричи, — первым делом сказала Клер. Неожиданно, у нее перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось. — Я пойду на улицу.

— Что? Нет, ты никуда не пойдешь! Где ты?

— На улице, — сказала Клер, когда прошла сквозь двери, и на нее налетел хлещущий зимний ветер. Лужицы воды, по краям схваченные льдом, дрожали под порывами ветра. Воздух был тяжелым и влажным: наверное, надвигался ливень. — Я останусь в поле зрения, я обещаю.

— Господи, Медвежонок Клер, ты меня убиваешь. Хорошо, я не стану покупать сладости. Просто зайди обратно!

На краю здания она увидела Оливера, смотрящего на север. Клер поспешила в том направлении, держа телефон наготове. — Я иду за Оливером, — сказала она. — Что-то не так.

— Это даже причина повесомей, чтобы затащить свою задницу обратно, — сказала Ева. — Ладно, я у окна. Я тебя вижу. — Ее голос звучал спокойнее. Клер оглянулась и увидела Еву, прижавшуюся к стеклу, с корзинкой в одной руке и телефоном у уха.

— Я дойду только до угла, — сказала Клер. — Я попытаюсь рассмотреть, сядут ли они в машину. — Было пасмурно, но большинство вампиров хорошо подумали бы, прежде чем выйти на прогулку без защиты от солнца, и Оливер был наиболее осторожным из всех… до сих пор, потому что он был без шляпы. Хотя длинное, черное пальто выглядело достаточно большим, чтобы можно было натянуть его на голову.

Клер повернула за угол как раз в тот момент, когда незнакомец нагнулся и сорвал канализационную решетку, которая поддалась с ржавым металлическим стоном. Оливер не остановился. Он ступил прямо в отверстие и упал. Исчез.

Она думала, что незнакомец пойдем с ним, но вместо этого, он захлопнул канализационную решетку, встал на нее, и…

И затем он повернулся и посмотрел на нее. Его кожа была серой, и походила на кожу мертвеца — не бледная, как у вампиров, а скользкая, с гниющим оттенком, словно что-то разлагалось в тени. Его глаза не были глазами. Его рот, когда он его открыл, не был ртом.

Она не знала, что это. Ее мозг отказывался подгонять это под какие-то шаблоны.

И неожиданно существо растаяло и быстрым потоком утекло вниз.

Клер ахнула, широко раскрыв глаза, и почувствовала сильное головокружение. Она не знала почему. Это было неправильно, определенно, но это не шло ни в какое сравнение со всеми теми неправильными вещами, что она видела в Морганвилле. Внутри нее что-то кричало, словно она увидела что-то совершенно иное, нежели ей показалось.

Искаженный голос Евы раздался из телефона. Клер поднесла его обратно к уху, двигаясь медленно. Она все еще не была уверена, нужно ли ей присесть или нет. Прямо сейчас всё казалось неправильным. Она зажмурила глаза, и ей почти удалось увидеть…

Увидеть что?

— Со мной все в порядке, — прошептала она. — Я…

Клер почувствовала, как мир наклонился и потускнел, и, несколько отстраненно удивившись, она поняла, что собирается упасть в обморок.

Было совсем не больно.

Она очнулась лежа головой на коленях Евы, окруженная полукругом заинтересованных зрителей. Ева обмахивала её лицо сложенным листом бумаги, и как только глаза Клер открылись, она вскрикнула от облегчения.

— О, слава Богу. Ты напугала меня до усрачки! Что случилось? Тебя кто-то ударил?

— Нет. — Клер ощущала себя до жути странно, как будто её мозг работал в четверть от обычной скорости. — Я упала. — Но почему? — Я отключилась.

Это было ближе по смыслу, чем все остальное. Она будто бы видела… что-то. Она просто не могла представить что это было, потому что её мозг отказывался даже попробовать. Серое. Что-то серое.

Ева вздернула её на ноги. — Хватит этой детективной хренотени, — сказала она. — Мы сваливаем домой.

— Но…

— Никаких "но". Ты садишься в машину. Я покупаю эти сладости и возвращаюсь. Я не выпущу тебя из поля зрения. Ты не двигаешься, — Ева выглядела по-настоящему напуганной. Клер думала, что должна бояться тоже, но что-то в ней словно… выключилось. Перегорело.

Она чувствовала себя так неправильно.

Ева посадила её в катафалк, закрыла двери и безмолвно произнесла «Не двигайся!», прежде чем она бросилась назад, чтобы взять свои две корзины и пойти на кассу.

Клер прислонилась к холодному окну и набрала номер. Номер Мирнина. Он не ответил. Она чувствовала себя очень странно, как будто она тонет на суше.

— Пожалуйста, — прошептала она. Она злилась на Мирнина, но сейчас всё это не имело значения. — Пожалуйста, ответь мне. Ты мне нужен.

— Клер? — это не был голос Мирнина, и, технически, телефон всё ещё звонил. — Клер, это Фрэнк. Что случилось?

— Я видела кое-что.

— Это звучит плохо. Что это было?

— Я не знаю. — Она так устала. Очень. — Я видела то, чего не должно быть.

— Ты имеешь в виду, не должно быть здесь?

— Да. Нет. Не должно быть вообще. — Она изо всех сил старалась понять всё что произошло. День был серым и туманным. Начинался дождь. Опять. Она могла видеть стеклянные витрины магазина, Еву, которая делает покупки, но сейчас ничто из этого не имело реального значения. Эта её часть ушла. Была сожжена. — Фрэнк, скажи Мирнину… скажи ему, что Оливер… я думаю, Оливер…

— Что Оливер? Клер? Где ты… ты в катафалке? На парковке? У меня есть камеры, я вижу тебя. — Фрэнк Коллинз был обеспокоен. Это вызвало у Клер улыбку. Его не существовало. Он был мозгом в банке, который видит через металлический глас и слышит через металлические уши, и при этом он волновался.

— Камеры, — сказала она. — Ты можешь перемотать съёмку?

— К какому моменту?

— Перед тем как я упала. Ты видишь то, что видела я?

— Подожди.

Телефон Мирнина перестал звонить, и ответила его голосовая почта. Это был её весёлый голос для людей, которые оставляли голосовые сообщения. Она разговаривала сама с собой. Это казалось странным.

Фрэнк исчез.

— Фрэнк?

— Прямо здесь, — на этот раз его голос прозвучал из стереодинамиков катафалка Евы. Клер бросила телефон на колени, он казался сейчас ей слишком тяжёлым, чтобы держать. — Я вижу, как ты выходишь из магазина. Следуешь за Оливером.